Проклятье! Собственное имя, никогда не звучавшее так чувственно и откровенно вызывающе в устах ни одной шлюхи. Даже Каролина… Мысли о рыжей бестии мелькнули и тут же пропали, словно бы их смыло мощной морской волной. Яхта покачнулась.
— Мне нравится, — дурея от своей малышки, я проделал губами уже знакомый путь — по шеи к животу.
Стоило мне, раздвинув её бёдра, тронуть языком складки нежной плоти, Ева всхлипнула. Попыталась было возразить, запротестовать.
— Не надо, Руслан, — шептала она, тогда как по телу её прокатилась волна дрожи. Волнующей, хорошо понятной мне.
Я пробовал её снова и снова, вбирал вкус, а у самого в паху болело от напряжения.
— Так же неправильно, — застонала она, откидываясь на стол.
Оперевшись о край ладонью, я провёл между её ног пальцами. Глядя ей в глаза, не спеша проник глубже, погладил её изнутри.
— Неправильно? — похрипел, раздвигая пальцы шире. Узкая, влажная… Она откликалась на меня, поддавалась, не скрывая своих желаний. — И так неправильно? — продвинул пальцы немного дальше.
— Руслан… — она задышала быстро, ладошки её сжались в кулаки.
Большим пальцем я очертил её клитор, слегка надавил и, обхватив шею, не переставая ласкать внизу, впечатал в губы поцелуй. Вкус её плоти и вкус её губ…
— Неправильно? — пальцы ещё глубже в неё, вырывая растворившийся в нашем дыхании вскрик. Её узкие прохладные ладони на моих плечах, движение навстречу руке…
С силой укусив за нижнюю губу, я подхватил её под коленками, заставил упереться в стол стопами, а сам припал к плоти. Обхватил за ягодицы, лаская её языком. Чёрт… В башке всё перемешалось, оставив лишь одно желание: увидеть, как она, захлёбывающаяся стонами и всхлипами, изгибается на этом столе, как влажно блестят складки её плоти, как чернота зрачков поглощает карюю радужку глаз.
— М-м-м… — стонала она, беспомощно изгибаясь. Положила руку мне на затылок, попыталась оттолкнуть. Но вместо этого шире развела ноги и простонала тихо: — Пожалуйста… Пожалуйста…
В мозгах как будто что-то лопнуло. Её голос, моё собственное желание…
— Пожалуйста… — всхлипнула она снова.
Теперь она была не просто тёплой, горячей — она пылала. Её вкус пьянил меня, пах затвердел так, что я едва мог контролировать себя. Тяжело дыша, отстранился и опять вогнал в неё пальцы. Тугая, мокрая плоть, её вскрик и глаза… Чернота, окаймлённая янтарём…
Перехватив мою руку, она положила её себе на грудь. Изнывающая, кусала губы, чёрные мокрые волосы разметались по столу, по её бледным плечам, прилипли к лицу.
— Да… — выдавил, вгоняя в неё пальцы ровно настолько, чтобы оставить на потом главное. — Да… Нравится? Нравится, малышка…
Мял её грудь, а сам точно знал — самому мне достаточно будет нескольких толчков, чтобы закончить всё здесь и сейчас.
— Рус… Руслан… — всхлипнув, она выгнулась в спине.
Я зарычал, ощущая, как она кольцом сжимается вокруг моих пальцев, как волна за волной отдаётся во власть удовольствия.
— Боже мой… — откинула голову, судорожно хватая ртом воздух.
— Посмотри на меня, — приказал, обхватив её затылок.
Пульсация крови набатом билась в висках, член стоял колом, как будто я был пацаном, в первый раз снявшим себе грудастую потаскуху.
Ресницы её дрогнули, веки приподнялись… Чёрт… Какая же красивая…
— Красивая… — вырвалось у меня. Она заскулила, захныкала, стоило мне сделать внутри неё ещё несколько движений. Потёрлась щекой о мою руку и, взяв, порывисто поцеловала ладонь.
— М-м-м… — вместо слов только и вырвалось у неё прежде, чем она, закрыв глаза, откинулась на стол. Дрожащая, влажная.
— Я никогда не думала, что это так, — шепнула она. — Никогда.
— Это не только так, — я не выдержал. Собрал её чёрные волосы, приподнял голову, желая её губ. Желая её всю.
Но начать хотел с самого доступного — со сладости её рта, смешанного с солью и текилой, опрокинувшейся, и залившей весь стол. — Сейчас ты узнаешь, как может быть ещё…
Проник в её рот языком и, подавшись назад, сдёрнул девчонку со стола. Пошатывающаяся, она прижалась ко мне, ухватилась за руку. Посмотрела снизу вверх и коснулась напряжённого живота. Ниже…
— Чёрт тебя возьми! — сжал её плечо. Секунда. Глаза в глаза.
Я уже хотел было толкнуть её на пол, к своим ногам, чтобы она наконец занялась делом, но она сама коснулась моего бедра. Провела кончиками пальцев и, подогнув ноги, опустилась на колени.
Перед глазами поплыло, в ушах зашумело сильнее. Сам не заметил, как обхватил её голову. Узкие плечи, чёрные глаза… На пальце её блеснуло кольцо.
— Постарайся как следует, — я толкнул девчонку вперёд. Почувствовал, как она напряглась и заставил себя попридержать коней.
Ничего, наверстаю потом.
Неловко она расстегнула пуговицу на моих джинсах, опустила вниз застёжку. Стоило ей дотронуться до готового взорваться члена, я судорожно втянул носом воздух. Стиснул зубы.
— Ева… — не сдержавшись, подтолкнул снова.
Если она провозится ещё хоть немного дольше, для неё это ничем хорошим не закончится. Никакие слёзы не помогут — с меня достаточно. И так тянул слишком долго. Отымею, как портовую шлюху, во все…
Ощутив её пальцы, запрокинул голову. Ещё один шумный вдох, кровь, разрывающая вены…
Неожиданно яхту качнуло так, что я едва удержался на ногах. Ева вскрикнула, повалилась на бок, успев подставить локоть, лежащая на столе бутылка с грохотом упала на пол.
— Чёрт возьми! — выругался я сквозь сжатые зубы, когда за первым ударом последовал ещё один. Закреплённая на стене рация затрещала, ожила.
— Внимание всем судам… — послышалось сквозь трескотню.
Красно-чёрная дымка возбуждения всё ещё затуманивала мозг, но, судя по прорвавшемуся сквозь неё голосу диспетчера, дело принимало дрянной оборот. Ева встала, бросилась вслед за мной, когда я, схватив рацию, обрывочными фразами ответил, что мы в порядке.
— Возвращаемся в порт, — процедил прежде, чем отпустить кнопку.
Обернулся к малышке, так и стоявшей передо мной, в чём мать родила. Ева, чтоб её! То ли морская Сирена, то ли кусок того самого греховного яблока, что сожрала когда-то давно её тёзка…
— Прикройся, — взяв с дивана скомканный плед, швырнул ей, а сам быстрым шагом пошёл к лестнице.
— Руслан! — окликнула она меня с непониманием.
Обернувшись, я увидел, что она прижала плед к груди. А ниже… На миг в голове у меня мелькнула мысль продолжить начатое. Наплевать на шторм, на стремительно поднявшийся ураганный ветер, поставить её на колени и…
— Мы возвращаемся в порт, — отрезал я и ступил было на лестницу. — Продолжим дома. Начнём с того, на чём закончили.
Она снова остановила меня: кутаясь в цветастую тряпку, сделала пару шагов в мою сторону.
— А если я не захочу? — спросила неожиданно дерзко и вызывающе.
Решила спровоцировать? Зря, девочка.
— Я тебе уже не раз говорил, что твои желания меня не волнуют.
— Но тогда… — она замялась. Подошла ещё ближе. — Как тебя могут не волновать мои желания, если я твоя жена? — негромко, не сводя взгляда.
— Женой тебя делает только кольцо на пальце, — я всё-таки спустился. Схватил её за правую руку и крепко сжал. — Глянул на ладонь, потом твёрдо — в лицо. — Кольцо и фамилия. — Яхту раскачивало всё сильнее, и это начинало действовать на нервы. Что-то звякнуло, покатилось… — Ты моя зверюшка, — выпустил руку, отталкивая девчонку. — И ты будешь делать так, как я скажу. Если захочу поставить тебя на колени — ты встанешь. Захочу трахнуть тебя сзади — подставишь зад. Ясно? Сколько раз я должен сказать тебе это, чтобы тебе, чёрт возьми, стало ясно?!
— Мне ясно, Руслан, — вздёрнув подбородок, процедила она и отступила.
Новая волна оказалась сильнее предыдущих, и я, выматеревшись, бросился наверх, представляя, какая там творится чертовщина. Как раз под стать той, что творилась сейчас у меня внутри.
17
Ева
Завёрнутая в плед, я сидела на заднем сиденье машины Руслана и с безразличием смотрела на проносящиеся мимо здания, какие-то часы назад казавшиеся мне невероятными. Сама не понимала, что со мной. Как будто что-то внутри… надломилось. Коробка с так и не тронутыми пирожными лежала рядом.
