— Прости? ― прошипела я. — Прекратить говорить? — но Голубые Глаза даже не вздрогнул. — Ты не можешь говорить со мной в таком тоне.
— Я могу и буду, — сказал он, и я поняла, что у него есть акцент. Британский. Английский.
— Как ты смеешь! — огрызнулась я, как раз когда кто-то вошел в комнату. — Ты здесь ничего не добьешься, если будешь так обращаться с людьми… — меня прервали, когда в комнату вошел Колин Фрэнк, директор программы стажировки, и хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание.
Задыхаясь, я пыталась слушать, как Колин рассказывает о том, что включала в себя стажировка. Я прикусила язык, боясь, что выскажу все, что думала, сидящему рядом со мной английскому члену. Я честно заслужила эту стажировку. И хотела в будущем работать в HCS Media. Я не позволю какому-то заносчивому придурку разрушить мои планы.
— Вы будете подчиняться мне, — сказал Колин, — но на лето к нам приехал Генри Синклер из HCS Media, и он тоже будет иногда присутствовать. Он приехал посмотреть, как обстоят дела в «Нью-Йорк Джорнал». — Не успела я задаться вопросом, кто такой Генри Синклер, как Голубые Глаза поднялся на ноги. Он застегнул пуговицу пиджака, затем прошел к выходу из комнаты. С каждым его шагом я чувствовала, что мое волнение по поводу этой стажировки уменьшается.
Колин пожал ему руку.
— Позвольте представить вам Генри Синклера, наследника медиа-группы HCS.
Холодный взгляд Генри остановился на мне, когда я откинулась на спинку кресла, и его челюсть раздраженно дернулась.
Вот черт.
После представления Колин пригласил нас всех подняться, чтобы познакомиться друг с другом. Я наблюдала, как Генри пожимал руку каждому из стажеров. Затем настала моя очередь. Но как только я собралась представиться, Генри окинул меня пустым взглядом, повернулся и вышел из комнаты.
Я застыла как чертова статуя.
— Что ты сделала, чтобы разозлить его? — спросила моя новая подруга Джейн.
— Поговорила с ним, — ответила я, заставив себя бесстрастно улыбнуться. Когда широкая спина Генри скрылась из виду, я настроилась бороться. При следующем разговоре с ним я сглажу ситуацию. И все улажу.
Но не получилось.
На следующий день я застала Генри за столом в кабинете Колина.
— О, — сказала я, положив конверт, который мне поручили передать. Генри даже не обратил на меня внимания. Мне следовало бы выйти из кабинета, но я была упрямой стервой. И, видимо, не знала, когда нужно остановиться. — Слушай, я знаю, что мы начали не с той ноги. — Я направилась к столу. Он даже не отвел взгляд от экрана. — Мы ведь собираемся работать здесь все лето, верно? — я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась настолько натянутой, что мне показалось, будто в мое лицо только что вкололи немыслимое количество ботокса, а я еще не научилась двигать лицевыми мышцами. — Разве мы не можем быть просто друзьями? — я пожала плечами. — Даю слово, я не кусаюсь.
— Я не хочу заводить друзей, мисс Паризи. Это не летний лагерь, а нью-йоркская издательская компания. А теперь, будьте любезны выполнять работу, на которую вас наняли. — Тяжело вздохнул и, посмотрев прямо на меня, ответил Генри.
Я излучала гнев, знала, что излучала. Но Генри Синклер являлся наследником HCS Media. Он был сыном Кинга Синклера. Я никогда не выиграю эту битву.
Закрыв за собой дверь офиса, я поклялась, что не позволю заносчивому маленькому богатому мальчику испортить мне все дело. Я убью этого урода добром. И я убила. Все лето, когда он давал мне задание, я отвечала бодрым «Да, сэр» и дарила ему широкую приторно-сладкую улыбку. Каждый раз, когда я обращалась к нему таким образом, его глаза вспыхивали от раздражения. Его молчаливое недовольство помогало мне пережить каждый следующий день. Я решила жить громко и радостно. Он был задумчив и несчастен. Я знала, кому лучше.
Затем наступила вечеринка по поводу окончания программы стажировки. В этот вечер закончилось лето напряженной работы. Мы, стажеры, были уставшими и измотанными после лета, в течение которого разносили кофе, печатали и копировали документы и, по сути, были всеобщими сучками. Но я знала, что доказала свою состоятельность, а редактору «Визаж», похоже, я приглянулась, и она хотела, чтобы я работала у нее в следующем году. Жизнь была хороша. Усталость не могла испортить мне настроение, и я вошла в бальный зал, кивая головой в такт музыке и уже выпив три приличных бокала вина. В моих венах бурлил хороший кайф, и я была готова оторваться по полной. Джейн и Блейк подвели меня к остальным стажерам, и потекли шоты и коктейли.
— Не оборачивайся, твой лучший друг только что вошел в зал. — Блейк толкнул меня в плечо.
Я повернулась и увидела, как в бальный зал вошел Генри Синклер, в своем обычном дорогом костюме и с надменной хмуростью на лице. Я хмыкнула, но заставила себя улыбнуться и с энтузиазмом помахать рукой, когда его глаза встретились с моими. Рассмеялась, когда его ледяной взгляд прожег меня, и он направился к Колину и другим руководителям, которые собрались за другим столом.
— Ты играешь с огнем, — сказала Джейн и протянула мне большой «Московский мул».
— Он избалованный маленький богач, у которого за всю жизнь не было ни единой трудности. — Я стукнула своей медной кружкой о кружку Блейка. — И он может отсосать мой огромный член! — я взяла его за руку. — А теперь, мой мальчик, мы потанцуем!
Спустя несколько часов, с гудящими ногами и сильным опьянением от слишком большого количества «Московского мула», мне пришлось в третий раз сходить в туалет. Спотыкаясь на танцполе и невнятно напевая слова песни «It’s Raining Men», я врезалась в твердую стену. Нет… мои руки похлопали по стене. Она была покрыта шелковистым материалом и, казалось, имела очень твердый пресс.
Словно в замедленной съемке, я подняла голову и увидела Генри Синклера, который смотрел на меня с тонко завуалированным презрением. Я попыталась взять себя в руки и отойти, но комната продолжала крениться в сторону, увлекая за собой и меня. Генри громко вздохнул и направил меня в кресло. Он обхватил мои бицепсы своими большими руками и усадил меня. Даже в том состоянии, в котором я находилась под воздействием водки, я могла оценить, что этот мужчина способен серьезно вымотать партнершу в спальне.
Я начала смеяться над этой захватывающей мыслью, но Генри в знак порицания осуждающе скривил свои сочные губы и сказал.
— Действительно, мисс Паризи, в вашем возрасте нужно знать, как вести себя на публике. Это HCS Media, а не дерьмовая желтая пресса. Возьмите себя в руки, прежде чем вернуться в бальный зал и опорочить компанию своим поведением.
С этими словами этот напыщенный мудак ушел, оставив меня бушевать, как гроза. Почему он всегда был таким болваном? Я надеялась, что с окончанием лета он изменится. Но ничего не изменилось.
Блейк и Джейн нашли меня в том же кресле, в которое меня бросили.
— Что случилось? — спросила Джейн, пьяно хихикая. Я рассказала им, что сказал этот мудак. Потом, ухмыляясь и давая волю своему языку, я сказала.
— Генри Синклер III ни кто иной, как чересчур высокомерный член. Чрезмерно высокомерный член, которому не нужно ничего, кроме хорошей порки и основательного траха! — я подняла руку для пары заслуженных «дай пять». Только через минуту я поняла, что мои друзья застыли вокруг меня, не протягивая ни одной ладони.
Подняв глаза, я увидела, что передо мной стоял Генри. Его голубые глаза прямо-таки полыхали, когда он с отвращением сморщил на меня царственный нос. Присев, он поднял с пола свой носовой платок, который до этого идеально лежал в кармане костюма, и пошел прочь.
— Черт! — крикнула я, но звук затерялся в музыке из бального зала. Так что я сказала это только для себя.
***
Вот что случилось тогда. А теперь он вернулся. И на этот раз был главным.
Я подняла голову от стола, встала и налила себе самого крепкого кофе в комнате отдыха. Вернувшись за свой стол, я открыла компьютер и начала отвечать на письма. Оставалось надеяться, что мне не придется слишком много общаться с Гарри. За все то время, что Кинг Синклер был здесь главным, я ни разу не разговаривала с ним. Салли являлась моим редактором. Я была уверена, что все останется по-прежнему.
