Весь вечер Шахов находился в центре внимания. Менее всего в эти минуты ему была нужна Полина. Журналистки пытались выведать у него имя возлюбленной. Они поверить не могли, что такой мужчина коротает вечера в одиночестве. Вопросы о личной жизни сыпались как из рога изобилия, но Шахова было не так-то просто расколоть на откровенность. Однажды он уже начал создавать легенду. В ней не было ни слова об Альбине. Дмитрий не пожелал вспоминать о ней ни плохим, ни хорошим словом. Теперь – очередь Полины. Шахов молчал о ее существовании, как партизан. Пиарщики подсказали, что ему необходимо поддерживать образ свободного мужчины, так сказать, потенциального жениха. Тогда каждая поклонница сможет мечтать о нем, представив себя в роли верной спутницы. Не помешает вообще наводить тень на плетень в вопросе сексуальной ориентации. Это поможет увеличить читательскую аудиторию.
После нескольких рюмок коньяка Шахов возжелал жгучую брюнетку, которая весь вечер сверлила его взглядом. Не теряя времени, Дмитрий как бы случайно оказался рядом. Завязался непринужденный разговор. Их общение сняли несколько сновавших повсюду фотокорреспондентов. Шахов делал вид, что не обращает на них никакого внимания. Правда, в глубине души чертыхнулся, но не передумал предложить продолжить вечер у него дома. Девица только этого и ждала. Ее напускная веселость немного утомляла, но отступать было некуда.
Порог его квартиры из женщин переступала только Воробьева. Дмитрий решил, что появление совершенно случайной партнерши на одну ночь поможет ему покончить с Полиной. Он должен порвать с ней сразу, вмиг, пока все не зашло слишком далеко. Что Шахов подразумевал под этим «слишком далеко», он не удосуживался растолковать даже самому себе. Эта женщина должна уйти из его жизни. Прикипела она к нему всем сердцем, трудно будет оторвать.
– Ты передумал? – Разбитная красотка призывно сверкала глазищами. Пауза, во время которой у Дмитрия шел беспрерывный мыслительный процесс, показалась ей длинной по Станиславскому.
– Как можно? – Шахов огляделся по сторонам.
– Убегаем?
– Первым выхожу я, а ты через пару минут. Я буду ждать. Золотой «Крайслер» в квартале отсюда в сторону центра. Поняла?
– Понятливая. А пока мне нужно оставить тебя в покое, чтобы не привлекать внимание этих со вспышками, да?
– Ты – чудо!
Брюнетка с редким и красивым именем Лия задержалась у него в гостях на одну ночь. Еще одна женщина, не оставившая глубокого следа в его душе. Сексуальная, раскованная, она вела себя предсказуемо. Пыталась заполучить его. Наивная. Шахов получал удовольствие от сознания собственной проницательности. Лия свою миссию выполнила: помогла ему не думать о Полине. Он нашел лекарство, но обрадовался преждевременно. Его действие оказалось очень слабым.
Проснувшись ночью, он обнял лежащую рядом женщину, спросонья вдохнул запах ее волос и открыл глаза. Это был чужой запах. Аромат женщины, которая оставила его сердце равнодушным. Каприз или ошибка? Осторожно, чтобы не разбудить Лию, Шахов поднялся с постели. Оставшуюся часть ночи он провел в гостиной на диване. Дмитрий не хотел признавать, что испытывает к Воробьевой чувство несоизмеримо большее, нежели просто симпатию. Согласиться с этим означало разрешить Полине стать частью его жизни. Гораздо проще было вычеркнуть все, что было связано с Воробьевой, из своего плотного графика.
Поначалу ему показалось, что сделать это проще простого. За каждодневной суетой он не замечал полета времени, а вот Полина наверняка считала часы. Дмитрий все чаще задумывался над тем, что чувствует она? Гордячка! Могла бы и сама позвонить. Так нет же. Она предпочла мучиться, но не унизиться до расспросов. Полина понимает, что ее звонок ничего не изменит, и не желает унижаться. В том, что ей очень плохо, Шахов не сомневался.
– Дмитрий Павлович, так на чем же мы остановимся? – Экстренное совещание, которое он проводил, застрагивало массу текущих вопросов. Шахов должен решить все проблемы перед тем, как уехать на отдых. Он считал, что заслужил эти десять дней покоя и тишины. Именно так, вдали от всех и вся он собирался набраться сил для очередного рывка. – Дмитрий Павлович?
Он не слышал, погрузившись в невеселые мысли. Шахов был обеспокоен судьбой нового романа. Еще не утихла шумиха вокруг его книги «После жизни», но Дмитрий был уверен, что долго почивать на лаврах ему не придется. Рано или поздно встанет вопрос о том, что нового может предложить популярный автор своему читателю? Нельзя надолго выпадать из поля зрения. Неблагодарная толпа быстро забывает своих кумиров, если ее не подкармливать, не задабривать.
Поэтому Дмитрий пытался работать, не забывая о том, что теперь ему никто не поможет. Не торопясь, он набросал заметки по отдельным главам. Особенно ему понравился финал. Уроки Полины не прошли бесследно. Дмитрий был горд собой – он справился с тем, что раньше казалось недосягаемым. Для него это было колоссальным трудом, потребовало полной отдачи. Правда, дальнейшее продвижение было затруднительным. Отсутствие Полины все усложняло. Но Дмитрий окончательно решил, что с этим покончено. Никаких сожалений, никаких угрызений совести быть не должно.
К тому же в издательстве ему предложили другого опытного редактора.
– Я хотел бы, чтобы следующий роман попал на доработку к другому редактору, – сказал Арсеньев в их последнюю встречу. – Мне кажется, это внесет новое видение сюжета и пойдет только на пользу и роману, и автору.
– Вам виднее. – Шахов не стал спорить. Он подумал, что желание издателя невероятным образом совпало с его планами относительно Полины. Бедняжка получит удары со всех сторон. Что ж, придется пережить.
Теперь к Шахову совсем иное отношение. Издатель доволен. От настороженности не осталось и следа. Обе стороны настроены на взаимовыгодное сотрудничество. Его романов ждут. Каждый его шаг – история. Шахов счастлив. Теперь он неприлично богат и сказочно популярен. И то, и другое неумолимо растет. Даже в будущее заглядывать не хочется, так прекрасно настоящее, в котором Шахов чувствует себя настоящим героем своего времени. Он сам создал себя! Ему никто не нужен. Даже без Полины он сумеет удержаться на вершине. Шахов подзадоривал себя, отгоняя сомнения. Они – плохой попутчик.
Редактор, с которым ему предстояло работать, оказался мужчиной лет сорока пяти с очень редким именем и отчеством – Вилен Евсеевич. На приеме у главного редактора их представили друг другу. Рабочий момент – только и всего. Правда, Шахов вдруг испугался. От предстоящих перемен повеяло холодом разоблачения. Дмитрий понял, что этот человек очень скоро поймет, насколько преувеличен слух о его таланте и необыкновенном чувстве слова. Это ведь Полина легко обращалась с оборотами, интригами, неожиданно изменяя ход событий в романе. Это она доводила до совершенства сюжеты, роящиеся в его голове. То, что Шахов предложит своему новому редактору, будет требовать глубокой доработки. Устроит ли такой вариант издателя?
