Несмотря на обуревающее ее любопытство, Ева сдержалась и только сухо заметила:
— Довольно серьезный господин.?
— Это пасынок моего дяди, — дрожащим голосом пояснила подруга, — Реджинальд Элстон.
Она опустилась на кушетку и обхватила голову руками. Ее трясло как в лихорадке. Ева смотрела на подругу и не верила своим глазам. И это Дебора Вермонт? Всегда уравновешенная, собранная, с милой улыбкой и легкой тенью грусти в глазах? Нет, тут что-то не так, какая-то тайна, ключ к которой она, Ева, подобрать не в силах. Но одно не вызывает сомнений — причиной такого необычного поведения является обладатель таинственного баритона.
Она оставила подругу и поспешила на кухню налить немного живительного бренди.
Деби одним глотком осушила маленький стаканчик и подняла на Еву полные отчаяния глаза.
— Прости меня, — еле слышно прошептала она.
— Это все твой родственник, — отозвалась та, видя что краски медленно возвращаются на лицо Деби. — Таинственный незнакомец, ужасный и беспощадный. Он случайно не в родстве с Дракулой?
Деби покраснела и отвернулась.
— Я не могу говорить об этом, Ева, — резко ответила она. — Извини… Мне нужно собрать вещи. До Вермонт-хауса довольно далеко, и я хочу добраться туда засветло. — Ева поняла, что, хотя они дружили добрых десять лет, Дебора не собиралась менять свои привычки и откровенничать с ней. — Прости, — снова извинилась та. — Есть такие вещи, о которых нельзя рассказать… даже такой близкой подруге, как ты.
— Я помогу тебе собраться, — предложила Ева, отказываясь от желания выжать какие-нибудь сведения о том, что произошло между Деборой и ее родственником.
— Спасибо.
Еще несколько миль… Десять лет прошло с тех пор, как она уехала отсюда, но ничего не изменилось. Конечно, сейчас лето — лучшее время года, и местный пейзаж предстает в самом выгодном виде. Зимой холмы заносило снегом, и маленькие деревушки оказывались отрезанными от мира. Тогда легко можно было представить, как столетия назад эти холмы служили укрытием для отъявленных головорезов, шотландцев и англичан, которые грабили и убивали друг друга. Причем часто законы вендетты передавались из поколения в поколение.
Один из таких грабителей и стал родоначальником Вермонтов. Впрочем, к середине восемнадцатого века предки Деборы остепенились. Один из них женился на богатой наследнице сахарного магната, и необходимость в нелегальной деятельности отпала. Необходимость, но не желание, мрачно подумала Деби. Нужно было нечто большее, чем материальное благополучие, чтобы избавиться от этого пристрастия.
Она ехала по деревне мимо небольшой церкви, за низкой оградой которой виднелись каменные кресты и надгробия. Дебора невольно вздрогнула, припоминая холодный камень на могиле своих родителей.
Девушка смотрела по сторонам, и радость узнавания согревала ей сердце, смягчая горечь невыносимых, воспоминаний.
Десять лет тому назад она сбежала в Лондон, стремясь затеряться в безликом многолюдье огромного города. Сбежала, почти до безумия напуганная тем, что натворила, не в состоянии понять, как весь ее мир, казавшийся таким прочным и устойчивым, в одночасье рухнул.
Несмотря на то что в машине было тепло, ее охватил озноб. Что она делает? Нужно сойти с ума, чтобы совершить этот безумный шаг!
Она уже готова была повернуть назад, но перед глазами вдруг всплыли строчки из письма кузины. Как можно игнорировать такую отчаянную мольбу?
Когда Деби уехала отсюда, Полли было шесть лет, а Джин — четыре. Это были дочери ее дяди от брака с матерью Реджинальда.
Именно благодаря усилиям Реджинальда дед внес несовершеннолетних внучек в свое завещание, о чем Полли сообщила Деби в одном из писем.
Над семейством Вермонт тяготел какой-то рок, во всяком случае именно так поговаривали в округе. И кто мог упрекнуть местных обывателей за эти пересуды? Сначала родители Деби погибли в автомобильной катастрофе. Вскоре ее дядя с женой отправились в Южную Африку отдохнуть и были убиты там случайной пулей во время мятежа.
Теперь их осталось только трое: она сама, Полли и Джин… И, конечно, Реджи, который не был Вермонтом, а просто жил в родовом поместье и управлял им. Пока Дебора не была изгнана из дома, как падший ангел, низвергнутый с небес.
И теперь она совершает то, что поклялась не делать никогда в жизни. Она возвращается. Деби передернула плечами и, чтобы унять дрожь, сильнее стиснула руль. Какое горькое раскаяние… какой стыд… какая боль… Теперь, десять лет спустя, она содрогалась от чудовищности своего проступка и не могла винить Реджи за то, что он указал ей на дверь.
Но теперь я стала совсем другим человеком, который на собственном тяжком опыте познал, что такое жизнь, попыталась успокоить себя Деби. Человеком, который научился контролировать свои эмоции. Реджи увидит, что я изменилась, что я…
Она испуганно свернула на обочину, впервые за всю поездку сбившись с пути, но, к счастью, быстро нашла дорогу.
Так вот почему я возвращаюсь? — вдруг осенило ее. Чтобы доказать Реджи, что стала другой? Нет… конечно, нет, ответила себе она. Меня позвало в путь письмо Полли, и только оно. То, что я чувствовала к Реджинальду Элстону, давно умерло. То, что мне пришлось пережить, когда он разрушил мои безосновательные фантазии, явственно свидетельствует об этом.
От ее подростковой влюбленности не осталось и следа. Она была как пустая раковина… Женщина, внешне наделенная очарованием, но с душой пустой, кровоточащей от пережитого, от невозможности полюбить другого…
Это было наказанием… ценой, которую пришлось заплатить. И Дебора воспринимала этот факт с горечью и отвагой. Стоило только новому мужчине войти в ее жизнь, как призраки прошлого вставали перед ней и она… ничего не чувствовала, совсем ничего.
Она отдавала себе отчет в том, что натворила. Но жизнь продолжалась. Что было, то прошло. Если Реджи снова попытается заставить ее покинуть дом, она вынуждена будет напомнить ему, что согласно воле деда треть Вермонт-хауса принадлежит ей.
Хотя Деби и не могла видеть себя со стороны, пламя, пылающее в ее глазах, выдавало человека, приближающегося к самой заветной цели в жизни. Ее кузины нуждаются в ней… правда, она еще не знает, почему. И даже если Реджи будет унижать ее и насмехаться над ней, она не отступит от своего решения помочь девочкам.
Конечно, возвращение блудной дочери даст пищу для пересудов местных кумушек, но долгие скучные годы, проведенные вдали от дома, доказали, что лишь одно место на земле в состоянии дать то, чего так жаждет ее израненная душа…
Она нашла здесь покой после смерти родителей и всегда ощущала неразрывную связь с землей предков. О том, что она привязана к Реджи, Деби предпочитала не думать, потому что вступить на эту тропу означало отправиться прямиком в ад. И все же где-то в глубине души за искренним стремлением помочь кузинам вопреки всему тлело глупое желание заслужить прощение, получить отпущение грехов и освободиться от мрачных призраков прошлого.
