Вот так-то. Если бы не инвалидная коляска, то чем не пират? В Иностранном легионе хлюпиков не держат, надо полагать?
Лили очнулась и сердито посмотрела на портрет матери.
— Я полечу в Африку, ма. Поживу там с неделю, узнаю что смогу и вернусь обратно.
В ту же секунду зазвонил телефон, и Лили от неожиданности заорала. На лице матери явно проступило выражение мрачного удовлетворения.
Девушки, шарахающиеся от телефона, не могут летать в Африку по определению! Им это противопоказано.
— А…алло.
— Мисс Норвуд? Это Раш. Вы приняли решение?
— Я… да… в общем…
— Отлично. Я не сомневался. Итак, вы вылетаете в среду, да? Билет вы получили?
— Да… я… спасибо…
— Значит, в среду. Рейс с промежуточной посадкой на Мальте, оттуда до Макомбе. Вас встретит мой добрый друг и компаньон Дон Фергюсон. Жить вы будете в моей усадьбе, если вас это не смущает. Вас ведь это не смущает?
— Я… нет… почему же… но, может, это неудобно…
— Разумеется, удобно. Дом очень велик для меня одного, у вас будет собственное крыло с отдельным выходом. У меня постоянно живут и прислуживают две женщины, к вашему приезду все будет готово.
Лили вовсе не боялась и не смущалась, она просто не могла прийти в себя из-за этого голоса. Нельзя, просто неприлично иметь такой обворожительный баритон! Сирены просто жалкие провинциалки по сравнению с Джереми Рашем.
Наверняка он очень хорош собой. Мужественная красота, широкие плечи, иссиня-черные волосы, чуть прибитые сединой на висках. У него должны быть карие глаза, очень темные, почти черные. И еще во всем его теле должна ощущаться звериная грация движений, сводящая с ума первобытная мощь хищника…
Лучший друг девушек прозвучал в мозгу голосом ее матери:
«Никогда не доверяй роковым мужчинам. Они обязательно наврут тебе с три короба, а ты обязательно им поверишь — и останешься в дураках. Вернее в дурах».
Джереми Раш уже наврал ей, точнее сказал не всю правду. Лили раскопала еще кое-что. Человек, который предположительно являлся ее отцом, принадлежал к довольно крупной криминальной группировке Кейптауна. Лили собрала волю в кулак и холодно обронила:
— Мистер Раш, я ведь еще не дала своего согласия.
В его голосе не прозвучало и тени раздражения. Только легкое нетерпение.
— Мисс Норвуд. Лили — если позволите. Проблема заключается вовсе не в том, согласны вы или нет. Вам ведь не нужно искать деньги на билет, лететь в абсолютно неизвестную страну и самой заниматься поисками своего гипотетического отца. Вся предварительная работа выполнена за вас и предложена вам в качестве… ну пусть будет в качестве гранта. Призовой игры. Аванса. Проблема в другом. Если вы не приедете, вы до конца дней своих не будете уверены… ни в чем. Ни в том, является ли Дункан Малкехи вашим отцом, ни в том, правильно ли вы поступили, оставшись дома… Поверьте мне, именно это и будет самым тяжким грузом на вашей душе. Как там сказал классик? «Нет горше слов "Ах, если бы тогда…"»
Требовательный стук в дверь заставил Лили подпрыгнуть еще раз. Так умела стучать только миссис Перкинс.
— Лили, деточка, мне надо тебе сказать…
— Мистер Раш, извините ради бога, тут ко мне пришли, я на одну секунду…
— Лили, милая Рози приболела, вместо нее будет играть ее племянник Освальд. Он будет твоим партнером. Не опаздывай.
Лили тихо застонала и осторожно побилась о дверь лбом. Освальд, племянник милой старушки Рози Беллами, был пожилым вдовцом-профессором. Пару раз они беседовали в библиотеке, и Лили прониклась огромным уважением к покойной жене профессора. Надо быть воистину сильной женщиной, чтобы продержаться целых семь лет рядом с таким занудой. Лили бы оставила его вдовцом на третий день…
— Лили, я понимаю, ты онемела от радости. Не благодари меня, не надо, я устроила это все в память о твоей бедной матушке. Приличные люди такая редкость в наши дни! Не сомневаюсь, Сьюзан одобрила бы эту партию… Я побежала. Не опаздывай и принарядись. То прелестное платье из камки, в клеточку и с матросским воротником, мне кажется, будет очень уместно!
Лили выпрямилась, на негнущихся ногах подошла к столику и железной рукой взяла трубку. Пусть! Она останется в этом городе до конца дней своих, будет играть в бридж и заполнять каталожные карточки, милый Освальд будет дарить ей букетики лютиков и рассказывать о карстовых пещерах, а Эулалия сумеет сберечь ее девственность до… самой смерти! Но это будет потом. А теперь…
— Мистер Раш, вы слушаете? Я согласна.
— Она не прилетит!
— Спорим, прилетит!
— Она не дура.
— Откуда ты знаешь?
— Я читал ее досье. Она романтичная особа, она рассеянна и довольно неряшлива — но она не дура.
— А что, только дуры летают на самолете?
— Я не пойму, кому из нас надо, чтобы она прилетела?
— Мне нужна женщина.
— Поздравляю. Обязательно выписывать ее с другого конца света?
— Пошляк. Мне нужна определенная женщина для моего приключения. И она прилетит. Хотя… Нет, она мне подходит лучше всего.
— Ты тут совсем взбесился от одиночества. Тебе и впрямь нужна женщина, только не для приключений, а для банального…
— Почему ты не веришь в романтику, пошляк и циник?
— Да я бы рад был, но это невозможно. Кости последних авантюристов превратились в пыль еще в прошлом веке.
— Недавно по телику показывали двоих — живы и здоровы.
— Я тоже видел. Поляк и русский. Не считается, у них по определению загадочная славянская душа. Послушай, я торчу здесь уже месяц, выпил все запасы рома, перестрелял всех стервятников — сколько еще ждать? Поскольку она не прилетит, то и я больше не нужен.
— Подожди еще три дня. Мой агент сообщит мне сразу же, как только она вылетит из Хитроу. Нет так нет.
— Три дня. И все.
— Самому ведь интересно!
— Слушай, мне тридцать восемь лет…
— Мне тоже, не забудь.
— Ты всегда был с приветом, еще в легионе…
— Три дня. Ты обещал.
— Ладно. А история-то хоть интересная?
— Классическая. Кровь, загадочные убийства, смертельные опасности и вечная любовь в награду.
— А еще меня называл пошляком… Ладно. Три дня! Не больше!
Первым серьезным испытанием на пути к Африке стал отказ от вечерней партии в бридж. Лили набралась храбрости и позвонила миссис Перкинс за полчаса до общего сбора. Сказать, что она пережила бурю, — не сказать ничего.
Потом наступили дни лихорадочных и безумных сборов в дальнюю дорогу. Кошку забрала все та же Эулалия (она прижала ошеломленное животное к своей обширной груди и сообщила в пространство, что ни за что не оставит бедняжку, раз уж ее хозяйка оказалась бездушной эгоисткой). Цветы в горшках разошлись по соседям, Стивен (коллега из библиотеки, симпатизирующий Лили очкарик сорока пяти лет) был поставлен в известность со всем возможным тактом. Миссис Дори, начальница Лили, была настолько ошарашена самим фактом отъезда своей безотказной подчиненной, что даже не особенно слушала сбивчивые объяснения девушки. Единственное, что уловила миссис Дори, так это романтическую подоплеку отъезда, а потому согласие было получено в рекордно короткие сроки.
