Вот так мы и живем.
Но что-то я отвлеклась. Я всегда так в дороге – думаю о разном, а если что-то вспоминаю, то как кино просматриваю: красочно, подробно, с деталями. Дорога к этому располагает, а я очень люблю дорогу.
Так вот о причине, по которой мы с Герцогом оказались за пятьсот с лишним километров от любимой нами Москвы, среди красивейших мест между реками Волхов и Мста, и приближаемся к искомому поселку с замысловатым названием.
У меня есть бабушка Лидия Архиповна, мамина мама. Бабульку свою я люблю и даже тайно обожаю, не могу ей отказать ни в чем и стараюсь тщательно баловать.
Ей восемьдесят лет, и последние годы она сильно прибаливала, но крепилась, бодрилась, а вот полгода, как стала резко сдавать и два месяца назад совсем слегла.
Врачи уверяют, что надежда на улучшение есть, а бабуля отмахивается от их прогнозов:
– Да чего там… – недовольно бурчит она. – Я сама врач и получше их про свои болезни все знаю. Да и надоело болеть и болеть, чего задерживаться!
А третьего дня позвала меня для серьезного разговора.
– Васенька, просьба у меня к тебе, – с каким-то совсем уж строгим выражением лица, взяв меня за руку, сказала она, – отвези мое письмо одному человеку, получи ответ хоть письменно, хоть устно и привези мне. Я обязательно дождусь.
– Ба, ты что, умирать собралась? – возмутилась я.
– Собралась, внученька, – кивнула бабушка и посуровела: – И нечего слезы лить! Ничего в этом страшного нет, жизнь пострашнее будет! Да и всем свое время приходит! Или ты хочешь, чтобы я лежала и болями мучилась!
– Я хочу, чтобы ты была живая и здоровая!
– Я бы тоже не отказалась, – усмехнулась бабушка и снова стала торжественно строгой. – Не отвлекай меня на ерунду, у меня не так много времени осталось. Слушай внимательно. У меня была закадычная, самая лучшая подруга с детства, Надя…
Она долго рассказывала, я слушала зачарованно, погрузившись в любови и страсти, дружбы и предательства, смертельные ситуации и спасения далеких дней, плакала, не замечая своих слез, и поражалась силе и красоте той жизни, которую они проживали молодыми.
– Почему ты никогда раньше об этом не рассказывала? – потрясенно прошептала я, когда она закончила.
– Не хотела ворошить прошлое, в котором чувствовала себя виноватой. Да и зачем вспоминать о своих ошибках!
– И ты ни разу не попыталась с ней встретиться, поговорить?
– Пыталась. Один раз, когда открылся этот обман. Но тогда все было свежо и больно, и она не захотела меня услышать и простить. – Бабушка помолчала, находясь там, далеко, в своем прошлом. – Я не хочу умирать, не попытавшись все объяснить ей.
– Ба, а если она… – Тут я споткнулась маленько, но вопрос закончила: – …умерла уже?
– Нет, не умерла, – уверенно возразила бабуля. – Все эти годы я поддерживаю связь с несколькими своими односельчанами. Некоторые давно в город перебрались, а кто и остался. Так, пишем друг другу изредка, перезваниваемся когда-никогда, но про их жизнь и что там у нас происходило все эти годы я знаю. Вчера специально позвонила одной старой знакомой, узнала, что Надя жива, только переехала. Недалеко, в какой-то новый поселок, рядом со старым, на другом берегу реки. Ты знаешь, какие у нас там места замечательные! Красота, природа сказочная, немудрено, что новые поселки вырастают. Съезди, Васенька, исполни мою просьбу.
– Ба, ну ты чего? Разумеется!
– Вот письмо. – Она передала мне пухлый конверт из плотной почтовой бумаги, на котором большими четкими буквами были написаны адрес и имя получателя, и попросила как-то беспомощно, по-детски: – Ты ответа дождись, любого, не уезжай без ответа.
Я кинулась ее обнимать, расцеловывать, разревелась, конечно, и, прижавшись к любимой бабулиной, такой родной мягкой щечке, твердо пообещала:
– Костьми лягу, поселюсь там у нее, а ответить заставлю!
– Костьми не надо, – бабуля успокаивающе поглаживала меня по голове. – И не пугайся уж так, я завтра помирать не собираюсь. Вот тебя дождусь, а там, может, и поживу еще.
Следуя указаниям навигатора, я повернула налево, подивившись прекрасному качеству новой дороги после полукилометрового промежутка, разбитого в хлам, с которого свернула. Впереди просматривался мост через небольшую речушку, а за ним поворот направо, о котором тут же напомнил спутниковый «сусанин».
Когда я купила новый навигатор, меня сильно напрягали комментарии бабским голосом, и я, покопавшись в нем, перепрограммировала голосовое сопровождение на эротический мужской баритон. Увлекшись творчеством, решила было добавить пару-тройку нежненьких определений в его словарный запас, но, почесав свою красивую умненькую головушку, отказалась от такой затеи. Представила, что вот поездишь так денек, когда тебе говорят: «Через сто метров поверни направо, дорогая. Езжай прямо, любимая», и поняла, что неизбежно к концу дня возникнет устойчивое и непреодолимое желание убить всех носителей эротических мужских голосов к бениной маме!
Первый раз услышав комментарии на приборе в исполнении уже мужского голоса, Герцог многозначительно хмыкнул и снисходительно посмотрел на меня.
Ему хорошо, у него с личной жизнью полный порядок – оприходовал всех мелких сучек нашего и окрестных дворов, к ужасу и возмущению беспредельному их хозяев и моей компенсации им в виде пардона за его сексуальную неуемность. Даже как-то раз умудрился провести данный акт с дворнягой раза в два больше его. Как, спросите вы? А элементарно, с его-то умищем: притер сучку к высокому бордюру, она себе стояла как миленькая, ну, а он неспешно со всем справился. В этих делах он тоже не суетится. Кобель боевой, одним словом! А вот у хозяйки с личной жизнью большой пробел.
Опять отвлеклась!
Поселок открылся из-за небольшой рощицы во всей красе! А ни фига себе поселочек-то! В таких бабульки обездоленные не живут! Сплошь современные деревянные дома, такие, знаете, из больших цельных бревен, это как-то называется, но я в строительстве ни бум-бум, поэтому пусть они себе так называются и дальше. Общая картина такова: на больших просторных участках стоят двух-, трехэтажные дома с пристройками, верандами, отдельно стоящими домиками, наверное, банями, где-то и летние беседки видны современной архитектуры, с явным участием продуманного дизайна и ландшафта. И, между прочим, весьма хорошая дорога, достаточно широкая. И вся эта красота утопает в деревьях, начинающихся цветах, ярко-зеленой травке. Очень красиво!
А туда ли я попала, возникает сам собой актуальный вопрос. Мне как-то домик восьмидесятилетней бабушки несколько по-иному представлялся – пусть и не халупа разваливающаяся, но и не палаты боярские, уж точно!
