А ещё он грубый, насмешливый и нахальный. Человек, который не привык считаться с кем-либо ещё.
Любопытно, он женат?
И это не интерес, отнюдь. Просто если он женат, то она хотела бы выразить этой несчастной женщине сочувствие. Тяжело жить с тираном.
Именно это она Вадиму и сказала:
– Он тиран. Весьма неприятный в общении человек.
Вадим поглядывал за тем, как Алёна расхаживает по кабинету, и было заметно, что она собой сильно недовольна. А вот Вадим посмеивался, не видя особого повода для такой острой реакции.
– Тебе не нужно с ним общаться, детка, – сказал он. – Пусть с ним общаются те, кому он платит.
Алёна остановилась перед его столом в стиле хай-тэк. Огромный, блестящий монстр цвета стали.
– Но ты слышал, что я тебе сказала? Они не собираются сбавлять цену.
Вадим пригладил шёлковый галстук на груди, целую секунду выглядел задумчивым, после чего равнодушно пожал плечами.
– Значит, надо озвучить это клиенту. И убедить их, что дом действительно стоит на тридцать процентов дороже, чем они готовы заплатить. Что это феноменальный, необыкновенный дом. Что любой мечтал бы в нём жить. До самой смерти. – Вадим рассмеялся и махнул рукой. – Про смерть можешь ничего не говорить. – Взглянул на Алёну с явным намёком. Посетовал: – Ну, что я тебя учу? Ты сама всё прекрасно знаешь. Ты можешь продать, что угодно.
Алёна, наконец, сделала глубокий вдох, расправила плечи и красиво сложила руки на груди. Ощутила, что уверенность к ней возвращается. Кивнула, Вадиму улыбнулась.
– Могу. Конечно, могу, – сказала она ему, невольно припомнив пару месяцев из своей жизни, когда торговала рыбой на рынке. И такое было, и она это пережила. Уговорить людей купить дом за пятнадцать миллионов должно быть не так трудно.
– Я не сомневаюсь. Ты у меня умница. – Вадим поднялся, подошёл к ней и обнял за талию. Его ладони легли Алёне на талию, затем спустились на ягодицы. Вид Вадим имел загадочный, из-за чего Алёна заинтересованно вздёрнула брови.
– Что такое?
Вадим хмыкнул, затем разулыбался и смешно потряс головой.
– Ничего. Хотел пригласить тебя на ужин.
Это показалось милым, и Алёна пристроила ладони у него на груди. Вадим Прохоров не обладал накаченным телом, у него от природы не было сажени в плечах и широкой грудной клетки, к которой порой хотелось припасть, чтобы поплакать или попросту впечатлиться, но Алёна никогда на это не жаловалась, даже мысленно. Он устраивал её таким, каким он был. Она давно уже сделала свой выбор, и была этим счастлива.
– Предполагалось, что мы будем ужинать врозь? – насмешливо переспросила она.
– Нет, конечно. И я хотел пригласить тебя в ресторан, но мама меня опередила. Она хочет, чтобы мы собрались сегодня всей семьёй.
Вот так значит, всей семьёй. С одной стороны, перспектива провести вечер под бдительным взором родителей Вадима, не слишком радовала, но с другой, раз её начали причислять к члену семьи, надо было этим пользоваться, и не забыть показать, насколько она благодарна. Анна Вячеславовна очень любит, когда ей благодарны.
– Конечно, я буду рада семейному ужину, – сказала Алёна, глядя любимому в глаза. Тепло улыбнулась, погладила его по руке. – Нужно обязательно купить твоей маме цветы. Она так любит кремовые розы.
Вадим расплылся в довольной улыбке.
– Ты права.
С Вадимом легко было быть правой, во всём. Нужно лишь знать, чего он хочет. А хочет он, чтобы мама была довольна и счастлива. И его девушкой в том числе. Алёна была наслышана о двух предыдущих попытках Вадима создать семью. Анна Вячеславовна отвергла обеих претенденток. Причём, сделала это так хитро, что Вадим до сих пор поёт с её слов о том, насколько мелочными и не заслуживающими доверия оказались девушки. Но Алёна прекрасно знала, что это было не его решение, расстаться с ними. С одной из бывших невест Вадима, она даже познакомилась однажды. Случайно, через общую знакомую, та ткнула пальцем в миловидную блондинку на выставке, что они вместе посещали. А затем и вовсе представила их друг другу, не рассказав, правда, той о том, что у них есть большая общая тема для обсуждения. Алёна к девушке присматривалась, слушала её, и она казалась спокойной и милой, а Лида, давняя приятельница Вадима и дочь подруги Анны Вячеславовны, нашёптывала Алёне на ухо о том, как и почему они с Вадимом расстались. Выходило, что девушка недостаточно хороша, красива и образована. И, надо думать, недостаточно почтительна и услужлива. Алёна тогда ничего говорить не стала, но к сведению всё услышанное приняла. Решила, что с ней подобного не случится, и она не даст повода Анне Вячеславовне в ней усомниться.
Конечно, это было тяжело и неприятно. Без конца улыбаться будущим родственникам, и изображать интерес и восторг по каждому поводу, что они считают достойным и подходящим. И Алёна знала, что мама Вадима достаточно долго не доверяла ей, присматривалась и искала подвох в отношении Алёны к её сыну. Анне Вячеславовне откровенно не нравилась история про погибших родителей, про полное отсутствие родственников, она без конца расспрашивала Алёну о прошлом, но та стойко пересказывала историю о том, что после гибели родителей жила с двоюродным братом в Москве. Тот её любил, заботился, помог получить образование, а когда по работе ему предложили переехать на постоянное жительство в Прагу, долго сомневался, боясь оставить Алёну одну в столице.
– И тогда я решила перебраться в Нижний Новгород. – Обычно Алёна именно так заканчивала историю о своей жизни, и лучезарно улыбалась. Обычно было так, и обычно люди ей верили. Но не Анна Вячеславовна. Она до сих пор расспрашивала её о двоюродном брате, просила передать тому привет, и обязательно пригласить в гости.
– Он же твой единственный родственник, – говорила она Алёне наставительным тоном.
А той каждый раз становилось не по себе под пристальным взглядом свекрови, и она бормотала в ответ что-то невпопад.
– Самый близкий, – говорила Алёна, и старалась поскорее сменить тему.
Этим вечером пытка, судя по всему, продолжится. Но Вадим должен видеть и думать, что она счастлива провести вечер с его родителями. Конечно, надеяться, что ей достанется принц-сирота, было бы слишком большой наглостью. А со свекровью ей снова не повезло, наверное, ей так и придётся нести этот крест. Расплата за все её грехи. Чтобы новая жизнь мёдом не казалась.
Вечером они приехали в гости к родителям Вадима, с шикарным букетом кремовых роз и бутылкой дорогого вина. Вадим без конца чему-то радовался, говорил о том, какой замечательный вечер впереди, и на Алёну поглядывал с намёком. Она всеми силами поддерживала его воодушевление, улыбалась и соглашалась. И удивилась, когда Анна Вячеславовна встретила радушными объятиями и поцелуем не только любимого сыночка, но и её.
– Алёна, я так давно тебя не видела, – проговорила потенциальная свекровь. Взяла Алёну за руку, как подружку, и провела в гостиную. Прохоровы-старшие жили в просторной трёхкомнатной квартире в престижном районе Нижнего Новгорода, слава Богу, что этот престижный район находился в часе езды от их с Вадимом дома, иначе семейные ужины проводились бы с ещё более навязчивой регулярностью. – Ты ездила в Москву?
– Да. – Алёна скромно улыбнулась, поздоровалась с Анатолием Фёдоровичем, что вышел им навстречу. – В командировку.
– Вы оба слишком много работаете, – пожурила их Анна Вячеславовна, и даже шутливо погрозила им с Вадимом пальцем. Этим вечером она тоже пребывала на редкость в благостном настроении, и это отчего-то настораживало. Алёна невольно принялась присматриваться и прислушиваться, стараясь уловить намёки и странные взгляды. Всё это было, и она переживала. Но показывать свою настороженность было нельзя, и поэтому все продолжали друг другу улыбаться.
Вадим кружил по гостиной с бокалом в руке, никак не мог успокоиться и присесть. Алёна украдкой кидала на любимого непонимающие взгляды, видела, что тот о чём-то переговаривается с отцом в сторонке, но ей надлежало сидеть на диване с Анной Вячеславовной и вести беседу с ней. Та расспрашивала о Москве, интересовалась, что Алёна купила себе в столице, неожиданно заговорила о моде и новых нарядах, и Алёна окончательно убедилась, что происходит нечто важное, что от неё пытаются скрыть. Со дня её возвращения прошло две недели, и Вадим вряд ли сумел бы столько времени скрывать, если бы что-то случилось или он как-то оступился. Но вся нервозность и заметная суета этим вечером, Алёне определённо не нравилась.
