но я не подаю вида, что мне некомфортно.
– Дядечка, пощадите, – притворно испуганно пищу ему в губы и наблюдаю, как зрачки расширяются и затапливают темную радужку.
– Вот ты…
Недоговаривает, но я и сама прекрасно понимаю, что у него в голове мало хороших слов.
– Холодно попе, – шепчу, и меня тут же отрывают от стола.
Обхватываю ногами талию Тимофея, а он обхватывает руками мои ягодицы.
– Могу согреть хорошей поркой, – хмыкает, а я впиваюсь зубами в его плечо.
Шипит, опуская меня на пол.
– Ну на хер, поехали домой, – окидывает меня взглядом.
Я же пытаюсь найти одежду и нахожу только то, что от неё осталось. Шорты и куртка. Отлично! И как в таком наряде на люди выходить?
Тимофей, видимо, тоже думает об этом же. Стаскивает с себя рубашку и протягивает мне.
– М-м-м-м-м, а ты к подчиненным с голым пузом выйдешь? – выгибаю бровь.
– Ну почему же, галстуком вот прикроюсь, – дергает за темную полоску ткани на груди.
Давлюсь смешком. Возвращаю ему рубашку, а сама натягиваю куртку на голое тело, застегивая молнию, которая заканчивается чуть выше низа груди, и ложбинка остается выставленной напоказ.
Джинсы без трусиков раздражают все ещё набухшие складки, и это заставляет поежиться.
– П*здец, – рычит Тим, окидывая меня похотливым взглядом, – да тебя в таком виде сейчас все глазами поимеют.
– Ну а кто виноват? – дергаю плечами и подбираю рюкзак, игнорируя разбросанные купюры.
– Деньги-то собери, – летит мне в спину, заставляя напрячься.
– За услуги девочки по вызову? – резко выпрямляюсь и оборачиваюсь к Тимофею.
Он заканчивает заправлять рубашку в брюки и пока не подозревает, что у него над головой зависла гильотина.
– Не пори чушь, Тин, – поднимает глаза и замечает мое воинственное настроение, – какая ты, на хрен, девочка по вызову? Сама же приехала.
– Ах ты, скотина! – сокращаю расстояние между нами и замахиваюсь, чтобы врезать по этой наглой роже.
Тимофей разгадывает мои замыслы и перехватывает руку, прижимая меня к себе.
– Остынь, пигалица, – вторая рука притискивает меня за талию, – ты не девочка по вызову, не моя подстилка и не кто-то ещё в этом роде.
– А кто тогда?
– А кем ты хочешь быть? – Этот вопрос ставит в тупик. В голове вспыхивает сцена нашего секса на этом столе, и тело снова сводит судорогой желания. Молчу, сверлю его взглядом. Тимофей прищуривается. – Ну так что? Тебе же нравится, когда я тебя трахаю – тупо отрицать.
– Ну, может, мне нравится не только, как ты меня трахаешь, – делаю акцент на слове «ты» и вижу, как в синих глазах зарождается буря.
– Че сказала? – хватка на теле становится крепче, дышать становится сложнее. Упираюсь руками в грудь. – Так ты уже с тем хахалем успела покувыркаться?
Моргаю. Стоп! Он о чем?
– С каким хахалем?
– С которым ты сегодня по улочке прогуливалась, – рычит, сжимая мое запястье.
Морщусь от боли.
– Совсем уже из ума выжил? Так вроде рано! И какого черта ты за мной следил? – у меня получается разговаривать спокойно, хотя внутри тоже уже все готово к атомному взрыву.
Тим бесится – это видно по раздувающимся ноздрям и прищуренным глазам.
– Да делать нехер, кроме как следить.
– Отпусти меня, – чеканю по слогам, дергая руку.
– Ну уж хрен, отвечай, на чьем члене ты уже успела поскакать?
– Не твое дело. Это моя личная жизнь, которая тебя никак не касается.
– Теперь зато коснется.
– Что?
Тимофей хватает меня за руку и тащит из кабинета. Я пытаюсь притормозить его, но это как локомотив на полном ходу тормознуть. Тащит меня к лифту, пока я проклинаю его. Игнорирует всех, кто попадается на пути, пока вытаскивает из лифта и направляется на выход из здания.
Глава 20
Кристина
Встречаемся с тем самым охранником, он облизывает меня с ног до головы, а я не сдерживаюсь и подмигиваю. Тимофей замечает эти переглядки.
– Слюни подбери, Петров, ты на работе, – рычит, проходя мимо и дёргая меня за руку, чтобы я не тормозила. Запихивает в машину и садится за руль. – Или, может, тебя тут оставить? Член охранника тоже попробуешь?
Эти слова добивают мой самоконтроль. Тимофей успевает тронуться с места, когда я налетаю на него и все же врезаю ему по его наглой роже. Он матерится и сворачивает в какой-то переулок.
Поворачивается ко мне. Глаза от ярости горят, но я злюсь не меньше.
– Ты что творишь, дура?! А если бы я куда-нибудь сейчас влетел?! – орет во всю мощь легких.
– То есть, по-твоему, вот это нормально? Выставлять меня давалкой. Нормально мне предлагать пойти и потрахаться с кем-то, потому что тебе что-то там не понравилось? Кто из нас тут ещё не отличается интеллектом, идиот!
Дергаю ручку двери и матерюсь, потому что этот придурок успевает заблокировать дверь. Рычу, шарю глазами по обивке дверцы, но не нахожу никаких рычажков, или как там они называются.
– Открой гребаную машину! – Ору, даже не оборачиваясь. – Иначе я сейчас ручку вырву на хер!
– Может, ты успокоишься? – уже спокойный голос заставляет меня на секунду замереть.
Успокоюсь? Да он точно самоубийца, если думает, что задать такой вопрос, когда я полыхаю от злости – это верное решение.
– Пошел на хер! – шиплю, снова дергаю ручку, хотя прекрасно понимаю, что ничего за пять секунд не изменилось.
Машина по-прежнему заперта, а я по-прежнему пытаюсь не разлететься от злости на куски.
Меня отрывают от сидения, и я не понимаю, каким образом оказываюсь на коленях у Тимофея. В ягодицы упирается внушительный такой стояк, а я задыхаюсь от возмущения.
– Отвали, – вырываюсь из его рук и взвизгиваю, когда он без труда разворачивает меня лицом к себе.
Ни фига! А я думала, в машине такое вытворять проблематично, но нет – вот сижу теперь, оседлав бедра Тимофея,
