Моли нахмурилась:
— Ну а что же мать Клэр?
— У нее столько забот, ведь у нее больной муж на руках!
Вы, наверно, знаете, он с каждым днем угасает.
— Да что вы? Нет, я не знала. — Из разговора с леди Марго Молли вовсе не почувствовала, что ее муж при смерти; просто нездоров, и все.
— И потом, раз Клэр не желает возвращаться домой, то, если я позову сюда ее мать, не будет ли от этого только хуже? — Последовал тяжелейший вздох. — Очень трудно решить, какой выход лучше. — Поколебавшись немного, Рори произнес: — Видите ли, следует проявлять крайнюю осторожность, чтобы она вновь не попыталась покончить с собой!
— Покончить с собой? Что значит «вновь»?
— Ну… однажды ей удалось завладеть пузырьком с таблетками аспирина, и она много их проглотила. По счастью, сиделка, — я нанял для нее сиделку, — оказалась рядом, и мы отвезли Клэр в больницу, где ей сделали промывание желудка. Теперь приходится дежурить при ней круглые сутки.
«Боже мой! — думала Молли, онемев от услышанного. — Да неужто все это происходит с Клэр! — Молли знала, что ее подруга — существо ранимое, впечатлительное, но чтобы хотеть покончить с собой! — Быть того не может! — решила Молли. — В ней предостаточно истинного шотландского рационализма. Да, но, — мысленно возражала она себе, — ведь у нее случился выкидыш! А мы, женщины, слишком зависим от нашей дурацкой физиологии!»
— Сегодня я впервые за много месяцев показался на людях, — сказал Рори. — Как правило, все время провожу с Клэр. Тут уж не до веселья, когда тревожишься за любимого человека.
Молли сдавила пальцами браслет на левой руке. Первый раз за много месяцев? А как насчет открытого чемпионата в Монте-Карло?
— Да, это тяжело, когда на руках беспомощный больной, — сказала она сочувствующе. — Я все ночи просидела с отцом, пока он приходил в себя. Собственно, потому мы с Клайвом и здесь, мне необходим отдых. Мы приехали только сегодня!
Молли и сама не знала, почему солгала. Просто почувствовала, что лучше не говорить Рори, что они с Клайвом здесь уже целую неделю и что все это время она пыталась его разыскать. «Будь осторожна! — сказала она себе. — Помни, этот с виду несчастный человек на самом деле завязан в торговле наркотиками; он — тот, которому едва удалось улизнуть из Парижа, спасаясь от полиции. Который лгал своей жене. Который вложил ее деньги в приобретение партии кокаина. И это именно он изображен на фотографии в „Jours de France“. Второго Рори Баллетера нет. Не узнать его невозможно. А судя по тому, как он веселился до встречи с Молли, Рори не только не был опечален, а даже смотрелся счастливчиком, только что выигравшим в футбольном тотализаторе».
— Может быть, поможет, если я ее проведаю? — спросила Молли, бросая явный вызов, однако озарившееся лицо Рори обескуражило ее.
— Правда, проведаете? Клэр вас так любила…
— Я с удовольствием! С радостью помогу, чем смогу!
В тот момент Молли испытала раскаяние. «Да ну тебя с твоими вечными предубеждениями! — ругала она себя. — А вдруг он говорит правду? Сначала выясни, а уж потом уличай во лжи!»
— Я снимаю пентхаус на Променад дез Англэ в Ницце.
Восхитительный вид, и Клэр лежит на веранде — застекленной, так что это безопасно. Где вы остановились? Я посмотрю, способна ли Клэр принимать посетителей, и сразу же вам позвоню!
— Мы живем на вилле нашего приятеля. Молли дала Рори свой адрес и телефон. — Так я позвоню! — Рори тепло пожал ей руку. — Спасибо, Молли! Уверен, Клэр будет рада видеть вас — если, разумеется, она вас узнает. Иногда она не узнает даже меня.
— Нам остается только попытаться! — с твердостью произнесла Молли.
— Да благословит вас бог! — сказал Рори и вернулся к своим друзьям.
— Ну что? — спросил Клайв, когда Молли подошла к нему. — Судя по твоему виду, разговор у вас был серьезный!
— Ты прав! — сказала Молли и поведала ему все.
— О господи! — расстроено произнес Клайв. — Плохо дело!
Рори позвонил через два дня.
— Смогли бы вы прийти сегодня днем?
— В котором часу?
— Около четырех. Я не стану говорить Клэр, устроим ей сюрприз…
И теперь, когда Рори подводил Молли к двойным орнаментированным дверям, она невинно спросила:
— Надеюсь, сюрприз остается сюрпризом?
— Не беспокойтесь! Привратник говорил по телефону со мной. Клэр понятия не имеет, что вы придете.
Когда они вошли в холл, Рори прикрыл двери и сказал Молли напрямик:
— Не пугайтесь, когда увидите ее! Она… уже не та и внешне, и внутренне.
С дурными предчувствиями Молли кивнула и прошла вслед за Рори в огромную комнату, освещенную солнцем, льющимся из обращенных к морю покатых окон в дальнем конце. Там а шезлонге, повернутом в сторону окон, с наброшенным на ноги легким покрывалом кто-то лежал. Молли подошла: Клэр лежала с закрытыми глазами. Чуть не вскрикнув от потрясения, Молли закусила губу. Перед ней был неживой человек. Щеки впали, вокруг глаз темные, почти черные круги. Лежавшие поверх покрывала вялые руки хоть и были ухожены, но выглядели как худосочные куриные лапки.
Рори склонился над ней:
— Клэр… — Голос у него был нежный, прямо ласкающий. — У нас гостья…
Глаза открылись, и Молли вздрогнула. Они были безжизненны: знакомые ей прекрасные, лилово-фиалковые глаза Клэр были затуманены, как бы подернуты пылью. Они смотрели на Молли не узнавая.
— Привет, незнакомка! — произнесла Молли в развязной манере джорди. Взгляд Клэр нисколько при этом не изменился. — Я — Молли, Молли… ты ведь помнишь меня, а?
— Молли… — без выражения, как эхо, повторила Клэр.
— А вот и я! Пришла извиниться, что уехала тогда из Парижа, не сказав ни слова. Но у отца случился удар, и мне пришлось мчаться и выступать в роли сиделки Флоренс Найтингейл. Пациент теперь жив и здоров, потому я вот зашла поглядеть, не нужна ли теперь тебе моя помощь.
Взгляд Клэр стал более осмыслен. Молли уловила признаки внутренней борьбы. Рори подставил стул к шезлонгу, Молли села, взяв рукой безжизненную, невесомую лапку Клэр.
— Ах ты глупая девчонка! — ласково отчитывала ее Молли. — Совсем позабыла свою Молли! А помнишь, блейдонское имбирное? А темный ньюкаслский эль? А стотти? — Молли потянулась к сумке, достала бумажный пакет. — Вот, я тебе кое-что утречком испекла… — Она вынула клинообразный кусок круглого плоского хлеба. — Еще горячий, я и маслицем сверху полила… — Молли вложила кусок в руку Клэр. — Ну-ка, давай, попробуй!
Она поднесла руку Клэр к ее рту. Увидела, как та вдыхает свежий аромат хлеба, как ее зубы вонзаются в него. Жевание давалось Клэр с трудом, но Молли заметила, как от вкуса свежего хлеба стали загораться ее глаза. Теперь уже Клэр сама поднесла кусок ко рту. На лице появилась радостная детская улыбка.
