вызовом глянула на меня:
— Вот так, подруга. У меня к тебе никаких претензий, конечно. Тебе Антон нафиг не был нужен. Но факт, как говорится, имел место быть.
Я отодвинула от себя тарелку с салатом — есть резко расхотелось. На душе сделалось погано, словно меня только что макнули носом в грязную лужу.
— Маша, ты же понимаешь, что это какая-то глупость? — я во все глаза смотрела на подругу, не веря, что она говорит это всерьез. — Обвиняешь меня в том, что по моей вине рассталась с любовником. А ты не думала, что Антон просто идиот и нужно сказать судьбе спасибо, что отвела от тебя неадеквата?
— А я и сказала. И тебе говорю спасибо. — взгляд подруги вдруг сделался холодным и жестким. Такого я у нее никогда раньше не видела. — Но сейчас я не хочу рисковать, вдруг прецедент повторится.
— Какой прецедент, Маша? Я бы никогда не стала у подруги мужика уводить. — тоскливо произнесла я. У меня было чувство, что прямо в эту в эту минуту умирает наша многолетняя дружба.
— Павлиша, не обижайся. — Маша подалась вперед и ласково накрыла ладонью мои крепко сцепленные, побелевшие от напряжения пальцы. — Просто я стала такая суеверная. Нервничаю ужасно. По всем приметам Платон давно должен сделать мне предложение, а все не делает. Поэтому я переживаю и дую на воду, обжегшись на молоке.
— Платон? — машинально повторила я. Лицо внезапно опалило жаром. — Его зовут Платон?
— Да-а, ему очень идет его имя. — подруга, кажется, пришла в себя и снова стала игривой и улыбчивой. — Но хватит обо мне. Рассказывай, почему ты так неожиданно приехала и даже не предупредила меня. А кстати, как поживает твой душка Грег? Он прилетел с тобой?
— Грег? — переспросила я. Вздохнула, и поперла щеку рукой, словно собравшаяся жаловаться на жизнь кумушка. Да я себя такой и чувствовала. И забыв о том, что буквально минуту назад подруга обвиняла меня черт знает в чем, призналась — С Грегом я развелась три дня назад. Потом купила первый попавшийся билет на самолет и с пересадкой через Сибирь вернулась в Москву.
— Развелась?! — Маша даже рот приоткрыла от удивления. — Почему? У вас ведь такая любовь была? Красивая, словно сказка…
— Угу, была любовь. Сказочная и прекрасная. А недавно я обнаружила в его постели другую любовь. И тоже офигенно сказочную.
Нарядившись в древний, давно выцветший спортивный костюм, я с остервенением возила по полу щеткой допотопного бабушкиного пылесоса.
Злилась на себя и Оксанку, внучку бабулиной подруги Марфы Анастасьевны. С Оксанкой я договорилась, что она будет делать уборку и присматривать за бабушкиной квартирой в мое отсутствие. Ушлая девица и денег взяла в счет своей будущей работы. Поганка этакая.
Но, судя по толщине лежавшей повсюду пыли, Оксанка не то что не убирала в квартире. Она сюда и не заходила ни разу за все это время. Хотя по телефону регулярно отчитывалась, как замечательно, вот только что, все помыла и проверила на наличие, а вернее, отсутствие протекающих кранов, лопнувших батарей или заливших квартиру соседей сверху.
— Поганка! — снова прошипела я сквозь зубы, жалея, что бабушкино воспитание не позволяет мне использовать другое слово на ту же букву.
Закончив с полом в большой комнате, я достала телефон и в который раз набрала номер Оксанки, а затем, и ее бабушки. Обе упорно были вне зоны доступа. Пообещав себе завтра с утра съездить к старушке домой, я остервенело принялась наводить чистоту в спальне.
Методично возила тряпкой по мебели, и сама не заметила, как мысли уплыли к … жуткому зануде, соседу из самолета Платону Александровичу, предложившему подвезти меня из аэропорта.
… На выезде с Ленинградки мы, естественно, попали в пробку. Машина едва ползла со скоростью беременной черепахи, временами совсем замедляясь и останавливаясь.
Я тупо глазела в окно, бездумно скользя взглядом по бокам плотно обступивших нас автомобилей. Платон Александрович занимался делами.
— Поужинаете со мной завтра? — прозвучало вдруг негромко. Так неожиданно, что мне показалось, я ослышалась.
— Что? — недоуменно повернула голову. На меня внимательно смотрели карие глаза. И опять в них ни грамма теплых эмоций — он просто смотрел на мое лицо, изучающе, холодно, будто ученый на занятную букашку.
— Приглашаю вас поужинать со мной завтра. — повторил равнодушно.
— А почему не позавтракать? — ляпнула я первое, что пришло в голову. И чуть не зарычала с досады, запоздало сообразив, как двусмысленно это прозвучало.
Он, похоже, тоже все понял, потому что темная бровь насмешливо приподнялась:
— Вы довольно откровенны в своих желаниях. Мне это нравится. Полезное качество, и редкое в женщинах.
От насмешливой снисходительности в его тоне, и слов, граничащих с издевкой, мое смущение мгновенно испарилось. Я с силой укусила щеку изнутри, и некоторое время сидела, пережидая пока пройдет боль. Заодно мысленно хвалила себя, что сдержалась и не послала хама прямым текстом куда подальше.
— Что-то вы поразительно долго придумываете ответ. В самолете, помнится, вы за словом в карман не лезли, — в рассматривающих меня глазах, наконец, появились эмоции. Насмешка и все то же любопытство.
Я совсем разозлилась, и отвернувшись произнесла, стараясь звучать как можно спокойнее:
— Простите, но на завтра у меня другие планы, Платон Александрович.
— На ужин или на завтрак? — невозмутимо уточнил этот…
— Я уже говорила, что вы зануда? — решив больше себе ни в чем не отказывать, я повернулась и уставилась ему в глаза. — Ну так вот, вы еще и плохо воспитаны.
Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди и лениво прикрыл глаза:
— Почему?
— Потому, что приглашать девушку на свидание, даже не спросив, как ее зовут, по меньшей мере странно. — язвительно протянула я, сбоку разглядывая его спокойное лицо.
— Ну и как вас зовут? — не открывая глаз, поинтересовался он.
— Не имеет никакого значения, раз я все равно не иду с вами ужинать. — отрезала я.
Наш странный разговор, и его близость в тесном пространстве салона почему-то начали смущать меня, заставляя нервничать и без причины злиться.
Я с тоской подумала, что лучше бы он продолжил заниматься своим ноутбуком и телефонными разговорами, чем вот так сидеть на расстоянии нескольких сантиметров, почти касаясь локтем моего плеча, и задавая раздражающие вопросы.
— Значит идем не ужинать, а завтракать. — все так же лениво продолжил он.
Я пожала плечами и, подражая его равнодушному тону, ответила:
— А вы не чересчур самоуверенны, Платон Александрович? Мне кажется, вы спутали меня с вашими многочисленными… поклонницами. Готовыми по щелчку пальцев с радостным визгом бежать с
