что Ярослав объявил меня в розыск. Юльку, кстати, не поймали в том ресторане, она потом быстро переоделась, а все мои вещи выкинула в урну. К родителям постоянно приезжал Ярослав, говорил, что найдет меня, где бы я ни спряталась. Даже угрожал им, а потом внезапно слежки не стало, а еще через неделю в местном СМИ написали, что Костров Ярослав Сергеевич, известный меценат, сделал предложение дочке главы города.
Но даже после всех этих новостей легче не стало. За пять лет, что я живу в столице, мы с родителями встречались нечасто. В основном где-нибудь на нейтральной территории. Вместе ездили отдыхать пару раз и к родственникам в гости. И вот прошло пять лет, и вроде бы все стало спокойно, и я стала забывать Яра и все то, что он делал. На работе я добилась повышения, теперь я старший экономист и начальник отдела в фирме, и зарплата у меня неплохая, но вот в личной жизни все плохо. Я так никого и не встретила. Не могу себя пересилить, чтобы с кем-то серьезно начать встречаться. И стоит подумать о мужчинах, как вспоминается тот, кого до сих пор любит мое больное сердце.
Будильник прозвенел в семь утра, и я с трудом встала с кровати. Голова была тяжелая, да и настроение не особо радужное, несмотря на то, что на улице светит яркое солнышко. Быстро приняв прохладный душ и выпив кружку кофе, я стала собираться на работу. Сегодня понедельник, а это значит, что прийти нужно минут на тридцать раньше. У нас по понедельникам инфосессия с главой фирмы. Несмотря на то, что главный еще тот деспот и тиран, зато коллектив хороший и дружный. Хоть где-то мне повезло. Вчера за кружечкой кофе Анжела рассказала, что она подслушала разговор начальника и сказала, что нашу фирму ждут перемены. Мы заключаем контракт с какой-то фирмой, и часть акций начальник продает. Надеюсь, эти изменения не коснутся нас.
Сорок минут в метро, и я уже подходила к своему офису. Фирма, где я работала, была небольшая, но известная. Мы находились в центре столицы и занимали два этажа элитной офисной многоэтажки. Еще только полдевятого утра, а офис вовсю гудит разными голосами. Кажется, что сегодня народу больше, чем обычно. И мне это не показалось.
— Доброе утро, Янчик! Прекрасно выглядишь, — проговорил наш начальник рекламного отдела.
— Привет, Сереж, спасибо. Сегодня у нас как-то многолюдно. — Я обвела гудящий холл рукой.
— Так новому начальству всех будут представлять. Нужно торопиться, а то все места разберут и придется стоять.
На этих словах Сережа подхватил меня под локоток и повел в сторону большого конференц-зала.
Я заняла свободное место в среднем ряду. Вокруг стоял шепот. Все обсуждали новое начальство и как теперь будем работать. Главное, чтобы не поувольняли, а какое уж там начальство — это дело второе. Все равно мы генеральных директоров видим не так часто. Раз в неделю, бывает что два раза.
Дверь в конференц-зал распахнулась, и вошел Горынычев Захар Дмитриевич. Наш главный. Как мы все его называем — Горыныч. Он мужик неплохой. Знает, когда пряник подарить, а когда и хлыст показать. Я уже пять лет работаю в этой фирме, и меня все устраивает. Да, зарплата не особо большая, но хватает. С голоду не умираю.
— Доброе утро, коллеги! — Горыныч довольно улыбается, только вот даже со своего места я вижу, как его руки подрагивают. Это он что, волнуется, что ли? Точно знаю, что не от выступления на публику. Мы раз в месяц всей фирмой собираемся и выслушиваем новые идеи босса, так что мне кажется, что он волнуется из-за чего-то другого.
— Я рад вас всех здесь видеть. Прошу передать всем отсутствующим информацию, которая сегодня будет озвучена. — Горыныч выдерживает секундную паузу, а затем продолжает:
— Как уже известно из слухов, в нашей фирме случились кое-какие изменения. Сразу хочу отметить, что они вас никак не коснутся и все останутся на своих местах.
Отчего-то мне кажется, что каждое слово Горынычу дается с трудом. Лицо бледное, да и запинается он через слово. Никогда такого не замечала за ним, а это значит, что, и правда, что-то серьезное случилось. Даже сама занервничала.
— Как вам уже известно, у вас появился еще один непосредственный начальник. Надеюсь, что вы все его примете. Прошу любить и жаловать — Костров Ярослав Сергеевич.
Слова Горыныча меня оглушают, и я перевожу взгляд на открывающиеся двери, в которые входит мужчина. Я тут же узнаю его. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, кто он. Это мое прошлое. Мой кошмар, от которого я однажды убежала. Тело накрывает невидимое покрывало страха, которое тут же парализует меня. Внимательно наблюдаю, как Костров проходит через всю небольшую сцену и подходит к трибуне, около которой стоит Горыныч и тянет к нему руку для рукопожатия. На лице Кострова играет улыбка, он принимает ладонь нашего босса и жмет ее. Затем поворачивается к сидящим в зале коллегам и медленно всех осматривает своим черным и внимательным взглядом. А он за эти пять лет совсем не изменился. Даже стал еще красивее, мужественнее. На Кострове черные офисные брюки с идеально выглаженными стрелками, белоснежная рубашка и черный пиджак. На нем нет галстука, и на рубашке пренебрежительно расстегнуты две верхних пуговицы. Волосы немного взъерошены. Даже через плотную ткань рубашки и пиджака можно рассмотреть контуры его сильного тела.
Мое сердце тут же пропускает сильный удар, я буквально чувствую его в районе горла. Руки начинают мелко подрагивать, а в уши влетает бархатистый голос мужчины:
— Доброе утро. Я рад приветствовать вас всех сегодня. Надеюсь, что мы сработаемся.
Костров еще что-то говорит, но я его практически не слышу. В моей голове начинают сами по себе возникать вопросы, на которые мне трудно ответить. Он что, меня нашел? Как мне теперь здесь работать? Неужели придется снова бежать и начинать жизнь с чистого листа? От этих мыслей становится только хуже. Нужно срочно увольняться, ведь мне точно не жить на одной территории с этим мужчиной. В голове всплывают его слова, сказанные в первую нашу встречу:
«Мышка, ты только моя и больше ничья».
Мне ли не знать, что он собственник до мозга костей, и если сказал: «Это моя игрушка», значит, она только его. Нет, он лучше сам поиграет, а когда надоест, сломает и выбросит, но никогда не допустит,
