родной для меня человек. Самый близкий. Тот, от которого не было никаких тайн.
Смахиваю скупую слезу. Смотрю в сторону машины. Маша разговаривает по телефону.
— А я не один. С девушкой… Люблю эту заразу, аж крыша едет. Как ты тётю Зою… Только вот я не смог отпустить и отдать другому. Запомнил твои слова — "любишь — держи всеми силами". Выкрал её прямо со свадьбы. Не хочу всю жизнь, потом раскаиваться и корить себя, что был дураком. Я хочу с ней рука об руку до конца дней… Как думаешь, пора в ювелирный за кольцом бежать? — усмехаюсь.
Он не ответит, но точно бы сказал, что я уже безнадёжно опоздал.
Сзади шорох. Маша…
— Прости, что помешала, — очень робко. — Держи, — протягивает телефон. — Я ничего не рассказала…
— Я и не сомневался.
— Это твой дедушка? — кивает на фотографию.
— Да.
— Красивый мужчина. Ты на него похож.
— Мама тоже так говорит… Идём, надо домой ехать. Пока, дед… Я ещё заеду.
Скольжу рукой по памятнику на прощание.
Тяжело отпускать часть своей жизни…
Половину пути едем молча. Каждый переваривает произошедшее.
— Как мама?
— Не знаю… Я как-то не поинтересовалась… Сказала, что у меня всё хорошо. Она стала просить рассказать, где мы и я сбросила звонок.
— Тебя полиция ищет.
— Полиция?
— Да. Норман не верит, что ты уехала добровольно. Но менты другого мнения.
— Почему?
— Они считают, что у нас был тайный роман.
Она удивляется.
Значит я неплохой актёр, если они приняли всё за чистую монету. Мы заранее пробили расположение камер, и поцеловал её спящую специально, чтобы они сняли этот момент. Со стороны всё выглядело правдоподобно.
— Наследила ты, когда пришла ко мне. Со стороны твой визит выглядел, как свидание с любовником.
— Мрак… — закатывает глаза.
— Правда, меня теперь считают скорострелом, а тебе это не понравилось, — вспоминаю смех Алки.
— Чего? Бред, какой!
— А мне-то как обидно.
— Нормально с тобой всё, — кладёт руку мне на бедро и ведет к паху.
Мурашки и жжение пробираются под кожу.
— Маша! — перехватываю её ладонь, когда она уже скользит по моему члену. — Я за рулём.
— Так остановись, — шепчет томно на ухо, заставляя мою кровь кипеть. — Я хочу прямо сейчас.
Тормознуть надо, я уже плохо соображаю, а глаза самопроизвольно закрываются от её поглаживаний по моему бедру.
Блядь…
Выворачиваю руль влево на ближайшем повороте в лес.
Паркуюсь подальше от дороги.
Не проходит и минуты, как Машка уже седлает меня сверху и впивается в губы.
Щелчок и кресло отъезжает назад. Нам тесно вдвоём.
— Никакой ты не скорострел, — ёрзает на мне, вызывая охрененную эрекцую до ломоты во всём теле.
— Сейчас я начинаю сомневаться и верить в это…
Вдавливаю пальцы в её упругую задницу. В это момент даже рад, что сарафан такой короткий.
Хихикает и кусает за шею.
Сознание мутнеет от её движений у меня на бёдрах.
Я сейчас членом штаны порву!
Тянусь до бардачка, там презервативы.
Она приподнимается, чтобы я смог стянуть брюки. Помогает надеть резинку. Обычно девушки брезгуют.
Трусики в сторону и она принимает меня на всю глубину. Жаркая… Мокрая…
Вскрикивает, когда я усаживаю её до упора.
— Ты меня проткнёшь, Шолохов. Я не шашлык, — хитро посмеивается.
— Тогда сама… — убираю руки за подголовник.
Маша начинает осторожную скачку. Медленно вверх-вниз…
Ааа, сука, как круто!
Глаза сами закрылись, только чувства и оголённые нервы, по которым ток.
Её срывает, начинает приседать до упора, поглощая всего. Дикие стоны от нас обоих.
Переплетаемся пальцами.
Пытаюсь открыть глаза и посмотреть на неё. Но она сама не смотрит, голова закинута назад. Кусает губы.
Хватаю за затылок и ловлю её поцелуй. Губы солёные от пота. Ммм…
Дыхание сбивается, и мы дышим через раз. Взрываемся одновременно.
Я впиваюсь пальцами в её бёдра и насаживаю глубже, а она бьётся в оргазме с криками.
Расслабляет. Откидываю спинку назад и закрываю глаза.
Машка сверху, водит пальчиком по моему лицу.
— Не верь никому… Ты лучший.
Шолохов словно заполняет собой всю комнату — такой большой.
— Не для тебя этот дом, — смеюсь, осматриваясь по сторонам.
— Мы всё равно здесь ненадолго, — ставит коробки на стул.
Домик небольшой. Но внутри всё чистенько и аккуратно. Сразу видно, что жила старушка. Скатёрки, салфеточки, фотографии старые в рамках на стене.
На столе пульт от телевизора.
Раньше я его редко смотрела, но сейчас это словно восьмое чудо света. Листаю каналы, останавливаюсь на каком-то комедийном сериале.
— Я в магазин сгоняю. Что тебе купить? — обнимает меня сзади Роман и целует в шею.
— Не знаю… Вкусненькое… — не отрываю глаз от экрана. — Булочки хочу… С маком.
— С маком… Ладно, — скользят в голосе нотки раздражения.
Ну какого ху… дожника?!. Обиделся.
— Стой! — хватаю его за руку у двери. Тяну к себе. — Не обижайся. Просто я словно впервые его вижу.
— Неделя прошла…
— Целая неделя, — прижимаюсь к нему, чмокаю в грудь над вырезом майки.
Приподнимает меня в воздух и целует. Я только безвольно болтаю ножками и цепляюсь за его плечи.
С неохотой ставит меня на пол и ещё раз легко целует перед уходом.
Ох, мамочки… Что ж так кроет-то от него?!
Достаю вещи из коробок и перекладываю в шкаф.
Сзади скрипит половица.
Вернулся?
— Что-то забыл?
Но это не Шолохов. На пороге комнаты стоит Юля с тарелкой, накрытой полотенцем с ручной вышивкой.
— А Ромы нет? — неуверенно.
— Нет, он ушёл в магазин, ему купить что-то срочно понадобилось.
— Я пирог с капустой принесла… Зоя Тихоновна сказала, что он любит. Сама испекла, — с гордостью.
— Молодец! А я не умею пироги печь. И вообще плохо готовлю, — продолжаю распаковывать одежду и складывать в стопочки.
— Что тогда вы едите? — ставит тарелку на стол, садится на стул напротив и наблюдает за мной.
— У меня замечательный мужчина, который отлично готовит, — вздыхаю с улыбкой.
— Когда-нибудь ему это надоест, — скользит в голосе грубость. — Мама говорит, что любовью сыт не будешь.
— Правильно мама говорит… Но думаю, что к тому времени, когда нас затянет бытовуха, я научусь. А может и не затянет. Шолохов непредсказуем…
— Вы давно вместе? — после долгой паузы.
Улавливаю ревность в её голосе.
— Нет. Недавно… Но он долго за мной ухаживал. Если это можно так назвать…
— Любите его?
Да, блин! Откуда я знаю?! Секс с ним охренительный. Но любовь ли это?..
— Мне сложно сказать… — увиливаю от ответа.
— Понятно… Я пойду. Мама ждёт.
— Пока…
Она вся сжимается перед уходом. Не устроил её мой ответ.
— Привет, мелкая! Как дела? — сталкивается с
