Глядя на нее сверху вниз, он спросил:
— Вы сознаете, что сейчас, танцуя со мной, вы привлекаете к себе всеобщее внимание и можете, вызвать множество досужих сплетен?
Изабель разыграла невинное недоумение.
— Сплетен?.. Но почему?
Маркус криво усмехнулся:
— Не притворяйтесь, дорогая. Вы прекрасно знаете, что мое имя запятнано.
По ее спине пробежали мурашки. Очень приятные мурашки. «Я на это и рассчитываю!» — хотелось ей заявить.
Изабель все острее чувствовала близость Маркуса Хоксли, и это необычайно ее волновало, — пожалуй, даже возбуждало.
Время от времени она бросала взгляд туда, где стояли ее отец и лорд Уоллинг.
Отец, казалось, очень переживал: он то и дело утирал лоб носовым платком.
Уоллинг же, судя по всему, был в ярости: его мясистое лицо и толстая шея покрылись красными пятнами.
Реакция «жениха» раззадорила Изабель, и она постаралась легонько прижаться к Маркусу.
— То, что ваша репутация запятнана, — это меня не пугает, мистер Хоксли, — сказала она, снова покосившись на Уоллинга. — Я достаточно взрослая, чтобы понимать: общество часто бывает жестоким, часто осуждает кого-либо, но при этом редко проявляет справедливость.
Маркус посмотрел на нее с некоторым удивлением, потом с улыбкой ответил:
— Вы стали не только очень красивой женщиной, но и обрели редкостную остроту ума. И это для меня приятный сюрприз, леди Изабель.
Она не могла бы отрицать того, что эти слова Маркуса весьма польстили ей, и теперь, воодушевившись, Изабель то и дело улыбалась, а ноги ее словно порхали над полом.
Маркус же поглядывал на нее вопросительно, и в какой-то момент Изабель вдруг осознала, что ее влечет к этому сильному и необычайно мужественному человеку, совершенно не походившему ни на одного из ее знакомых. Да, он был настоящим мужчиной. И, конечно же, весьма опасным…
Последнее обстоятельство могло бы стать поводом для бегства, могло бы заставить ее забыть о своих планах, — но почему-то, напротив, лишь возбудило Изабель и еще больше ее раззадорило.
И тут взгляды их встретились, и она заметила, что Маркус нахмурился.
«Ах, похоже, он чувствует то же, что и я!» — промелькнуло у Изабель. А в следующее мгновение она с изумлением осознала, что теперь действует так не из-за наблюдавших за ней отца и лорда Уоллинга, а лишь потому, что ее все сильнее влекло к Маркусу Хоксли, во всяком случае, он очень ей нравился — уж этого-то она никак не могла отрицать.
— Это просто возмутительно! — кричал Эдвард Камерон. — В третий раз я нашел для тебя подходящую партию, и как ты меня отблагодарила?! Ты отвергаешь лорда Уоллинга только для того, чтобы потанцевать с Маркусом Хоксли. А ведь он всего лишь обнищавший сын графа, всего лишь биржевой маклер!
Изабель, сидевшая на обитом кожей стуле, молча наблюдала за отцом, расхаживавшим по обюссонскому ковру, украшавшему пол библиотеки. Эдвард Камерон, четвертый граф Молверн, был невысоким и кряжистым, а его постоянно хмурое лицо, исчерченное морщинами, явно свидетельствовало о том, что он все время был чем-то озабочен. В очередной раз взъерошив свои редкие седые волосы, граф поправил на носу круглые очки с толстыми линзами и проворчал:
— Изабель, о чем ты только думаешь?
Отец вызвал ее в библиотеку сразу после того, как они вернулись с бала в доме леди Холлоуэй. И Изабель сразу поняла: предстоит очень трудный разговор. В прошлый раз отец позвал ее в гостиную, и беседа оказалась краткой, но сейчас… Уж если отец приказал явиться в библиотеку, то это означало только одно: ей предстоит выслушать весьма серьезные обвинения и разговор закончится очень не скоро.
Сделав глубокий вдох, Изабель заявила:
— Прошу прощения, отец, если огорчила тебя, танцуя с мистером Хоксли, но меня ничуть не волнует то обстоятельство, что лорд Уоллинг желает расторжения помолвки.
Граф остановился и в изумлении уставился на дочь. В очередной раз поправив на переносице очки, он проговорил:
— А кто тебе сказал, что лорд Уоллинг желает расторжения помолвки? К счастью, мне удалось успокоить Уоллинга и развеять его сомнения относительно твоей скромности.
Изабель решительно покачала головой:
— Нет, я не хочу выходить замуж за лорда Уоллинга!
— Почему же? — Казалось, отец еще больше удивился.
— Потому что он — старая развалина. И потому что его совершенно не интересует искусство. К тому же он… у него… — Она пыталась подобрать слова. — Известно, что у него извращенные вкусы в интимных вопросах! — выпалила Изабель, не зная, к каким еще аргументам прибегнуть, чтобы переубедить отца.
— Что?.. — У графа отвисла челюсть.
Густо покраснев, Изабель добавила:
— Во всяком случае, так о нем говорят.
Отец поморщился и пробормотал:
— Пожалуйста, перестань болтать глупости. И не слушай то, что тебе говорит твоя подруга Шарлотта Беннинг. — Граф снова прошелся по комнате. Немного успокоившись, сел на стул рядом с дочерью и, взяв ее за руку, продолжал: — Пойми, дорогая Изабель, я не вечен. Именно поэтому я должен о тебе позаботиться, устроить твою жизнь. Твоя мать, благослови Господь ее душу, хотела бы, чтобы ты вышла замуж за достойного человека.
Сердце девушки сжалось, она почувствовала себя виноватой. Несмотря ни на что, она нежно любила отца. Сжав его руку, Изабель пробормотала:
— Мне бы очень хотелось жить в Париже с тетушкой Лил. Я могла бы там заниматься живописью — как она. После моего визита к ней два года назад она постоянно приглашает меня пожить у нее.
Эдвард со вздохом покачал головой:
— Сестра твоей матери — весьма эксцентричная особа. Она никогда не была замужем. Вот что случается с женщинами, лишенными покровительства и опеки мужчины. И у таких женщин никогда не будет детей.
— Я с этим не согласна, отец. Уверена, что ты ошибаешься.
Граф снова вздохнул.
— Как бы то ни было, дорогая, через несколько месяцев тебе исполнится двадцать один год. И ты уже дважды нарушила договоренность о браке с достойными людьми. Неужели хочешь отказаться и от этой партии?
— Я ничего не нарушала!
— Но ты сказала лорду Дарби, что не сможешь иметь детей. И внушила властной матери лорда Шелтона, что в твоей семье — наследственное безумие, а в качестве примера привела тетушку Лил. В результате оба жениха в ужасе бежали от тебя.
— Отец, я могу поручиться, что лорду Дарби требовалась всего лишь племенная кобыла, чтобы производить на свет наследников. А Шелтон жаждал заполучить поместье в графстве Херефордшир, которое ты ему обещал. Неужели ты не понимаешь, отец, что мне не нужны такие мужья?
