– Ну что вы, голубушка. При удачном стечении обстоятельств все спишут на банальное ограбление. Возможно, кого-то заинтересует, почему грабители не только обнесли квартирку начальника, но и напали на его дочь, но подумают, что это связано с профессиональной деятельностью папаши.
Инна не любила, когда ее называли «голубушкой». Это было еще похлеще «милочки». «Милочкой» ее как-то назвала первая жена Боталова, когда они встретились в Москве, чтобы «принюхаться». Мать Егора хотела вернуть сына домой, на бывшего мужа смотрела зло, а Инну в упор не видела, обращаясь к ней только в случае крайней необходимости. Там, в ресторане, такая необходимость и произошла. Виктория сказала: «Милочка, передайте мне соль».
Вспоминать об этом было неприятно, поэтому Инна быстро спросила:
– А с девочкой ничего…
– Нет-нет, не беспокойтесь. Собственно, мы даже вам благодарны.
– Мне? – удивилась Инна. – За что?
– На папеньку девочки мы у них дома столько занятного накопали, а сферы наших интересов весьма обширны… Так что в каком-то смысле вы оказали нам услугу.
Больше ей было нечего спросить. Инна подумала, что все устроилось отлично и, возможно, решать проблемы в сфере шоу-бизнеса не так уж сложно. Когда она встала, Иван Иванович тоже поднялся и галантно приложился к ее руке. Губы были ледяными. Инна с трудом подавила желание вырвать ладонь из его рук.
– Было приятно иметь с вами дело, – произнес он бархатным голосом. – В случае чего – обращайтесь, всегда поможем.
– Не хотелось бы, – выдохнула Инна.
В конце октября Димку пригласили на телевидение.
Дела на тот момент резко пошли в гору. Оксана Люксенштейн перестала угрожать и, судя по скупым объяснениям вечно занятой Инны, больше на горизонте появиться не должна была. Гастрольный график пришел в норму, новый коллектив музыкантов и балета набрали в рекордные сроки. Инна начала поговаривать, что после новогодних праздников они устроят Димке отдых где-нибудь за границей, а потом снимут клип. Нужна только хорошая песня, потенциальный хит!
Все налаживалось.
Если под руководством Оксаны он едва сводил концы с концами, то теперь денег существенно прибавилось. Он начал подумывать о покупке машины. До того на постановочные съемки он ездил на «Инфинити» Егора, когда удавалось выцыганить ее у друга на день. Егор машину давал неохотно, угрожая расправой, если Димка ее поцарапает или, чего доброго, разобьет…
Паника передавалась и Димке, так что он с облегчением возвращал собственность друга в гараж.
Все было хорошо. Тусовка благосклонно взирала на возвращение кумира в родное стойло. Зрители шли на концерты, газеты посвящали Димке целые развороты, а Инна ревниво следила, чтобы на фото она всегда была рядом с ним. Ее собственная популярность росла, а пресса уже почти перестала связывать ее имя с всемогущим Александром Боталовым.
Утром, когда Димка валялся в постели, его поднял на ноги звонок.
– Дрыхнешь? – миролюбиво спросила Инна.
Димка отчаянно зевнул и буркнул в трубку:
– А что? Нельзя?
– Почему же нельзя? Можно. Но это сегодня. А завтра у нас, Димася, решающий день. Так что ты должен быть огурцом. Не вздумай напиться.
– Корпоратив какой-то незапланированный? – осведомился он и залез поглубже под одеяло.
В квартире было прохладно, плечи мерзли, а из окна, которое он забыл закрыть, немилосердно дуло. Под боком возилось и дышало что-то большое и теплое, со знакомым запахом духов и горячего тела.
– Лучше, – оптимистично пообещала Инна.
– Что тогда?
– Угадай!
Димка вздохнул.
Чего ему не хотелось совершенно, так это играть в угадайку.
Накануне он пропел в ночном клубе до двух ночи, потом еще долго сидел в ресторане, домой вернулся лишь к пяти утра и надеялся, что сегодня его точно никто не побеспокоит хотя бы до обеда. На кровати пошевелился ком одеяла, из-под него высунулась изящная рука с парочкой браслетов и длинными, покрытыми черным лаком, ногтями.
Димка уставился на одеяло: не покажется ли что-нибудь более волнующее?
Потом, спохватившись, проблеял в трубку нечто нечленораздельное и сконфуженно затих.
Инна верно истолковала его молчание и смилостивилась:
– Ладно, все равно не угадаешь! Я договорилась о твоем участии в «Голубом огоньке».
Димка вдохнул, подавился воздухом и закашлялся, отфыркиваясь, как пес.
«Голубой огонек»! Новогодняя ночь!
Эфир в самый прайм-тайм!
О съемках в этой передаче мечтают все артисты, и только мэтры вальяжно переходят с канала на канал, не особо беспокоясь, позовут их или нет. Мэтров звали всегда, и зачастую, не особо утруждаясь, они исполняли одни и те же песни в одних и тех же нарядах. На эстраде было всего человек десять-пятнадцать артистов, которые с завидным постоянством блистали на всех каналах. Звездой номер один оставался Теодор Алмазов, который после ухода со сцены его экс-супруги продолжал публично объясняться ей в любви, что зрителям уже порядком прискучило. В вечную любовь никто не верил, однако игре Алмазова внимали с почтением.
Димка Алмазову очень завидовал.
Сняться в новогодней передаче ему хотелось всегда.
В прошлом году даже получилось засветиться на одном из каналов, но поскольку канал был так себе, да и песня не блестящая, этого никто не заметил. Подумав об этом, он испугался, что Инна запихнула его куда-нибудь на периферию, и все повторится вновь.
– Какой канал-то? – прохрипел он сквозь кашель.
– Ты водички выпей на всякий случай, – насмешливо посоветовала Инна.
– Хватит издеваться! Где я буду петь?
Она помолчала несколько секунд, заставляя его нервничать, а потом подсекла крючок, озвучив названия двух федеральных каналов.
Димку подбросило до потолка!
Соскочив с постели в одних трусах, он, не обращая внимания на сквозняк и обжигающе ледяной пол, запрыгал по квартире с дикими воплями. Инна хохотала в трубке и что-то кричала ему, но он не слышал. И только чуть-чуть успокоившись, снова прижал телефон к уху:
– Да, слушаю!
– Это я тебя слушаю! – хихикнула она.
– В смысле?
– А где «спасибо»?
– Спасибо, барыня, век не забуду, – комично выпятив губы, произнес Димка и, с удовольствием посмотрев в зеркало, отвесил сам себе земной поклон. – По гроб жизни!
– Дурачина!
– Да, я такой. Ты бы знала, как я рад.
– Я знаю, Димочка, я сама рада, – ласково сказала Инна. – В общем, весть я донесла. Сегодня отдыхай, а завтра к семи утра заеду. Чтобы как штык был готов. Понял?
– Понял! – крикнул Димка. – Я в шесть буду готов! В пять! Когда скажешь!!!
– В семь, – строго сказала Инна. – Не проспи.
– Сама не проспи! Блин, как же здорово! Я тебя обожаю!
Инна рассмеялась.
