– Ты не хочешь сейчас продолжать. – Это было утверждение, а не вопрос. Джек потер ее руку и съехал на бок.
– Я не могу, пока Скотт бродит внизу.
Он, скорее всего, уже наткнулся на ее нижнее белье. Новое сексуальное нижнее белье.
Волшебное утро после ночи любви было подпорчено. Внезапно Клео почувствовала себя не просто обнаженной. Казалось, она выставлена на всеобщее обозрение, и Клео захотела оказаться в родной и знакомой спальне.
– Я приму душ. – Она встала и стянула с кровати простыню, потому что не собиралась разгуливать по коридору без всего.
– Знаешь, мы могли бы принять его вместе. – Джек соблазнительно изогнул бровь.
Клео замерла, поправляя простыню на плече. Заманчивое предложение. Они могли бы запереться в ванной и…
Его взгляд лениво скользнул по скрытому простыней телу Клео.
– Я мог бы потереть тебе спинку.
– М-м-м…
Это, конечно, очень заманчиво, Джек мог бы ей не только со спинкой помочь, но она готова была принять то, что предложено.
И Клео совершила собственное маленькое зрительное путешествие по еще плохо знакомому телу Джека, упругой загорелой коже, мимо пупка и дальше вниз, к нескромному выражению мужественности, на которое живо откликнулась каждая клеточка в ее совсем недавно познавшем женственность организме.
Взгляд его серых глаз был ей знаком лучше, но и он возбуждал не меньше, потому что теперь стал совсем иным, пронзительным, завораживающим.
Совсем как прошлой ночью.
Если Клео задержится еще хоть ненадолго, взглядами дело уже не ограничится. Она заставила себя пойти к двери и бросила кокетливый взгляд через плечо.
– Я принесу свое мыло.
Несколько минут спустя, сжимая в охапке собранную в спешке одежду, она шла обратно к Джеку. Звук его голоса заставил ее замереть у порога. Он говорил по мобильному телефону тем тоном, каким обычно общался с женщинами.
– Нужно разобраться с кое-какими семейными трудностями. – Он кивнул в ответ на слова собеседника и соблазнительно рассмеялся. – Да, мне все еще интересно. Очень интересно. – Пауза. – Завтра? – Еще пауза. – В одиннадцать пятнадцать в кафе «Медичи». Буду ждать. Да, еще кое-что. Можно это пока останется между нами?
Сердце Клео сжалось. Она сглотнула. Сделав шаг назад, она развернулась и, прижимая вещи к груди, бросилась в свою комнату. В воздухе витал аромат мыла «Ив Сен-Лоран», которое она берегла для особых случаев. Это стало болезненным и все же необходимым напоминанием о том, что для такого плейбоя, как Джек, это, возможно, не особый случай. Горбатого могила исправит.
Клео зашла в ванную и включила душ на полную мощность. Это, наверное, умопомешательство, но она решила подождать и посмотреть, не посвятит ли Джек ее в подробности своей тайной встречи. «Ладно, посмотрим, какую игру ты ведешь. А потом решим, что делать».
– Это то, что я думаю? – спросил Скотт, когда на кухню вошла Клео.
Она подхватила с пола трусики, взяла со стола бюстгальтер, пряча при этом глаза от мужчины, который слишком много знал, и вздохнула:
– А у тебя есть какие-то сомнения?
– Ну, вообще очень похоже на торт «Черный лес».
Клео подняла взгляд. Скотт стоял перед открытым холодильником, облизывая палец.
– И на вкус как «Черный лес».
– Угощайся. Хоть весь съешь, – сказала она, ища место, куда можно спрятать нижнее белье, но сдалась – какой смысл? – и положила все на стул.
Скотт отрезал себе кусок торта:
– Хочешь?
– Нет, я буду кофе и фрукты.
– Это не похоже на ту Клео, которую я знаю.
– А я, может, не та Клео, которую ты знаешь.
Она взяла нож и тарелку, подошла к барной стойке и стала резать апельсин.
– Я все думал, на кого ты похожа с короткой стрижкой. На фею Динь-Динь.
– Отлично. – Очень стильно.
– А что думает Джек?
– Понятия не имею. – Клео больше ничего не знала наверняка о том, в чем замешан Джек.
– Так. – Скотт поставил на стойку торт и сел на стул рядом с Клео. – Вы с Джеком…
Клео резала апельсин, в воздухе витал свежий аромат цитрусовых. Можно сделать вид, что все в порядке, но эту тему она со Скоттом обсуждать не хотела.
– Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь…
– Ты куда пропала, Златовласка? – Как ни в чем не бывало Джек влетел на кухню и поцеловал ее в шею. Запах мыла напомнил о душе, который они принимали не вместе. Потом он прошептал ей на ушко: – Избавься от Скотта, я хочу с тобой кое о чем поговорить. – И схватил дольку апельсина.
Она смотрела на него, пока он, наливая кофе, покусывал апельсин. Высокое стройное тело скрывала будничная одежда, футболка и шорты, но перед глазами стояла вчерашняя картинка. Джек у двери, буквально в ярде от того места, где стоит сейчас. Раздетый, дикий, возбужденный. Плейбой.
Вчера он с таким же энтузиазмом покусывал ее саму. Горячая волна пробежала по телу от этих воспоминаний.
Клео все еще смотрела на него и вспоминала, когда Джек вдруг замер, наполнив кружку лишь наполовину. Его внимание привлекло что-то за окном.
– Скотти, – он указал подбородком в направлении взгляда, – чья это машина?
– «Королла»? Моего друга. Я одолжил ему свою на выходные, он повез мать к сестре в Балларат.
– Так это ты привез Клео вчера вечером? Спасибо.
– Да не за что.
И Джек продолжил наливать кофе. Клео заметила, что он расслабился. Он вообще выглядел очень довольным. И самоуверенным.
Неужели этот мужчина всегда получает то, что хочет?
– Я буду в гараже, – сказала она, взяла кофе и встала.
Джек тут же посмотрел на нее:
– Эй, а я думал…
Она встретилась с ним взглядом и тут же поняла, что он хотел сказать.
– Я не успеваю с заказами, надо наверстать время.
«А ты должен мне кое-что рассказать. Должен ведь?»
Он соблазнительно улыбнулся:
– Может, я смогу помочь?
Клео кивнула:
– Может, и сможешь.
– Подождите, – вклинился Скотт и потянулся к папке, лежавшей рядом с ним на столе. – Подпишите бумаги, прежде чем оба исчезнете. Тогда с наследством будет покончено, и я вас до конца дня оставлю в покое.
Понимая, какое унижение и боль испытывает Джек, Клео стиснула зубы и аккуратно поставила чашку на стол. Этим утром все снова приняло неприятный оборот.
Джек сидел в большом кожаном кресле отца и смотрел на бумаги, которые держал в руке. Эту комнату он всегда избегал, потому что, оказавшись в отцовских владениях за закрытыми дверьми, всегда подвергался словесному или физическому насилию.
Так почему же он теперь сидит в этом жутком кабинете, когда в тридцати секундах ходьбы находится женщина всей его жизни?
Потому что эта женщина сказала, что ей надо поработать над украшениями. Джек понимал ее желание уединиться на время. Одна подпись, и она стала невероятно богата. Он все понимал.
