Элизабет и Майкл приехали в Нью-Йорк из Англии. Выучившись в ведущей школе искусства в Лондоне — Национальной Академии музыкального и драматического искусства — оба направились на поиски счастья. На самом деле, покорить весь мир была мечта Элизабет. Она мечтала стать знаменитостью, как и актриса, в честь которой ее назвали. Лавры Тейлор не давали ей покоя, и она грезила о главных ролях и статьях в журналах. Майкл же серьезно жалел о том, что отказался от предложения, которое бывает раз в жизни: от возможности стать членом труппы Королевского Национального Театра Великобритании, в которую был приглашен сразу после того, как получил актерское образование. Он надеялся, что, находясь рядом с девушкой, без которой не мыслил своей жизни, все же получит шанс быть ей не только другом. Майкл любил эту взбалмошную смешливую девчонку с момента знакомства и был готов пожертвовать карьерой ради чувств. В Нью-Йорке он был востребован, в отличие от своей вдохновительницы. За него дрались агенты, и в результате актер получил возможность выбирать материал для работы. Отказывал он часто, чем бесил Элизабет.
— Два года я живу в Нью-Йорке, таскаю тарелки в кафе, обиваю тысячи порогов, чтобы получить хотя бы эпизод в телевизионном шоу. И каков результат?! За все время я получила два предложения: снялась в какой-то дурацкой рекламе и сыграла роль в театре глухонемой соседки маньяка, которая умирает почти в самом начале спектакля! Ты же поехал за компанию, и сразу получил все, чего желала я! Это была моя мечта! Ты украл ее у меня!
— Ты считаешь, что я виноват в том, что тебе не дают роли?! — воскликнул Майкл.
Молодой человек был взбешен и, схватив куртку, стремительно бросился на улицу. Так было всегда после их ссор. Он сбегал прогуливаться, чтобы не наговорить ей гадостей, не признаться, что чувствует себя обманутым и не обвинить в том, что она испоганила его будущее и отравила своим эгоизмом не только его, но и свое существование. Нервы актера были на пределе, и он в очередной раз поклялся себе поставить точку в этих невнятных взаимоотношениях.
Однажды Майкл пытался поговорить с ней о будущем:
— Тебе скоро тридцать, может пора подумать… о семье и детях? Найти достойного мужа, который будет добытчиком… Может даже вернуться в Англию…
— Ты серьезно?! Не верю, что ты мой друг! У меня ощущение будто в тебя вселилась моя покойная тетка Элис, которая с младых лет твердила мне, что предназначение женщины в детях! У самой-то их не было, видимо, поэтому у нее и съехала крыша!
Это был один из сотни разговоров, не принесших результата. Он страдал и снова обещал себе покончить с этим раз и навсегда.
— Я не обязан ее опекать! У нас нет будущего? Кто я для нее? Оруженосец? Она перешагнет через меня, как только в ее зубах окажется выгодный контракт! — бармен кивал и подливал Майклу еще виски.
Маленький занюханный бар за углом всегда готов был принять мелькающего на экране актера. К нему иногда подходили посетители, утверждая, что лицо знакомо и пару раз брали автографы.
На следующий день молодой мужчина проснулся с трескающейся от боли головой. Он с трудом вспомнил, как вернулся обратно после отчаянного заплыва в сорокаградусную печаль.
— Просыпайся, пьянь! И спеши со мной в кофейню — угощаю!
Элизабет скакала по его комнате, как мартышка, радуясь и беснуясь. Майкл не готов был поддержать ее праздник, потому что любое шевеление вызывало в нем приступ тошноты.
— Я бы хотела загудеть где-нибудь, а потом побродить по Манхеттену, вдохнуть воздух свободы и…
— Воздух? — усмехнулся он, чувствуя, что его снова подташнивает.
Эта ненормальная женщина все же имела над ним власть, через мгновения хмурый Майкл плелся рядом, ругая себя за слабохарактерность.
В кафе было шумно и накурено. У окна был свободен столик и настроение Элизабет значительно улучшилось.
— Это хороший знак, — твердила она скорее себе, чем ему.
Майкл заказал простой воды с лимоном, а его спутница — огромную чашку капучино, который обожала. Она часто оставляла над губой пенку, притворяясь усачом. Ее непосредственность иногда умиляла.
— Так что же мы празднуем, моя актриса?
— Мы празднуем важное событие! Мне позвонила моя агентша и шепеляво, но важно, возвестила, что у нее есть для меня роль в особенном проекте! — зачем-то шепотом произнесла она, взлохмачивая рыжие кудряшки. В такие моменты она становилась маленьким львенком, обаянию которого было сложно сопротивляться. Ее дурашливость время от времени находила различные выплески. К примеру, чтобы помочь другу избавиться от акцента, она наказывала его весьма изощренными способами, которые считала весьма действенными: сначала заставляла нацеплять лифчик — это было первое наказание. Следующий этап — поход на улицу в верхней части комплекта женского белья под светлой обтягивающей футболкой, ему пришлось в таком виде идти за жвачкой, и он чудом не отхватил неприятностей в неблагополучном районе Нью-Йорка. На этом его воспитание не закончилось: к бюстгальтеру добавилась еще одна деталь гардероба — чулки. В таком виде он готовил ужин. Чтобы разгуливать в таком виде вдоль квартала, нужно было быть отчаянным человеком. После этого не то что акцент — даже способность говорить — ставится под сомнение. Майкл начал максимально контролировать свое произношение и избавился от пагубного искажения звука и от желания пользоваться диалектом родных мест.
— И все же, что за проект? Ты расскажешь? — встрепенулся молодой человек, притворяясь заинтересованным. — Сериал? Ты получила роль?
— Это что-то среднее между ролью и сериалом! Новый формат, о котором мне запрещено распространятся. Завтра я подписываю контракт!
— Завтра? Так быстро? Тебе выслали предварительный сценарий?!
— Какой же ты дотошный! Я сама разберусь! — объявила Элизабет, тряхнув рыжей шевелюрой. Она подняла свою кружку с кофе так, словно это был кубок и, пригубив уже остывший напиток, начала канючить о том, что нуждается в финансовой поддержке.
— В последний раз! — жалобно проблеяла она, хлопая глазками. — Мне заплатят сразу после подписания бумаг, и я отдам тебе долг за квартиру и за мелочи в кафе! Я веду учет твоих расходов на меня, так что, есть долговой блокнот, в котором все учтено!
Встреча с режиссером была в дорогом ресторане. Он курил сигару и выглядел внушительно и стильно, пока не заговорил. Здороваясь, он произнес фальцетом:
— А вот и моя новая звездочка!
Элизабет дрожала от волнения, но изо всех сил старалась держать себя в руках. Человек, назвавший себя Джони, выпил несколько чашек кофе и вошел в раж, рассказывая о чудесах, которые ожидают девушку в ближайшее время, словно ей предстояло пройти тропой Алисы в страну чудес. Элизабет никак не могла понять, что именно ей нужно делать, а когда увидела перед собой контракт, растерянно подписала его, лишь пробежавшись глазами и не вникая в суть.
