Маша на моих руках снова замерла и следила за гостьей напротив.
– Не думайте обо мне плохо, пожалуйста.
Она выглядела грустной. Глаза снова стали пустыми. Но передо мной была не просто женщина. Не потерявшийся в чужом городе турист, которому, возможно, хотелось помочь.
Она была любовницей моего мужа. Один раз, или сотни. Это не имеет значения. Она была той, кто родила сына от моего мужчины, и явилась спустя десять лет.
– Чтобы быть с вами откровенной, мне придется стереть маску уважения и хорошего тона, Варвара. Вы пришли в мой дом и потребовали моего мужа. Бесстыдно и бесчеловечно.
На языке и в голове крутились иные слова, но я все еще держала в руках свою боль. Потому что начни я с ругательств, призналась бы во всем той, кто не должен этого видеть.
– Нет… Нет, вы неверно…
– Так или иначе, не прямыми словами, но потребовали. Я не могу не думать о вас, плохо смотря на вашего ребенка. Он копия моего супруга.
– Он не виноват… – она пошла в наступление.
Разумно. Так поступила бы каждая женщина за свое дитя. Но она ошиблась во мне. Винить ребенка в том, что взрослые ведут себя подло и мерзко нельзя. Признак самой банальной слабости и трусости.
– Я этого не говорила. Он ребенок и я бы никогда не стала выливать свою злость за неверность мужа на него. Я сама мать, и не посмела бы ничего подобного. Вы не можете просить меня о подобном.
– Я просто… просто потеряла все. Я справлялась эти годы одна и не предъявляла счет. Но мой сын имеет право на то, чтобы его отец о нем позаботился, когда он в этом больше всего нуждается.
Острые ножи летели в мою грудь, будто там была нарисована мишень. Яркое красное пятно расползалось в самом центре. Она была метателем этих коварных вещиц, а я стояла и позволяла ей это делать. Потому что они оба знали правду. А я нет. Заранее проигравшая сторона.
– Вам лучше поговорить об этом со Славой.
– Вы правы. Простите.
Она отошла к двери, но я решила задать еще один вопрос. Даже не знаю почему.
– Варвара, – она замерла. – У вас был роман с ним?
Обернулась и смотрела так, будто ей больно.
Больно?
А мне? Она видит мою боль? И должна ли?
– Это было что угодно, но не роман. Поверьте Нина, я бы никогда не согласилась, чтобы Антон знал своего отца. Этого не должно было случиться. И мне жаль, что это стало возможным.
Она вышла, а я осталась переполненной вопросами чашей.
Искать, чтобы найти?
Искать, чтобы потом разочароваться?
Что все это значит?
Что вообще сейчас было?
Ушла в комнату, оставила Машу в манеже и рухнула на пол рядом.
Просто рухнула как карточный дом, на который было достаточно просто подуть. Ненадежная конструкция. Шаткая и вялая.
Какой же бред.
Какой ужасный бред.
Мысленный круговорот, а выхода из него я так и не нашла.
Десять лет назад. И все эти годы ни намека.
Десять лет, в самый сложный период нашей… моей жизни. Конечно, моей, раз он нашел в себе силы пойти на измену, пока я страдала. И все эти возобновленные чувства…
– Господи…
Скрутилась на боку и наконец отпуская всю боль, выжигающую изнутри, я заплакала.
Тихо, но сильно… И все же, малышка почувствовала. Попросилась ко мне.
Взяла ее на руки и пошла на кровать.
На удивление дочка любит обниматься. Не вырывается из рук. Вот и сейчас, она лежала, спокойно дергая за мои буйные волосы. Не подозревая, что моя душа сейчас растекается жалкой лужей любви, которая, возможно, не была нужна тому, кто так легко предал меня в прошлом. Ее отец.
Посмотрела на Машу и улыбнулась, когда увидела ее озорное личико. Светлые глазки и мокрые от слюны пальцы, что она с радостью грызла.
– Как дела, крошка? – я заговорила с ней, и она радостно задрала ножки, пытаясь покусать пальчики, но сдалась и снова принялась за руки. – Мучают эти зубки, да?
Потянулась и взяла с тумбы ее прорезыватель-кольцо в форме яблочка.
– Держи, зайка.
Маша с радостью вцепилась в него, а я лишь смотрела на нее и улыбалась, стараясь хоть на время абстрагироваться. Сделать вид, что я еще я, а этот дом – наше семейное гнездо.
Спустя некоторое время я встала. Покормила дочь и положила ее в кроватку. Она долго гуляла, поэтому есть вероятность, что уснет сразу и сама. А пока, ушла в комнату и немедля собрала небольшую сумку вещей свою и дочери.
Необходимо время. Поговорить, подумать, выслушать. Но это время должно пройти порознь.
Я не буду сбегать и прятаться. Дождусь.
Сегодня годовщина свадьбы моих родителей, я не могу отнять у них этот день. Хотя мама будет ругаться, что не рассказала. Но нет… не сегодня.
Только сейчас вспомнила про телефон. Убирала на беззвучный режим, когда Маша спала, а потом было не до него вовсе.
Нашла тот на диване и увидела пропущенные от мамы, Славы, отца и няни.
Перезвонила последней и подтвердила время и место, чтобы ехала к маме сразу.
А дальше ничего не успела. Входная дверь хлопнула, и я обернулась.
Чего бы я ни ждала от этой встречи с мужем, я не думала, что это выбьет из меня дух.
Он появился в гостиной, и воздух покинул мои легкие.
Разумеется, я знала. Как выглядит Слава.
Но сейчас, предательство было словно подписано его рукой.
Он его сын.
Его сын…
Сын от чужой женщины.
Глава 4
Слава
Устало смотрю на вновь зазвонивший телефон, но не отвечаю. Пока что не могу.
Передо мной сидят руководители нескольких отделов.
Обсуждение зашло в тупик, поэтому каждый из нас сейчас обдумывает в своей области варианты, в которых мы сойдемся во мнениях.
Ночи становятся все более бессонными. И даже если Нина старается сделать так, чтобы я вставал к дочери, все равно просыпаюсь и волнуясь не сплю каждую истерику Маши.
Я подозревал, что маленький ребенок – это хлопоты и сплошные заботы, но не думал, что это даже хуже и больше по объему.
Но вот факт: ни за что не променял бы это время ни на какое другое.
Я люблю свою дочь и люблю жену.
Поэтому мой мозг сейчас просто отказывается что-либо придумывать. Я молчу и жду умную мысль, которую смогу попытаться развить.
Когда телефон снова начинает вибрировать, а это третий по счету звонок от мамы Нины, я встаю и выхожу из переговорной извинившись.
– Дарья Никитична? Добрый день. Простите, что сразу не ответил. У меня собрание.
– Ох, Слава, прости меня и здравствуй. Но я не могу связаться с дочкой. Решила спросить, может, ты знаешь, чем она занята?
Поднял руку и глянул на циферблат часов. Два часа дня.
– Должно быть, занимается Машей, или уснули вместе. Обеденный сон.
– Ну ладно тогда. Буду ждать, когда перезвонит.
– Хорошо. До вечера и с праздником вас.
– Спасибо, сынок.
Как только она прерывает звонок, я иду к дверям переговорной, но останавливаюсь и сам жму на имя жены.
Длинные гудки длятся долго, пока не сменяются короткими и частыми.
– Хм… – снова делаю попытку, но она успехов не приносит.
Перезваниваю теще.
– Это Нина, да?
– Нет, я попытался с ней связаться сам, на всякий случай.
– Тоже не ответила?
– Нет. Скажите, Дарья Никитична, а как долго вы не можете дозвониться до Нины?
– Час или полтора. Хотела спросить по поводу визажиста, отправить мне девушку к ней или она здесь будет макияж делать, так не отвечает, видишь. И я не знаю, что делать. Волнуюсь я что-то за нее и Машеньку. Как бы ни случилось чего.
– Ничего не могло случиться. Наверное, спит. Сейчас тяжелый период у нас с дочерью. Я закончу собрание и наберу ее снова. К тому моменту они уже должны будут проснуться.
– Хорошо. Я тогда тоже не буду беспокоить. До встречи.
– До вечера.
Спустя сорок минут, когда сотрудники вышли из малой переговорной, я взял в руки телефон. Проверил пробки на тот случай, если что-то случилось, и когда не смог дозвониться вновь, закончил дела и поехал домой.
