Его слова вызвали у Келли искренний интерес.
– А может, вам привиделась я, выходящая замуж за кого-то еще? Вы думали об этом?
Он кивнул:
– Возможно.
– Что ж, это любопытно.
Райли рассмеялся:
– Мое эго в восторге.
Она моргнула.
– Но вы же сказали, что не собираетесь жениться, и…
На ее щеках вновь вспыхнул румянец.
– И что?
– Ну… я хочу сказать, мы не очень-то подходим друг другу. Я, вероятно, не ваш тип…
Как будто Келли могла не подойти хотя бы одному из мужчин! Она, должно быть, действительно понятия не имеет, как привлекает мужчин, какие у нее густые и блестящие волосы, которые не терпится погладить мужской руке, как притягивают ее глаза, в которых хочется раствориться, какие идеальные формы у ее миниатюрного тела. Сколько раз за эту неделю он ловил себя на том, что мысленно снимает с нее эту копикэтовскую униформу…
Райли отогнал эту мысль.
– Я думал, вы ни с кем не хотите ходить на свидания.
Она расправила плечи:
– Не хочу!
– Тогда почему у вас так заблестели глаза, когда вы предположили, что можете выйти замуж за кого-то еще?
– Полагаю, естественное любопытство. Все равно, что читать записку из печенья с сюрпризом,[15] в которой говорится, что ты встретишь симпатичного незнакомца. В это можно не верить, но сама идея очень даже привлекательная.
Он кивнул:
– То есть вы не против того, чтобы снова выйти замуж… когда-нибудь.
Она пристально смотрела на него.
– Когда-нибудь, – осторожно повторила, будто признавая запретное желание. – Если сочту, что это мне выгодно.
Ответ его удивил.
– Выгодно?
– А что тут такого? В прошлый раз я вышла замуж в восемнадцать лет, думая, что влюблена. Что ж, любовь длилась шесть месяцев, а семейная жизнь затянулась еще на одиннадцать лет.
– Это долго.
– Я знаю. Приходилось думать о детях. – Она вздохнула. – И наверное, в глубине души я просто не хотела признавать, что потерпела неудачу. Чем дольше оставалась замужем, тем больше вкладывала в наш брак. И с каждым уходящим годом становилось все труднее сойти с корабля. Вы понимаете, о чем я?
– Вы пытались сохранить семью.
С ее губ сорвался горький смешок.
– Мои усилия ни на что не влияли, потому что Рик полностью их игнорировал.
– Я сожалею.
– Что ж, вот почему я настороженно отношусь к любви. И если будет следующий раз, хочу выйти замуж так, чтобы у нас прежде всего были нормальные человеческие отношения.
– Вы действительно все обдумали.
– После ухода Рика я только об этом и думала каждый вечер, перед тем как заснуть. «Никогда» – это поначалу. А потом: «При условии, что…» – и далее следовал длиннющий, в милю, список качеств, которыми должен обладать мой следующий муж. И должна вам сказать: я скорее всего рисовала себе идеального мужчину, каких в реальной жизни не бывает.
Он смотрел на Келли и представлял, как она лежит в постели, составляя тот самый список. К сожалению, его воображение очень быстро перескочило от ее мыслей к ее внешности. Волосы, разметанные по подушке… Интересно, она спит в ночной рубашке или в старой футболке?
– А что насчет вас, Райли?
Ее голос отвлек его от приятных размышлений.
– Что я думаю о любви?
Она кивнула и допила кофе.
Он смотрел прямо перед собой, чувствуя, как Келли расплывается у него перед глазами. Он-то как раз жаждал любви. Потому что ее очень уж ему недоставало. Потому что знал: ни к кому не сможет испытывать тех же чувств, что испытывал к Джоанне.
– Райли?
Его плечи поникли, когда он скрестил руки на груди. Он с трудом заставил себя распрямить спину.
– Да?
– Вы просто сдались?
Ее вопрос подразумевал, что он принял осознанное решение, хотя в действительности он просто об этом не думал. Сама мысль о том, что он может построить новую счастливую семью, вызывала нестерпимую боль. После катастрофы все, даже люди, которых он любил и чье мнение уважал, заверяли его, что со временем ему станет легче. И ему полегчало, но только внешне. Сердцем он знал, что не будет у него ни другой Джоанны, ни другой Эбби.
– Для меня такое просто невозможно.
К его удивлению, Келли кивнула, и по выражению ее глаз он увидел, что она его понимает. Так хорошо понимает, что ему даже стало не по себе.
Такого раньше не бывало: впервые собеседник не убеждал его, что нужно «двигаться дальше». Что бы это ни значило, люди активно его к этому подталкивали. Пытались устраивать свидания, уговаривали найти хобби, обратиться к религии. Ему давали телефоны женщин, приглашения на бесплатные уроки гольфа, окружали сочувствием. Но Келли не приглашала его в свою церковь, не устраивала ему свидания со своей сестрой, не предлагала брать уроки танцев.
Почему?
Они посидели молча, а потом одновременно, будто повинуясь чьей-то команде, начали есть. Райли заказал чизбургер и откусывал его большими кусками, особо не пережевывая и не наслаждаясь вкусом. Куда больше его интересовала Келли. Неужели именно развод помог ей понять, что он не может перечеркнуть прошлое, или врожденная способность к сопереживанию?
Когда тарелки опустели, Келли промокнула рот бумажной салфеткой. Помаду съела давно, ее следы остались только в трещинках губ. Темно-красные прожилки на ярко-розовом фоне. Келли принадлежала к тем женщинам, которые выглядели прекрасными и безо всякой косметики. Она бы поверила ему, скажи он ей об этом?
Скорее всего нет.
Ее глаза осторожно оглядели его, она явно колебалась, а нужно ли говорить то, что собиралась сказать. Наконец выпалила:
– В воскресенье у меня пикник на свежем воздухе. Ничего особенного. Несколько друзей… Родственники.
Ага. Вот оно что. Может, она ничем не отличается от других?
– Вам нет нужды приходить, если не хотите. Собственно, я уверена, что вы не захотите прийти. И я, конечно, не обижусь, если вы не…
– Разумеется, я приду.
Слова, вырвавшиеся до того, как он успел подумать, удивили его.
Ее тоже.
– Придете?
– Конечно. Мне приятно получить от вас приглашение.
Она улыбнулась:
– Считайте, это мой первый дружелюбный жест.
– Этот вечер прошел так сумбурно. Вы наверняка подумали, что я плохой собеседник.
– Этим вечером, думаю, лед в наших отношениях дал трещину, – ответила Келли. – В любом случае вы, вероятно; правы. Конечно, мы вели себя глупо. Ну почему я должна бегать от судьбы, если даже не верю в нее?
Выйдя из ресторана, они расстались, как и договаривались. Стемнело. Стало прохладнее, чем днем. Келли сунула руки в карманы джинсовых шорт и, покачиваясь на пятках, спросила:
– Значит, увидимся в воскресенье?
– Да.
