– Но ты хотел заставить меня продать ее тебе. И ты был настроен решительно, даже после того, как я тебе отказала...
– Что сегодня на ужин?
Девушка озорно улыбнулась:
– Проголодался?
– Не то слово!
– После ужина у нас будет еще одно дело: протопить третий этаж. Вторым займемся завтра. Если на ферме дел не прибавится. У тебя, может быть, дела есть на фирме? Тебе, например, позвонить надо?
– Я утром разговаривал. Как я уже говорил, я собрал очень хорошую команду... Они справляются.
– Ну, как бы не хотелось отдохнуть после вкусного обеда - надо работать.
Старинный дом был из тех, что протапливались огромными каминами, и если в родительском доме было сделано паровое отопление, то здесь весь дом так и продолжал отапливаться каминами. Марш сегодня видел большую столовую в ней было два камина еще больших, чем в большой гостиной. Да и сама комната была огромной. Огромной и красивой, что же до уютной... Малая столовая была гораздо более уютной, но с кухней ни одна из них ни в какое сравнение не шла.
Третий этаж казался огромным, хоть он и был того же размера, что и два предыдущих, ощущение это все равно не оставляло Марша. Примерно два часа ушло только на то, чтобы растопить все камины и перенести дрова из холла у задней двери наверх. В добавок, оказалось, что дров если и хватит на то, чтобы отопить третий этаж, то на комнаты Хай и Марша точно ничего не останется. Так что Олдридж снова надел дождевик и еще около часа носил в дом дрова, а Хай тем временем разносила их по комнатам. Затем они переходили из комнаты в комнату и проверяли огонь, подбрасывали поленья.
В доме стало очень... тепло? В доме стало очень... интимно. В одной из комнат третьего этажа разместились и Хай с Маршем. Они не включили свет. Они сидели перед большим старым камином, который был отделан кафелем с красивой росписью.
Оба смотрели на огонь, думали о своем, возвращаясь к реальности лишь для того, чтобы подбросить дров и проверить, как там другие комнаты.
– Знаешь, ты была права, когда назвала меня типично городским жителем. Я тогда был возмущен, даже злился, но ты была права. Мне казалось, что я знаю, что такое деревня... - Он помолчал. - Но то место, где живут мои родители и деревней назвать нельзя... Пригород. Такого общества, как ты описывала там нет. Все знакомы, все общаются, периодически ездят друг к другу на обед, даже приглашают друг друга на семейные торжества... Но всем глубоко безразлично, что с тобой происходит. Вот Гарри, дед Джона, он без ноги на деревянном протезе хотел помочь отцу Сэма. В то время как у нас... В лучшем случае "очень добрые соседи" выделили бы слуг. Это действительно ОЧЕНЬ добрые соседи. Сплетен там не меньше, чем тут, а может быть и больше... Большинство из нас, живя в деревне, даже не представляют, что это такое: быть отрезанными от мира, не иметь возможности выехать... Такого там не бывает. Там все дороги асфальтовые. Даже тротуары почти везде есть.
Хай улыбнулась:
– А не как у нас, только на главной улице?
– Да, на главной улице... - Он не сводил взгляда с огня. - Там тишина на меня давила. Сэм был прав. Но здесь... - Марш глубоко вдохнул, как бы впитывая здешний воздух, здешнюю атмосферу... - Здесь я ей наслаждаюсь. Здесь я вижу результат своего труда, я чувствую, что приношу пользу...
– Ну...
– Нет, подожди. Я знаю, что говорю. - Он нагнулся вперед и уперся локтями в колени. - Там в деревнях лошадей держат... Там держат чистокровных скакунов для утренних прогулок или скачек в Аскоте. Собаки непонятной породы, как Скай, там редкость. Рыбу ловят и подстреливают уток для развлечения. Нет, люди там хорошие, но в большинстве своем они даже не представляют, что значит жить и работать в деревне.
– А ты представляешь? - Тихо спросила Хай.
– Теперь да. - Он поднял на нее глаза. - И все благодаря тебе. - Мужчина помолчал. - А еще, благодаря тебе я узнал, что такое счастье и удовлетворенность. Я думал, что почувствовал его, когда расширил семейное дело и внедрил на фирму новейшие технологии, когда подобрал команду отличных профессионалов, когда сам стал считаться профессионалом высокого класса. Нет, это было удовлетворение, но это было другое удовлетворение. Совсем другое. И, пробыв здесь два дня, это мало, но... Сейчас я понял, что такое иметь дом, в который ты хочешь вернуться. И могу сказать, что у меня его не было. Даже родительский дом мне таковым не стал, он был им в детстве...
– Знаешь, я... - Она покачала головой, распущенные волосы переливались под золотым светом огня... - Когда бабушка умерла, я решила, что меня здесь больше ничего не держит. Это было временное помутнение рассудка. Бабушка была несчастлива с Олсоппом, как и он с ней. Оба совершили ошибку и расплачивались за нее... Отсюда меня гнали не только воспоминания счастья. Отсюда я хотела уехать, считая, что бабушка была здесь несчастна... - Девушка помолчала. - Я бы все равно поняла, что мой дом здесь. Но могло быть уже поздно. Я ведь могла это осознать и не накануне твоего приезда... Я могла это осознать позже, продав ферму... - Хай покачала головой. - Лилиан мне говорила, она пыталась меня переубедить... Предлагала съездить отдохнуть, даже предлагала переехать в Лидс или Лондон, но не продавать ферму... А я считала, что если она принадлежала Олсоппу, если бабушка была здесь несчастлива... - У нее покатились слезы. Она не всхлипывала, просто бесшумно сглатывала. А слезы блестели в свете огня. - Как я заблуждалась! Марион была здесь счастлива. Здесь была ее душа, во всем этом! - Девушка провела рукой по комнате. - Я считала, что, работая на ферме, бабушка спасается от Олсоппа... - Она вытерла слезы руками. - Она спасалась... Она действительно спасалась, но не от Олсоппа. Она спасалась от разлуки, разлуки с любимыми и дорогими ей людьми... - Слезы снова покатились, вырвался слабый судорожный всхлип. - Прости меня, бабушка. - Она произнесла это почти беззвучно. Хай не отводила взгляда от огня. - Я думала, что знаю, что значит потерять любимого и дорого человека... Думала, что Марион... Я думала, что Марион теряла только мою маму... - В комнате воцарилась тишина, никто из них не говорил ни слова, даже не шевелился... Марш слышал только тихие, очень тихие всхлипывания... - Но правда в том, что я даже понятия не имела, и сейчас не имею, что такое быть одной. У меня есть все это! - Хай развела руки, как бы обнимая все вокруг. - У меня есть Джон... У меня умерла бабушка. Я ее очень люблю. Она стала мне матерью, учителем... Лилиан сказала, что бабушка научилась принимать смерть, что я должна тоже научиться этому, потому что она неизбежна. Но для меня... Я считала, что бабушка потеряла родителей, которых я никогда не видела, считала, что она потеряла единственную дочь, которую я не помню... А она потеряла... Она потеряла гораздо больше. Она даже потеряла дом, но нашла его здесь. А я хотела его продать. - Марш сжал ее за руку. - Знаешь... Я говорила про фамилию Уинтер... Это фамилия моего настоящего деда. Деда, которого Эйрин, моя мама, никогда не знала, который ее не видел... Деда, которого бабушка любила всем сердцем, с которым была счастлива в разгар войны, который подарил ей семью, мать, этот дом... Дом, который стал ей родным... Я не любила Олсоппа, и никогда его не воспринимала как деда. Я его всегда считала мучителем, а он был просто несчастливым человеком...
