«Если кому-то и нужно баловать себя, – решила она, то это мне». Целых две недели ее мучили сомнения и колебания. Позвонят ли они снова? Нет ли? Она вспомнила также свои страхи перед началом работы. «Смогу ли я? Получится ли у меня?» Но шоколадная крепость уничтожена, и она отправилась домой укладываться.
Ширли, наблюдая, давала советы:
– Потрясающе выглядишь. Теперь надень жемчуг.
– Жемчуг? Я же собираюсь на деловую встречу в провинциальный городок.
– Ну, так снимешь во время встречи. Он так прелестно смотрится с блузкой и со свитером. Разве ты не хочешь показать своей свекрови…
– Она не свекровь мне.
– Не цепляйся к словам. Она будет ею через пару месяцев, и ты, кстати, дашь ей понять, как дорог тебе ее подарок.
– Хорошо, может, я так и сделаю.
Но Дженни уже знала, что не наденет ожерелье. Почему? Что-то мешало ей, ее мучили сомнения, что она получила его обманным путем, что она не достойна этого подарка.
Отец Джея встретил ее на железнодорожной станции и отвез домой на машине. Пушистое белое покрывало лежало на полях и тянулось дальше к вершинам холмов.
– Снег рано выпал в этом году, – заметил старик. – Все так изменилось с тех пор, как ты была здесь. – И, взглянув на Дженни, добавил: – Ты чудесно выглядишь сегодня.
– Спасибо, – сдержанно ответила она. Это был не комплимент, а, скорее, одобрение.
«Вид обманчив. Я не та, кем кажусь. Посторонняя, вот кто я. То же самое было в Джорджии девятнадцать лет назад».
За девятнадцать лет она избавилась от воспоминаний о Питере, стерла их из памяти, как стирают пятновыводителем чернильное пятно. Только однажды, когда кто-то оставил открытым на столике в библиотеке указатель американских ученых и исследователей, движимая мгновенным чувством любопытства, она, не отдавая себе отчета, взглянула на букву «М», и там нашла его, Питера Элджернона Мендеса, со списком его степеней и работ. Он сделал себе имя в археологии, как и хотел, и стал теперь – или был три или четыре года назад – преподавателем в Чикаго. Так, каждый из нас, размышляла она потом, добился того, чего хотел, и ничего не осталось после года той страстной влюбленности. А может, это была настоящая любовь! Если бы мы могли остаться вместе тогда, может, мы все еще были бы вместе и сейчас? И тогда эта девочка, эта Виктория Джилл – королевское имя, – жила бы с нами, а не разыскивала бы нас по всей стране.
– Инид собрала у нас целую компанию, – говорил Артур Вулф. – Комитет так быстро вырос, даже я удивился, как все это затронуло людей, вовлекло их в борьбу. Появилось множество публикаций с тех пор, как вы были здесь в последний раз, и это радует. Обе стороны обклеили город разными плакатами и лозунгами. Газеты, конечно, тоже не остались в стороне. Есть одно объединение либерального толка, которое владеет полудюжиной газет по всей стране и выступает за сохранение диких уголков природы. Но местная газета требует развития городского хозяйства. Должен с сожалением сказать, что вокруг этого происходит много гадкого. Кажется, что все люди только и говорят об этом – даже больше, чем о России и разоружении, или чем о выборах.
Уже наступил вечер, когда они приехали. Автомобили стояли в переулке и вдоль дороги. Свет струился из каждого окна дома, так что дом выделялся ярким освещенным пятном на фоне темных ветвистых деревьев.
«Тихая гавань, такой дом, как этот, – подумала Дженни, – если только родиться здесь».
Шум разговора был слышен еще до того, как Инид открыла им дверь и радостно поздоровалась:
– Наконец-то и ты, Дженни! Все умирают от желания встретиться с тобой. Входи.
Сорок или пятьдесят человек разбрелись по всем комнатам. Вероятно, подумала Дженни, здесь собраны сливки местного общества: два врача, директор школы, несколько учителей, хозяин универсального магазина, владелец питомника, где выращивают елки, хозяева молочных ферм, сыроварен. А все вместе эти люди решили объединиться ради одной цели – сохранить часть живой природы для будущего.
Дженни угостили горячим ромом, представили всем и позвали в гостиную, где ярко горел камин и уже был накрыт длинный стол.
– Нет адвокатов, как ты, наверное, заметила, – сказал отец Джея, пока они наполняли свои тарелки жареной индейкой, кукурузным пудингом и салатом. – Как я уже говорил тебе, они не на нашей стороне. На этом деле много не заработаешь.
Дженни улыбнулась.
– Так что вам пришлось добраться аж до Нью-Йорка, чтобы найти меня.
– Да, и мы ради этому. Джей говорит, ты работаешь днем и ночью, привлекла опытных экспертов.
– Это оказалось не слишком сложно. К счастью, те же самые инженеры, которые проводили исследования в моем деле по Лонг-Айленду, согласились помочь и уже приняли необходимые меры. Они будут здесь сегодня вечером.
Восхищение отразилось на лице пожилого человека.
– Я собираюсь сделать комплимент своему сыну. Он всегда разбирался в людях. Пойдем, мне бы хотелось, чтобы ты прежде всего поговорила с нашим лучшим другом, он член городского совета. Я представил тебе его, когда мы вошли, помнишь? Джордж Кромвелл, вон он там, с женщиной в клетчатой юбке. Он дантист. Он так же энергичен, как и я когда-то.
Кромвелл был одет, как и все здесь, как настоящий сельский житель – шерстяной костюм, свитер и тяжелые ботинки. Его густые седые волосы резко контрастировали с полным, гладким лицом, довольно моложавым для его возраста.
– Полагаю, вам двоим нужно уединиться, чтобы выработать стратегию, – сказал Алтур Вулф.
– Почему бы вам не взять тарелки и не пройти на террасу? Там вам не будут мешать.
– Можно мне называть вас Дженни? А я просто Джордж, – начал Кромвелл.
– Конечно.
– Как я понимаю, от меня ждут поздравлений. Мне сказали, что все еще неофициально, вы не надели кольцо, но я старый друг дома, поэтому они посвятили меня в ваш секрет. Вы знаете, Вулфы замечательные люди. Они не похожи на дачников. Не то, чтобы у нас было много отдыхающих летом, мы все-таки слишком далеко от города. А они просто прижились здесь, стали своими людьми, помогали материально полиции, добровольной пожарной дружине. Ведь Артур сам был когда-то в такой дружине, когда был помоложе.
Дженни взглянула на часы, и Джордж перехватил ее взгляд.
– Хорошо, ближе к делу, – сказал он. – Есть что-нибудь, о чем вы хотите спросить меня?
– Только о некоторых людях, которых я особенно должна постараться склонить на нашу сторону.
– Ну, конечно, это мэр. Нам бы очень хотелось иметь его на нашей стороне. Под его влиянием находятся многие и из другого лагеря.
Дженни кивнула.
– Потому что ему подчиняются дяди, принимающие решения, он назначает шефа полиции и так далее.
