номерам и отнести всё это в архив.
– А здесь что, нет уборщицы? – я вздёрнула бровь, показывая Ирине, что сделать из меня Золушку у неё не выйдет. Кофе – неприятно, но да. Бумаги – да. А вот про уборку Илья ничего не говорил. Отчего-то мне казалось, что Яблонская начала сходу злоупотреблять своей властью.
– Уборщица, конечно, есть, – Ирина провела тонким пальцем с длинным, красным ногтем по столешнице, уставилась на пыль. – Но она приходит обычно в конце рабочего дня. Если хочешь весь день просидеть в этой грязи, то можешь подождать, – пожала плечами и, вытерев палец о салфетку, швырнула её на мол стол.
Ясно. Перемирия не наблюдается.
– Ну как тебе первый рабочий день? – Илья приобнял меня со спины, разворачивая нас к большому, панорамному окну. – Нравится?
Вид на цветущий даже осенью центр города очень нравился. А вот первый рабочий день – не особо. Уборщицу я всё же отыскала. Оказалось, что она убирается в любое время дня, только нужно её вызвать. О чём Яблонская мне, конечно же, не сказала. Зато я быстро нашла общий язык с девушкой у почтовой стойки. Она быстро провела мне экскурсию по этажу и даже подсказала, где офис шефа. То бишь, Ильи. Скорее всего она не поняла, чья я жена, а потому быстренько ввела в курс дела, кто тут есть кто, не забыв и о сплетнях. Не то чтобы мне очень интересно было, кто тут с кем спит, но всё же хотелось убедиться, что мой муж мне верен. Я это знала, да. Но ревность… Она подлая. Она подтачивает душу, оставляя там незатягивающиеся раны и шрамы, которые частенько дают о себе знать.
Филатова-младшего обожает здесь половина женского коллектива, лет с двадцати пяти (младше просто сотрудниц кроме меня нет). Вторая половина сохнет по старшему Филатову, но это уже другая история. Илья же, как кремень, не подпускает к себе даже самых ярких и красивых девушек, как бы те не пытались привлечь его внимание. Поговаривают, любит свою жену.
– У нас её ведьмой называют, – хохотнула Яна, подставляя кружки под дозатор кофемашины.
– Да? А что, она такая плохая?
Яна, не догадываясь, что говорит с той самой ведьмой, хмыкнула.
– Да её тут даже не видел никто. Просто пошёл слушок, что Илья Александрович женился, вот и расстроились все наши охотницы за его штанами. Ну, их тоже понять можно, согласись? Молодой, богатый, красивый, видный… – Яна прикусила нижнюю губу и вздохнула. – Обалденный, в общем. Тут не только молодые девки к нему в постель запрыгнуть мечтают, но даже некоторые дамы…эээ… постарше, – Яна неловко потопталась на месте, осознав, что ляпнула лишнего. Но я не позволила ей замолчать.
– Да? А кто? – всем своим видом показывая, как мне интересны эти слухи и сплетни, я подалась вперёд, обезоруживая наивной мордашкой новоиспечённую офисную подружку.
– Нууу, есть тут одна. Ты только никому, ладно? – Яне, судя по всему, нетерпелось поделиться со мной знаниями, а мне срочно нужно было понять, что здесь происходит и куда я вообще угодила по собственной глупости.
– Нет, ты что! – искренне возмутилась я. Долго Яну уговаривать не пришлось.
– В общем, это твоя непосредственная начальница, – шепнула девушка, хитро ухмыляясь. – Агааа, – самодовольно кивнула в ответ на мои округленные глаза.
– Но… она же взрослая такая, – почти искренне удивилась я.
– Любви все возрасты покорны, – глубокомысленно изрекла Яна, а потом, склонившись ко мне, быстро протараторила. – Он её так сношал в своё время, что весь этаж слышал. Прямо в кабинете своего отца. Ну, генерального нашего. Они, говорят, долго встречались. А потом Илья Александрович бросил её. Так она до сих пор смириться не может. За границей даже какое-то время работала, а потом узнала, что Илья Александрович вернулся в офис, новую должность получил, и назад вернулась. Поговаривают, она там даже замуж собралась за какого-то богатого итальяшку. Но шефа забыть не смогла и вернулась. Вот оно как! Знаешь, вообще она стерва. Но мне её чисто по-бабски жаль. Ну влюбилась, разве можно её в этом обвинить?
Мне вдруг стало неприятно. И от разговора этого замутило, и от Яблонской, и даже от Яны.
– Значит, Ирину жалко и обвинять нельзя. А жену Ильи Александровича можно ведьмой называть? – вспылила, но тут же поджала губы, чтобы не наговорить лишнего.
– Да нет, конечно, нельзя, – не заметив перемены в моём настроении, возразила Яна, пожала плечами. Протянула мне чашку с кофе. – Просто некоторым женщинам проще обвинить в своей неудаче другую женщину. Мол, гадина такая из-под носа увела. Кому же захочется признать поражение? Да и Яблонская, я тебе скажу, та ещё змеища. Они когда с младшим шефом встречались, знаешь сколько девчонок эта гадюка уволила? Ооо, не счесть. До слёз бедных доводила, подставляла, гадила. Ни одну к нему не подпускала. Гляди, сильно перед шефом хвостом не верти, она этого не любит. Уволит и пикнуть не успеешь. Ладно, ты это… никому только, хорошо? А то меня тоже попрут.
– Обещаю, – через силу улыбнулась я, переваривая новую информацию. – Ну, я пойду. Кофе отнесу начальнице, – последнее слово выдавила из себя со скрипом. Чувствую я, не сработаемся мы с "начальницей". Хотя бы потому, что она моего мужа своим парнем до сих пор считает.
На стол перед ней поставила мокачино. Яблонская приподняла бровь, задрала свой маленький, идеальный нос.
– Что это, Варвара?
– Ваш кофе, – ответила резче, чем требовала ситуация. После разговора с Яной я особенно остро ощутила, как жестоко меня проучил Филатов. Заставил прислуживать своей бывшей любовнице. Той, которая себя здесь королевой чувствует. Унизил в ответ на просьбу быть к нему поближе.
– Я пью капучино, – и взгляд этот её победный. Словно уже представляет, как уволит меня. Как увольняла тех бедняжек, что ей в соперницы годились. Только сейчас мы обе понимаем, что я не они. Не те беззащитные девочки. Я законная жена. Любимая и единственная. Меня уволить не выйдет.
– Перепутала, – приторно ухмыльнулась я.
Она тоже ответила улыбкой. Той самой, которой улыбается своей жертве серийный убийца-психопат.
И мне в этот момент показалось, что мы объявили друг другу холодную войну.
– В следующий раз не путай, пожалуйста.
– У вас будут ещё какие-то поручения? Я бы хотела зайти к мужу, он просил.
Удар пришёлся прямо в цель. Улыбка змеи потускнела.
– Можешь идти.
Я кивнула и вышла, чувствуя на себе горящий ненавистью взгляд, а за дверью прислонилась к стене и медленно выдохнула. Да, нелегко здесь будет работать. Но у меня
