— Нет! Ты мне никто!
— Я — твой муж! — прорычал он, второй рукой собрав свитер на моей груди. Снова прищурился и, склонившись, опалил дыханием губы: — Ты никуда не пойдёшь. Ты — моя жена. Ты носишь мою фамилию.
— Я тебе не жена, — толкнула его, что есть силы и выкрикнула, тяжело дыша: — Не жена! Я твой зверёныш, — уже зло, сквозь зубы. — Только зверёныш нашёл свою стаю, Руслан. На этом всё!
— Всё будет тогда, когда…
— Когда ты скажешь? — я качнула головой. Шагнула прочь от него и снова качнула. — Нет. Может быть, с кем-то другим, но не со мной.
Мне показалось, что в глазах его мелькнуло нечто… такое же тёмное, но иное — голодное, безумное. Черты лица заострились, на шее выступила вена. И опять я не поняла, как он оказался возле меня — всего миг, и его пальцы на моём локте, тепло тела совсем рядом, запах его шампуня, чуть ощутимый — одеколона.
Не знаю, чего он хотел — просто смотрел на меня, удерживая, не давая пошевелиться. Линия его губ презрительно кривилась. Опасность… Я чувствовала её, вот только страха по-прежнему не было. Лишь волнение, которое я затолкала вглубь себя, подавила, не дав ему вырваться.
— Я пришла за своей кошкой, — выговорила я, освободив руку и быстро пошла к лестнице.
Пора было уходить. Потому что волнение, темнота его взгляда… Всё это давило на меня. Рядом с ним я начинала терять уверенность. Как будто он действительно превращал меня в своего зверёныша, хотя это было совсем не так.
— Если ты о той блохастой твари, что притащила в комнату, её там нет, — донеслось мне вслед.
Я так и замерла. Посмотрела на Руслана.
— Где кошка? — спросила гневно.
— Собаки сожрали, — он как будто говорил не о маленьком пушистом котёнке, а о чём-то… совсем неважном. Точно так же… Боже, он и обо мне всегда говорил почти так же.
— Собаки? — сдавленно выдавила. Холод всё-таки пробрался внутрь меня.
— Я приказал вышвырнуть эту тварь из дома, — он подошёл и опёрся ладонью о перила, — но она не успела удрать. Так что…
Чувствуя, как меня колотит, я быстро поднялась на второй этаж. Распахнула дверь и позвала кошечку. Заглянула в уголок, где она любила спать, в ванную…
— Малышка… — в отчаянии прошептала я, чувствуя, как глаза жжёт слезами. — Девочка…
— Я же сказал тебе, — всё это время Руслан молча наблюдал за мной.
Выпрямив спину, я посмотрела ему в глаза. Не знаю, что я чувствовала — до этого момента хоть что-то. Теперь же…
— Всего несколько дней назад я думала… — сдавленно проговорила я, — думала, что благодарна тебе. Нет, Руслан. Я действительно была благодарна тебе. И знаешь… в какой-то момент я даже хотела быть с тобой, а теперь…
— Что же теперь? — стоило мне подойти ближе, он коснулся моего лица.
Я не отшатнулась. Просто посмотрела ему в глаза и проговорила:
— Теперь я понимаю, что ты худшее, что было в моей жизни.
С этими словами я отступила. Отвернулась, собираясь снять кольцо и положить его на столик, но не сделала этого. Камушки сверкнули, напомнив мне о пенящихся волнах. О том, как Руслан держал меня за руку, сидя в машине перед домом брата. У меня не было ничего своего, кроме висящего на цепочке Пегаса. Теперь ещё это. Крылатый конь и кольцо — напоминание о том, чего не было.
Шмыгнув носом, я взяла с прикроватной тумбочки томик стихов на испанском. Сжала в пальцах и прошла мимо того, кто так и не стал моим мужем вниз по лестнице не моего дома. Есть вещи, которые нельзя купить за деньги. Есть вещи, которые вообще нельзя купить.
Руслан смотрел мне вслед. Я чувствовала это. Смотрел, как я иду по холлу, как открываю дверь.
Остановившись на крыльце перед завесой дождя, я вдохнула наполненный озоном воздух и, порывисто выдохнув, спрятала томик под накинутой мне на плечи Стэллой курткой. Шагнула под воду и быстро пошла к машине, всё так же чувствуя на себе взгляд Руса. Дождь… В этот момент он был моим единственным другом, потому что только в нём я могла спрятать слёзы.
