Да, хорошо, я тогда с ребятами в кафе посижу.
- Марина, - зову прежде, чем она отключится.
- М?..
- Мальчика своего близко не подпускай, - слова эти вырываются сами и удивляют даже меня самого.
- Оу… - смеется она, - а почему?
Потому, бл*дь, что на эти две недели ты только моя. Потому, что я из-за тебя, пигалица, Ольгу в отставку отправляю!
- Будь послушной, малыш, - проговариваю в трубку и сбрасываю вызов.
До конца рабочего дня получается плодотворно поработать. А через час я встречаюсь с Ольгой на стоянке торгового центра в трех кварталах от офиса.
Выйдя из своей машины, она ставит ее на сигнализацию и семенящей походкой быстро идет ко мне.
Открывает дверь, садится на пассажирское сидение и, повернув ко мне голову, ожидающе улыбается. За этот час, кажется, она успела подготовить себя к любому исходу нашего разговора.
- Инга возвращается?
- Возвращается скоро, да, - киваю, прикуривая сигарету.
- Но не завтра?
- Не завтра, Оля.
- У нас есть еще несколько дней, - говорит, заправляя прядь волос за ухо, и я замечаю, как пальцы ее дрожат.
- Оль, давай на этом остановимся.
Клянусь, я, когда думал об этом разговоре, собирался поставить наши отношения на паузу и вернуться к ним позже. Но… сейчас, глядя на ее волнение и печальный вид, решаю, что это надо прекращать.
Достаточно мне одной влюбленной в меня по уши малолетки.
- У тебя кто-то появился?
- Я женат, Оля, - усмехаюсь, выпуская дым в открытое окно.
- У тебя кто-то появился, - повторяет, качая головой.
Еще раз убеждаюсь, насколько женщины чуткие создания. Они могут казаться глупыми и наивными, но то, что касается отношений – тут у них открывается третий глаз.
Не собираюсь ее переубеждать или оправдываться, потому что изначально наша связь этого не подразумевала.
- И кто она? Я ее знаю?
- Оля…
Тяжело вздохнув, она запускает руку в волосы, проходится по ним пятерней и перекидывает на одно плечо. Я демонстративно смотрю на часы.
- Ладно, прости… - вырывается у нее смешок, - спасибо, что предупредил, а то ждала бы твоего звонка, пока Вадик не вернулся.
- И ты меня прости… если обидел чем-то.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Арс… потому что я уже не вернусь.
- Ты забываешься, Оль, - посылаю ей в спину, когда она открывает дверь.
- Прости, - сразу понижает тон и, обернувшись, вымученно улыбается, - прости.
Жду, когда она сядет в свою машину и уедет, докуриваю сигарету и звоню Маришке.
- В каком ты кафе?
- В Челентано. Ты уже едешь?
- Да, буду скоро.
Через раз называет меня то на «вы», то на «ты». То Арс, то Арсений Рустамович, и я пока не понял, что вставляет больше. Зависит от ситуации и настроения. В быту, по телефону, нравится, когда на «ты». А когда в постели, подо мной, смотрит на меня пьяными глазами и шепчет «Арсений Рустамович», в моей башне стекла вышибает.
Пока ползу в вечерних пробках, звоню жене, потому что поздними вечерами тупо не до нее. Инга отвечает сразу, и ее радостный голос приходится уколом вины в самое сердце.
- Привет, родной – говорит нежно, - только что сама собиралась тебе позвонить.
- Привет. Как дела, Ина?
- Нормально, я только что с капельницы.
Твою мать. Слышать каждый день, как она лечится, чтобы родить нашего ребенка, в то время, как я…
От этого идет трещинами даже мой закостенелый цинизм.
- Хорошо чувствуешь себя?
- Терпимо, Арс… Голова немного кружится от лекарств и слабость… а так, нормально, - вздыхает тихо, - я устала от санаториев и курортов, милый. Я хочу домой, к тебе.
Я отвык от тебя, любимая. Отвык так сильно, что пока представить не могу, как будет выглядеть наша с тобой новая жизнь.
- Немного осталось, потерпи, - говорю, сворачивая с дороги на парковку у Челентано.
Отключившись, закрываю глаза и сжимаю пальцами переносицу.
Всего две недели и один день. Потом… пока даже думать об этом не могу.
Собираюсь набрать Марину, как вижу ее у входа в кафе. Закинув голову, смеется со своими сверстниками, а затем каждого из них на прощание целует в щеку. Среди них два ушлепка мажористого вида, каждому из которых я мысленно заезжаю в рожу.
Ее мальчика среди них нет.
Повернув голову, она смотрит в мою сторону. Машет всем рукой, посылает воздушный поцелуй и направляется к моей машине. Никто меня не палит, значит, соврала им что-то правдоподобное.
- Привет! – широко улыбаясь, смотрит на меня большими глазами, - как прошел день?
Смотрю на нее в ответ, чувствуя, как развязываются стягивающие до этого грудь узлы. И как кровь в венах ускоряет свой бег, и все проблемы превращаются в пыль.
- Продуктивно. А у тебя?
- И у меня. Сегодня хороший день, - тихо смеется малыш, - у меня племянница родилась.
- Я знаю, Саня звонил, сказал, что у Кирилла дочка родилась.
- Да! Юлечка!
- Поздравляю!
- Я на выходные домой полечу, - заявляет Маришка, и мое настроение с грохотом падает вниз.
- Это обязательно? – спрашивает Кравцов угрюмо.
- У меня племяшка родилась, - повторяю я, - родная.
Арс замолкает. Остановившись на светофоре, вынимает сигарету из пачки и закуривает. Он не в настроении, брови нахмурены, вдоль линии челюсти гуляют желваки.
- На сколько дней ты полетишь? – спрашивает спустя несколько минут тишины.
- В пятницу улетаю, в воскресенье возвращаюсь.
Обхватив сигарету губами, яростно втягивает никотин.
Когда жена его по Европам катается, он так же нервничает?
- У меня не каждый день новые племянники рождаются, - буркаю, утыкаясь в телефон.
- Да, ладно, Марин, - вздыхает Арс, - лети, конечно, я тебя встречу в воскресенье.
- Хорошо.
- Что на тебе сейчас? Колготки?
Столь резкий переход на другую тему вгоняет в легкий ступор. Уронив взгляд на собственные, упакованные в капрон колени, интуитивно стискиваю бедра.
Воздух в салоне авто всего за мгновение тяжелеет и становится ощутимо влажнее.
- Да, - отвечаю тихо, искоса глядя на его четкий профиль.
- Скинь обувь и сними их, - велит, ловко перестраиваясь в соседний ряд.
Моя кожа мгновенно электризуется и покрывается мелкими мурашками.
- Зачем?
- Снимай.
- Меня могут увидеть, - шепчу, глядя
