Она должна была сказать ему это. Если она действительно беременна и им придется пожениться, Камилла согласится на брак без любви ради ребенка. Но тогда Джо должен хотя бы уважать ее. Если нет уважения и доверия, то ни о каком браке не может быть и речи.
— Ты была девственницей?
— Да.
— Но тебе было двадцать четыре!
— Я знаю, сколько мне было.
— Но ведь такое случается довольно редко!
— Я провела свое детство в обществе женщины, которая придавала значение своей чести не больше, чем новому платью. Хотя нет, пожалуй, платья для нее значили больше. Я даже никогда не целовалась ни с кем!
— Даже в колледже?!
— Меня отдали в девичий колледж. Там не было мальчиков. А если мне доводилось общаться с ними в выходные, я очень стеснялась. Ты мне веришь?
— Конечно. Теперь мне ясны некоторые моменты. Мне казалось, что ты просто разыгрываешь невинность, кокетничаешь, в то время как для тебя все это было абсолютно нормальным поведением.
— Мой отец сумел убедить тебя в обратном.
— Я должен непременно поговорить с ним об этом.
— Мне кажется, сначала это должна сделать я.
— Позволь это мне, ладно? Это наше дело.
— Если хочешь. — Она снова поцеловала его.
Она не собиралась спрашивать, почему он хочет сделать это первым. Сейчас бы началась песня о мужских разговорах и еще целая тысяча подобных примитивных причин. Ее мужчина был настоящим неандертальцем, который хотел все решать сам, в то время как его женушка сидит дома, варит кашу и растит детей… Камилла умиротворенно, или даже нет, не умиротворенно, а облегченно вздохнула. Впервые за много месяцев.
Через несколько часов она сидела на террасе и читала книгу. Вернее, держала ее перед собой. Она просто сидела и прилагала кучу усилий, чтобы не думать о том, как они с Джо провели обеденное время и часть послеобеденного… Ее блаженный покой нарушил голос Джо:
— Камилла, собирайся скорее. Мы идем к твоим родителям, прямо сейчас. Я только что им звонил.
— Но я совсем не хочу идти к ним на ужин, Джо! Ты только посмотри, как я одета. — Камилла сама осмотрела себя с ног до головы.
Дорожные шорты и майка на тоненьких бретельках — это вовсе не подходит для ужина с образцовой семьей папы.
— Ты можешь спокойно переодеться. Я предупредил, что мы будем не меньше чем минут через сорок.
— Я не хочу.
— Но почему?
— Наверное, я не готова говорить с папой.
Он посмотрел на нее ласково и понимающе.
— Я буду с тобой. Ты не должна ничего бояться.
— Знаешь, очень тяжело осознавать, что собственный отец, один из самых дорогих людей, считает тебя шлюхой.
Камилла была намерена поговорить об этом с отцом при первой встрече. Но она понимала, что пока не готова. Ей нужно было время. Еще бы, попытаться доказать своему отцу, что ты вовсе не девушка легкого поведения, — задача не из легких!
— Я не думаю, что он сказал так безосновательно. Возможно, когда-нибудь ты сказала что-то такое, что заставило его так подумать.
Камилла удивленно на него посмотрела и, пожав плечами, задумчиво произнесла:
— Интересно, что нужно сказать здравомыслящему человеку, чтобы заставить его считать тебя продажной девкой?
— Не знаю, дорогая. Нам предстоит это выяснить и доказать ему прямо противоположное.
Камиллу удовлетворил его ответ. Она теперь была твердо уверена — Джо на ее стороне. И еще, ее очень порадовало это его «мы»…
— Дочь, как ты могла согласиться на такое безумие? О чем ты вообще думала, позволь спросить? — Глаза Сальваторе сверкали.
После того как Джо рассказал ему о событиях двух минувших дней, он вскочил с кресла, в котором встречал их, и начал нервно расхаживать по комнате.
— Я и не думала, что это так рискованно.
Драгоценности переправляли в строжайшей секретности. Ни один человек не знал, что они находятся в сейфе синьора Муратти.
— Ты не должна была самостоятельно вести переговоры относительно аукциона. Вот скажи мне, что бы было, не отправь я Джо к тебе в Венецию. Ну что бы было, а? Слава Богу, мне вовремя пришла в голову эта идея.
— Не знаю, что бы было. — Камилла тут же поняла, что совершила ошибку, дав такой ответ.
Сальваторе побледнел. Он, пристально глядя на дочь, медленно, почти по слогам произнес:
— Ты могла бы быть уже мертва, доченька. — К концу фразы он уже не говорил, а шептал.
Опасаясь за здоровье отца, Камилла подошла к нему, обняла и весело прощебетала:
— Ну хватит, папочка, успокойся! Ты же сам видишь — со мной все в порядке. Джо ведь приехал.
— А знаете, сначала она и слышать не хотела о том, чтобы принять мою помощь. — Джо вставил эту фразу совсем некстати.
Из-за плеча отца Камилла едва не убила его взглядом за такую ремарку. Она помогла отцу снова сесть в кресло и ласково спросила:
— Папочка, ты ведь не слышал, о чем он говорил, правда?
— Я все прекрасно слышал. — Он повернулся к Джо. — Я же говорил тебе, что она стремится к независимости с таким же упрямством, как ее мамочка. Они похожи в этом как две капли воды. Слава Богу, что моей доченьке больше ничего не досталось от ее безумной мамаши! Сальваторе рассмеялся.
Затем улыбка застыла на его лице, он снова обратился к Камилле:
— Прости, что я так говорю о твоей матери.
Это же не честно — говорить о человеке гадости за глаза. Не знаю, что это со мной…
— Не волнуйся об этом. Я же не слепая и могу достаточно адекватно судить о своих близких.
Отец сморщился и снова сел в кресло. Казалось, на то, чтобы сделать десяток шагов и постоять ровно две минуты в комнате, у него ушли все силы.
— Все время ругаю себя за то, что позволил тебе жить в этом окружении. Ты могла вырасти в тех же условиях, что и Анна Мария: в охраняемом доме, среди любящих родных. Но твоя мамочка только лишь из-за своего упрямства не позволяла мне забрать тебя совсем. А я, глупец, не пытался настоять на своем, полагая, что девочке лучше жить с матерью. — Он неодобрительно покачал головой. Только вот кому адресовано было это неодобрение? — Она заполнила всю твою жизнь сомнениями и нестабильностью. Девочка моя, откуда в тебе столько чистоты и доброты? Как ты сумела сохранить все это в подобных условиях? Как же я был глуп, что не забрал тебя к себе!
— Я просто не смогла бы жить с вами, папа.
Не смогла бы дополнить вашу идеальную семью. Сомневаюсь, что Терезе было бы приятно терпеть в своем доме твою незаконнорожденную дочь. — Камилла закусила нижнюю губу.
Может, этого и не стоило говорить, но она правда так считала.
— Ты ошибаешься, доченька. Мы все искренне хотели, чтобы ты жила с нами. Я мечтал о том, что у меня будет много детей, но вот не вышло…
