беду Инги, в эту мерзость не вляпываюсь. На отношениях и “постоянстве” у меня жирный крест. Уже много-много лет.
– Нам было круто, – натягиваю футболку, – разве нет?
– Круто? Ты совсем охренел?!
У-у-у, пошло, поехало.
Аж по вискам садануло от высоких визгливых нот.
Я поморщился, натягивая джинсы.
– Секс на пятерочку.
– Шлюху мог бы у вас в обезьяннике снять! Напомню, что я тебе не девочка по вызову, Волков!
Чуть машинально не ляпнул: я тебя не вызывал, ты сама пришла, но вовремя прикусил язык. Еще с подчиненной друга поругаться не хватало. Мне потом майор юстиции задницу похлеще полкана надерет за то, что тронул его “святое и неприкосновенное”. Поборник, блин, морали!
– Инга, солнце, я тебе ни черта не обещал. Ты мне, напомню, тоже. Давай без лишних заморочек, а?
– Заморочек?! Это теперь так называется? Правду о тебе говорят, ты просто бессовестный, похотливый кобель!
– Ну, что сразу кобель, принцесса? Скорей, самец, не обременяющий себя лишними обязательствами. Волк-одиночка. Даже фамилия говорящая, – подмигиваю.
Ингу аж перекосило.
– Ты издеваешься, что ли?!
– Ни капли. Нам было хорошо? Хорошо, – хватаю портупею, – встретились, пообжимались, разбежались. Напряжение сбросили, здоровье поправили. Дальше каждый снова берет свой курс. Я тебе ничего не должен, ты мне ничего не должна. Всем мы люди взрослые. Идет?
Видать не идет.
О-о, нет.
Совсем не идет.
Озверевший взгляд Столяровой надо было видеть. Из следователя-одуванчика лейтенант превратилась в грызли. Я очень вовремя сорвался с места у окна. Именно в этот момент туда прилетела сначала одна подушка, потом вдогонку мне в спину врезалась вторая. Ели успеваю натянуть кроссовки и выскочить из номера, когда в дверь со всей дури эта истеричка запустила чем-то уже явно потяжелее. Доли секунды, и выносили бы из отеля мой хладный труп с черепно-мозговой.
Оглядываюсь.
Снял стресс? Так снял, что вдогонку нового навешали. И это еще не понятно, что сейчас в отделе творится. Может, там уже мой стол из кабинета выносят? Сразу в дежурку, чтобы наверняка. ВасГен и не такую показательную “порку” устроить может. Н-да.
Выхожу из отеля и, запрыгивая в тачку, вспоминаю, что забыл куртку в номере. Черт! Но возвращаться точно не вариант, я же не смертник. Благо, документы все в машине. Телефон начинает трезвонить уже по десятому кругу. Завожу мотор и срываюсь с места, параллельно отвечая не глядя на экран:
– Волков.
– Тебя где черти носят?
– Герыч? Что там, начальство сильно лютует?
– У нас тут угон, а старшего на месте нет. Мне к кому на поклон прикажешь идти?
– Шумилов?
– Полкан уехал, кого-то к нам из Москвы прислали. Скоро к нам подсадят командировочного. А тебя, кстати, пару раз недобрым словом вспоминал за утренний выпад на оперативке. Злой, как черт! Ты бы лучше задницу свою на рабочее место притащил, Витёк, а то так недолго и до лейтенанта долететь. Понизит и глазом не моргнет.
– Да понял я, понял. Через десять минут буду. На место отправили кого?
– Вовчик поехал разбираться с потерпевшими.
– Понял. Все, отключаюсь.
Сбрасываю вызов и топлю в сторону отдела. Уже там бросаю тачку на парковке. Тихо, мышью, не отсвечивая, залетаю в управу. Здороваюсь с дежурным, который мне вслед явно неодобрительно машет головой, обмениваюсь рукопожатиями с марширующими мимо меня коллегами и по стеночке стекаю в кабинет.
Маневр уже почти прошел удачно, я уже почти занес ногу над порогом, когда за спиной на весь коридор раздалось грозное:
– Волков!
Замираю.
Вот и все. Рухнуло. С треском. Моя карьера в том числе, судя по тону начальства.
Уехал, значит? Как бы ни так!
Пздц. И все из-за какого-то мудака, который вполне себе заслуженно получил от меня в нос. Ну, кто же знал, что он дальний родственник седьмого колена друга нашего полкана?!
Поджимаю губы. Натягиваю лыбу во все свои белоснежные тридцать два и оборачиваюсь, заявляя как можно добродушней:
– Товарищ полковник!
Мои потуги не оценили.
– Ко мне в кабинет. Пулей, Волков! – рыкнул Шумилов, что прозвучало почти как “к ноге”.
Ладно, мы не гордые. Пулей так пулей. Главное, чтобы подобным образом со службы не выперли, а уж распинания я как-нибудь перетерплю. Но не факт…
В кабинете Шумилова Василия Геннадьевича – начальника местного УВД – было все для еще большего устрашения его подчиненных. Массивный стол, на котором педантично был разложен листочек к листочку, неприятно давящая атмосфера и хмурый взгляд самого Шумилова, который, заложив руки за спину, замер у стола, расстреливая меня взглядом.
Нет, вообще человек он был неплохой. Мент честный. Руководитель справедливый. Да и ладили мы с ним последние пять лет сносно. До сегодняшнего утра, когда дернул меня черт при всех его подчиненных вступить с ним в открытую перепалку. Сам дурак. Сам виноват. Знаю. Частенько мне говорят, что я вовремя язык и мнение свое в задницу засунуть не умею. Ну, какой уродился…
Да и это не отменяет того, что я был прав, когда врезал мудаку, который откровенно напирал на девушку в баре. И тот факт, что врезал я ему при исполнении, а с этой девушкой потом провел сногсшибательную ночь, совсем Шумилова раздраконили.
– Пройду? Или мне на пороге постоять, товарищ полковник?
– Волков, ты совсем бессмертный, что ли?
– Никак нет.
– Тогда какого вшивого гоблина нарываешься-то, а?
– Экстрима в жизни не хватает, товарищ полковник.
– Волков! Мать твою! Ну-ка, закрыл за собой дверь.
– С той или с этой стороны?
– Виктор! – грохнул по столу ВасГен. Да так, что письменные принадлежности забойно звякнули, бросаясь в разнобой.
– Понял, – поднял руки, проходя в кабинет и закрывая дверь. – Готово.
– Ты дошутишься, Волков, – стуча пальцем по столешнице, прогремел начальник. – Скажи спасибо, что до рядового опера год назад не разжаловал. Только благодаря мне ты все еще старший в отделе. Я твою задницу прикрыл, я же ее и отпущу. Ясно?
– Понятно, – киваю, вытягиваясь по стойке смирно.
Пусть потешит свое эго товарищ
