— Элен, скажи это лучше себе, — довольно резко заметил Кевин.
Какое право она имеет поучать их с Мелани! Да, у них до сих пор нет детей. Однако это вовсе не означает, что ни он, ни тем более его жена не мечтают о малыше!
— Прости, — чуть не плача сказала Элен. — Ты, как всегда, прав, Кевин. — Мне тридцать два, а я до сих пор не познала радости материнства.
Кевина передернуло. Господи, он расстроил ее! Элен отчаянно нуждалась в дружеской поддержке после неудачного процесса, а он… он едва не довел ее до слез.
— Пойдем, — резко сказала Элен, взяв себя в руки. — Кажется, ты волновался о мисс Уолш.
Кевин быстро вышел из кабинета и, подождав, пока Элен запрет дверь, пошел рядом с ней к выходу.
Элен вошла в дом и по привычке бросила ключи на столик в холле. Однако вместо привычного едва слышного позвякивания раздался раздражающий звон, возвестивший о приземлении связки ключей на пол.
— Черт! — выругалась Элен, наклоняясь и поднимая ключи.
Выпрямившись, она обнаружила, что столик стоит в метре от своего привычного места. На нем красовалась фарфоровая китайская ваза с хризантемами. Брови Элен поползли вверх. Она отвела глаза с единственной целью вновь взглянуть на столик и вазу, чтобы убедиться, что при первом взгляде ей все это привиделось. Однако ваза стояла на прежнем месте — в отличие от передвинутого столика. В ней действительно были цветы. Цветы, которые Элен физически не переносила. Хризантемы. Они ассоциировались у нее с похоронами отца. Боже, тогда было так много хризантем! Ажурно-хрупкие и яркие, они лежали на черной земле… Элен аккуратно опустила на пол кейс, скинула туфли и прошла в гостиную.
В комнате работал телевизор, напротив которого на разложенном диване расположился Ричард. На экране мелькали какие-то зубные щетки, стиральные порошки и шоколадные батончики. Ричард мерно посапывал. На подлокотнике дивана стояла пустая синяя банка из-под «Фостера».
— Ричард! — громко окликнула прикорнувшего бойфренда Элен. — Проснись сейчас же.
В ответ раздался нечленораздельный звук, ясно давший понять, что разбудить спящего красавца будет не так-то просто. Проверять разрекламированную в сказках чудодейственную силу поцелуя Элен не собиралась.
Она взяла пустую жестяную банку и пошла в кухню, где бросила ее в одно из трех мусорных ведер. Емкость едва ли не в метр высотой с зеленой крышкой предназначалась для стекла, пластика и прочих непищевых и небумажных отходов. Так как мусор вывезли только вчера, пустая банка с шумом шмякнулась о дно.
Затем Элен налила себе остывшего и оттого потерявшего большую часть своего аромата кофе, села на табурет около кухонного стола и, передернувшись, словно от холода, отпила из чашки. Напиток показался ей чрезмерно горьким, и она неохотно встала, чтобы достать из хлебницы пончик. Уж что-что, а запасы пончиков в ее доме не иссякали. Впрочем, любовь к этому лакомству в крови у всех австралийцев.
Элен откинула крышку хлебницы, протянула руку… пакет был пуст. Она готова была взорваться от возмущения! Ричард не просто уничтожил все ее пончики, но даже не удосужился выбросить пустой пакет!
Схватив шуршащую упаковку, Элен фурией ворвалась в гостиную.
— Ричард! — взревела она. — Проснись, черт бы тебя побрал!
Как ни странно, Ричард тут же открыл глаза и, пару раз удивленно хлопнув ресницами, улыбнулся.
— А, это ты, милая… Привет. — Он снова закрыл глаза.
Однако в следующее мгновение на его лицо опустилось нечто странное: липкое, вкусно пахнущее, но в то же время какое-то неприятно-колючее.
— Что это?
— Вот именно, дорогой! — воскликнула Элен. — Что это?
Ричард приподнялся на локтях, неожиданно ощутив себя беззащитной букашкой перед нависшей над ним разгневанной женщиной.
— Насколько я могу судить, целлофановый пакет, — заметил он, невольно поддававшись волнительному трепету.
Его голос прозвучал довольно уверенно и спокойно, но от внимательного и хорошо знавшего Ричарда человека не укрылись бы прозвеневшие в нем беспокойные нотки.
— Он пуст, черт побери!
— Я вижу.
— Тогда почему ты не выбросил его в мусорное ведро?! — взревела Элен.
— Ну-у, по телевизору был интересный матч, и в самую ответственную минуту…
Элен хмыкнула.
— …к тому же я до сих пор не разобрался в твоих ведрах. Какое из них для чего.
Ричард переехал к ней всего несколько недель назад и любил изобразить нерадивого хозяина, плохо ориентировавшегося в незнакомом доме. Однако холодильник он обнаруживал без труда. Как, впрочем, и спутниковое телевидение, круглосуточно транслировавшее спортивные программы.
— Они все были пусты. Ты мог выкинуть этот чертов пакет в любое ведро.
— Элен, ну что ты завелась? Подумаешь, какой-то пакет от пончиков. Лучше иди ко мне.
Ричард протянул к ней руки, однако Элен и не подумала упасть в его объятия. Напротив, она отпрянула.
— Я лишь хотела напомнить, что совместное проживание предполагает определенный уровень культуры и взаимовежливости. Надеюсь, такое больше не повторится. — Элен снова удалилась на кухню в надежде допить противный кофе. Пусть и без любимых пончиков.
Она порядком проголодалась за день. Сначала суд, затем встреча с новым клиентом и анализ первичных материалов по его делу… В общем, о еде подумать было некогда.
Элен открыла холодильник. Бекон, яйца, джем, минералка. Да, негусто. И куда только подевались все продукты, которые она едва дотащила вчера от автомобиля до кухни?!
— Милая, у тебя был плохой день? — спросил вошедший вслед за ней в кухню Ричард.
— Удивительная проницательность!
— Не язви. Расскажи, что случилось?
— Не хочу об этом говорить. — Элен достала банку с джемом и закрыла дверцу холодильника, на которой уже истерично мигали разноцветные лампочки.
— Картер обошел тебя в суде, да?
Элен не ответила, из последних сил пытаясь держать себя в руках.
— Плюнь на него. Ты все равно лучше всех. Мой самый любимый адвокат. — Ричард обнял ее.
— Ричард, отойди. Я подавлюсь. Разве ты не видишь, что я ем?
— Элен, ты еще даже не открыла крышку!
— Потому что ты не даешь мне пошевелиться. Как я могу открыть банку, если ты сковал мои движения? Я не могу даже пальцем пошевелить!
— Не преувеличивай, — сказал Ричард, но освободил Элен из своих объятий и отошел на несколько шагов. — Так что произошло? — спросил он, когда Элен проглотила первую ложку джема и запила ее кофе.
— Я проиграла по всем статьям, — выпалила Элен, поспешив закусить горькую правду сладким джемом.
