Нил полагает, что я понятия не имею, чем он занимается на стороне. Но я знаю больше, чем он думает.
А те грязные деньги, которые ему платят, и которые он не может положить в банк, так как это вызовет вопросы, он хранит в сейфе, спрятанном в письменном столе в его кабинете.
Сейфе, о котором, как он считает, я ничего не знаю.
Но я знаю.
И он станет моим билетом отсюда.
Я не хочу брать его деньги. Лучше бы мне этого не делать.
Мне хотелось бы соблюдать нормы морали и нравственности, но другого выбора нет.
У меня нет собственных денег.
Нил никогда не позволял мне работать. Сначала я думала, это потому, что он меня любит и хочет обо мне заботиться.
Но быстро поняла, что это всего лишь один из способов контролировать меня.
Если у меня не будет денег, я не смогу уехать.
Так что, я забираю его деньги и ухожу.
Нил встает из-за стола. Я вижу на его поясе пистолет, как и каждый день, и от его вида у меня до сих пор все внутри сжимается.
Нил берет со спинки стула пиджак и надевает его.
Я встаю и провожаю его до входной двери, как делаю каждое утро. Потому что меня к этому приучили.
«Но не после сегодняшнего.
Больше никогда».
Он останавливается в дверях и поворачивается ко мне.
Я собираюсь с духом.
Его рука поднимается к моему лицу.
Я вздрагиваю.
Удовлетворенный взгляд скользит по мне, и в этот момент я ненавижу его больше, чем когда-либо.
— Я не причиню тебе вреда, Энни. — Он сжимает мой подбородок большим и указательным пальцами.
Я напрягаюсь, наблюдая, как его взгляд переходит к синяку на моей скуле. Разбитой губе.
Когда-то в его глазах было раскаяние.
А теперь — ничего.
— Вчера вечером я увлекся. Оставайся сегодня дома. На обратной дороге домой я захвачу ужин.
— Ладно, — отвечаю я.
— Хорошая девочка.
Он прижимается к моим губам наказывающим поцелуем, рану сильно жжет, но я не реагирую на боль и скрываю отвращение. Тошнотворное чувство, которое испытываю всякий раз, когда он ко мне прикасается.
Просто, как всегда, отвечаю на поцелуй. Сейчас как никогда важно не облажаться. Я не хочу, чтобы он почувствовал, что со мной что-то не так.
Сделав шаг назад, он отпускает мой подбородок.
«Я тебя ненавижу».
— Хорошего дня. — Я улыбаюсь. Вынужденно, но натренировано.
Он открывает дверь, чтобы выйти.
— Я серьезно, Энни. Не выходи сегодня.
— Не выйду. Обещаю.
«Просто уходи».
Он выходит за дверь. От предвкушения мой пульс учащается.
Затем он останавливается и оборачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо.
Мой желудок сжимается от страха.
Не за себя.
Я уже давно перестала бояться за свою жизнь.
Когда ты больше не боишься смерти, а жаждешь ее, тебе нечего терять. Но теперь у меня будет ребенок, речь идет уже не только о моей жизни. Я обязана дать своему ребенку лучший шанс.
— Ты ничего не забыла? — говорит он резко, приподняв бровь.
«Блин. Блин. Блин».
— Я люблю тебя, — говорю, нервно сглатывая.
Он смотрит на меня вопросительно, кажется, целую вечность.
Я стараюсь держаться как можно спокойнее, желая, чтобы сердце замедлило бешеные удары.
Затем, наконец, после того, что кажется вечностью, он говорит:
— Я люблю тебя, Энни. Пока смерть не разлучит нас.
— Пока смерть не разлучит нас, — с легкостью повторяю я.
«Никогда и ни за что».
Дверь за ним закрывается.
Тихо выдыхаю. Воздух, что я сдерживала все утро.
Стою и слушаю. Жду.
Двигатель его машины оживает.
Я слышу, как он отъезжает.
Жду еще немного, чтобы убедиться, что он точно уехал.
И тогда начинаю действовать.
Бегу наверх и быстро надеваю джинсы и футболку, а затем просовываю ноги в кроссовки. Достаю из шкафа старую потрепанную коричневую кожаную спортивную сумку. Ту, в которой привезла свою одежду, когда в восемнадцать лет переехала из приемной семьи к Нилу, и коробку с воспоминаниями.
Родной семьи у меня не было. Я приемная. Ребенком меня забрали у матери, которая была наркоманкой и проституткой, и определили в приемную семью. Никто не знал, кто мой отец. Вероятно, один из ее клиентов.
Полагаю, это и стало причиной, почему я так легко оказалась в руках Нила.
Он был старше. Зрелый. А я отчаянно нуждалась в чем-то стабильном. Хотела иметь свою семью.
Мне было восемнадцать. Только что закончила школу и надеялась поступить в общественный колледж. Однажды ночью, по пути от метро до дома, на меня напал грабитель. Нил случайно проходил мимо, когда это случилось. В этот момент он был не на дежурстве.
Он поймал парня и арестовал. Симпатичный полицейский, старше меня, вернул мою сумочку и назначил свидание на следующий вечер.
Через неделю я переехала к нему.
Мой кошмар начался полгода спустя, когда он впервые меня избил.
В ночь, когда мы поженились.
До этого он был таким замечательным. Я не могла поверить, что этот удивительный парень хотел быть с кем-то вроде меня.
Теперь я понимаю, что была легкой мишенью.
Мною можно было легко манипулировать и контролировать.
Я считала, что заполучив его, мне повезло, хотя на самом деле это было самое худшее, что когда-либо со мной случалось.
Подойдя к шкафу, достаю коробку с воспоминаниями. Внутри совсем не так много вещей, например, свидетельство о браке. Корешок билета с нашего первого свидания в кино. Пробка от шампанского, с того вечера, когда он сделал мне предложение.
Все эти вещи могут отправиться в мусорное ведро, мне все равно.
Сняв крышку, достаю всего две нужные мне для побега вещи. Удостоверение личности и свидетельство о рождении с новым именем.
Положив их во внутренний карман сумки, надежно застегиваю молнию.
Затем собираю одежду и нижнее белье, которые уже планировала взять с собой, и кладу туда же. Нет смысла брать с собой слишком много. Меньше тащить, да и в эту одежду я все равно скоро не влезу.
Я завязываю длинные светлые волосы в тугой пучок, а потом натягиваю поверх бейсболку.
Захожу в ванную, беру зубную щетку, зубную пасту и другие туалетные принадлежности и кладу их в косметичку. Укладываю ее в сумку вместе с одеждой.
Вместе с сумкой спускаюсь вниз и иду в кабинет Нила. Меня окутывает зловещая тишина. Больше всего я ненавижу эту комнату.
Несмотря на понимание, что я одна, по мне все равно пробегает дрожь.
Я все еще боюсь, что он вернется домой и поймает меня.
Быстро подойдя к столу, присаживаюсь на корточки и опускаю сумку рядом. Я открываю дверцу в столе.
Собрав сложенные перед сейфом папки, кладу их на пол.
Достаю из кармана ключ от стола. Ключ мне пришлось у него выкрасть, сделать слепок и положить обратно, прежде чем он понял, что его нет.
День, когда я это сделала, был одним из самых страшных в моей жизни, а я провела последние семь лет в страхе. Я пришла в ужас от того, что он может меня раскусить, и это станет концом и для меня, и для ребенка.
Но он ничего не заподозрил, и мне все удалось. Я возьму деньги и уберусь отсюда, и все будет хорошо.
Меня охватывает страх.
«А что, если денег нет? Если по какой-то причине он их оттуда взял?»
Полагаю, есть лишь один способ это выяснить.
В любом случае, я все равно уйду. Я больше ни дня не проведу здесь с ним. Мне просто придется придумать что-то еще.
Затаив дыхание, открываю сейф.
И выдыхаю.
Деньги все еще на месте.
Точно не знаю, сколько здесь. Думаю, сотни тысяч.
Мне нужно лишь столько, сколько понадобиться, чтобы выбраться отсюда и, пока я не найду работу, заплатить за жилье, сумма за которое, как я выяснила, составляет около шести тысяч. Понимаю, мне, вероятно, придется внести залог, по крайней мере, за шесть месяцев, потому что я не смогу предоставить рекомендации.
«Но… что, если из-за беременности никто не возьмет меня на работу? Что, если у меня кончатся деньги, на работу не примут, и я не смогу платить за жилье?
