На пороге меня встретила Раиса, домработница Надежды. Её потускневшие с возрастом глаза смотрели на меня настороженно. Ещё одна осиротевшая. Мы не говорим об этом, но когда мы с Алёной уедем, ей придётся найти себе новую работу.
— Добрый вечер, Владислав Валерьевич! — Вежливо кивнула она. — Вы как раз к ужину.
Поставил портфель на тумбу и прошёл на кухню. Запах стоял изумительный, запечённая рыба с овощами была ещё горячей. Только едоков не наблюдалось.
— А где Алёна?
— Она в своей комнате, делает уроки, — ответила Раиса. — Она отказалась от ужина.
— Ясно.
Я нахмурился, взял со стола свежее яблоко и направился в комнату Алёны. Постучал несколько раз, и после тихого: «Можно», открыл дверь.
Алёна сидела за столом, что-то рисуя. Подняла на меня взгляд и так и застыла с карандашом в руках. Я невольно отметил, что глаза у неё красные. Снова плакала в тайне от всех.
— Привет, — улыбнулся я ей.
— Здравствуйте, — пролепетала племянница, убирая листок в ящик стола.
Что бы она ни рисовала — к урокам это никакого отношения не имеет.
— Алёна, мы же договаривались, — напомнил я о неуместной субординации.
Она тут же смутилась, нервно поправила волосы, и поправилась:
— Привет.
Смущается ещё, но ничего, привыкнет.
— Будешь? — протянул ей яблоко.
Алёна, помедлив, всё-таки забрала фрукт и поблагодарила. Раньше мы не так часто виделись. Не больше чем раз в месяц, ну и на праздниках. Всё-таки жили мы с сестрой в разных городах, хоть и всегда поддерживали связь.
— Как прошёл день? — спросил я, чтобы хоть как-то заглушить звенящую тишину между нами.
— Хорошо, — тут же ответила племянница, отводя взгляд.
На протяжении целой недели я неизменно слышу это слово. Но мы оба понимаем, что это неправда. Алёне плохо, и меня беспокоит тот факт, что она держит эмоции внутри себя.
— Алён, я…
— Мне придётся уехать?
Мы произнесли фразы одновременно и тут же смолкли, давая возможность одному из нас продолжить. Алёна не заговорила вновь, и тогда заговорил я:
— Что ты имеешь ввиду?
— Если мамы… — её голос дрогнул, — больше нет… Я снова вернусь в тот дом?
Я не сразу понял, про какой дом она спросила, но стоило лишь взглянуть в карие глаза, увидеть в них отчаяние и обреченность, до меня дошло… Алёна переживала, что после смерти Надежды, её заберут в детский дом.
— Нет, Алёна, ты туда не вернёшься. Ты будешь жить в моей семье. Ведь мама говорила тебе об этом?
— Да, но… — Её щёки покрыл румянец. — Разве тётя Жанна не против?
Я напрягся. Да, моя жена была не в восторге от этого обстоятельства, но всё же мы смогли прийти к обоюдному решению, взять племянницу под опеку. Дочь моей сестры не будет выброшена на улицу, тем более после того, через что ей пришлось пройти.
— Конечно не против, — заверил я её. — С чего такие мысли?
Алёна ещё больше смутилась.
— Я слышала, как мама разговаривала с тётей Жанной, — тихо поведала она. — Я не хотела подслушивать, но… когда вернулась из школы, они не сразу заметили меня и… В тот день я узнала, что мама серьёзно болеет. А тётя Жанна убеждала её обратиться в органы опеки и подыскать мне новую приёмную маму.
Чёрт. Даже представить боюсь, что в этот момент творилось в душе этой девочки. Натянул на лицо улыбку и объяснил:
— Тётя Жанна была не права. И она давно это поняла. Мне жаль, что тебе пришлось услышать подобное.
Алёна не ответила, опустив глаза, в которых я успел заметить смятение. Я вздохнул, потирая виски. И почему Надя ничего не сказала мне об этом разговоре? И главное когда он произошёл? Иногда Жанна перегибала, но чтобы настолько… Час от часу не легче.
— Не переживай, в моей семье тебе всегда будут рады, — ободряюще сказал я и поднялся с кресла. — Алён, там ужин стынет.
— Я не голодна.
— Тогда, может, составишь мне компанию? Я тебя таким чаем угощу, что ты ещё добавки попросишь!
На этот раз на бледном лице племянницы промелькнула слабая тень улыбки, и она встала из-за стола.
— Хорошо, — кивнула и робко посмотрела мне в глаза.
Именно в момент, когда наши взгляды встретились, я впервые заметил, насколько схожи черты лица этой девочки с ещё биологической матерью. Натальей Райнес.
* * *
Последующие два дня прошли в бешеном темпе. Нерешённых вопросов осталось ещё много, не считая самого главного — оформление опеки над племянницей. Вопрос обещали решить в кратчайшие сроки, но возникли некоторые сложности в связи с тем, что мы с Алёной проживали в разных городах. Проверка состояния жилищных условий в моём случае — формальность, но, тем не менее, все эти официальные запросы между органами исполнительной власти разных городов сильно тормозили процесс. А без акта о назначении опекуна я не могу увести девочку в свой город.
Едва я успел войти в офис, как увидел её.
Наталья Райнес, спокойная и невозмутимая, общалась с одним из дизайнеров, что показывал ей эскизы, и давала советы. На ней был легкий костюм, цвета слоновой кости, и надо признать сидел отлично. Тёмно-каштановые волосы забраны на затылке, на лице неброский макияж. Женщина с глянцевой обложки, по-другому и не скажешь. Только вот червоточина, тщательно скрытая под маской идеальной леди, слишком прочно осела в моём сознании.
Со скромной улыбкой на губах, девушка кивнула своей старшей помощнице и отошла. Тогда же Наталья подняла взгляд тёмно-карих глаз на меня и замерла. Надо отдать должное, она быстро взяла себя в руки, крепко сжав кулаки, и ровной походкой направилась в мою сторону.
— Владислав Валерьевич, — кивнула в знак приветствия.
— Что вы здесь делаете? — как бы я не старался сдерживать эмоции, вопрос прозвучал достаточно грубо.
— Пока ещё работаю. — Ответ прозвучал не менее холодно. А этой дамочке палец в рот не клади. — Обязательства, что я брала на себя перед Надеждой, ещё не выполнены до конца.
— Показ на следующей неделе, — нехотя подтвердил я.
— Владислав, я бы хотела поговорить с вами…
— К сожалению, у меня много дел, — отрезал резко. — Прошу меня извинить.
Лишь на краткий миг в карих глазах сверкнул протест, едва уловимый словно видение. Затем Наталья опустила взгляд в пол и тем же убийственно ровным голосом уточнила:
— Когда вы сможете уделить мне время?
Настырная. Только где было её упорство раньше?
Прищурился, склонив голову.
— Думаете, у вас получится удивить меня больше, чем было в прошлый раз?
Наталья поджала губы и побледнела.
— Я не займу у вас много времени, — тихо ответила она.
Если отпустить эмоции и подумать здраво, мне действительно нужно понять, какую цель преследует эта женщина. Ведь за прошедшие два дня, я не смог получить от своего помощника никакой важной информации о Райнес, кроме общедоступной. Скрытная попалась дамочка.
— Пройдёмте в ваш кабинет, — сказал я, и, не дожидаясь каких-либо слов в ответ, прошёл к лестнице первым.
Лишь быстрый цокот женских каблуков по мраморной плитке подсказывал мне, что Наталья идёт рядом.
— У вас не больше десяти минут, — предупредил я, когда мы оказались наедине.
— Владислав… — выдохнув, заговорила Наталья. — Я понимаю, что вы сейчас думаете обо мне…
— Опустим это, — прервал я, чувствуя безмерное раздражение. — Ваши поступки в прошлом не нуждаются в моей оценке. Давайте лучше поговорим о действиях, что вы намерены предпринять в настоящем. Так что вы хотите от Алёны сейчас, Наталья?
— Я бы хотела общаться с ней, — помедлив, ответила Райнес, в её глазах загорелся проблеск надежды. — Хоть изредка.
— И на правах кого? — я прищурился.
— Не поняла.
— Полагаю, если Алёна сблизилась с вами в последние полгода, она вас не узнала.
Наталья побледнела ещё больше, а проблеск, мерцающий в тёмных глазах, потух.
— Да, это так.
— Тогда в качестве кого вы собираетесь продолжать общение с Алёной? Не думаю, что она будет в восторге, если узнает, или, не дай бог, вспомнит, кем вы ей приходитесь.
