— Какое это имеет значение? — спросила Кэтрин, не в силах скрыть своего раздражения этими бессмысленными вопросами. Пройдя мимо него в дом, она остановилась, пораженная. — Господи! Тут все по-новому!
Это было еще мягко сказано. В свое время дом Брайана представлял собой типичный образчик холостяцкой берлоги — музыкальные автоматы, бильярдный стол и гигантский бар, не говоря уже о развешанных по стенам звериных шкурах.
— Лучше? — спросил он.
— Гораздо. — Теперь это было место, предназначенное для того, чтобы жить, а не только устраивать вечеринки. — Когда ты успел?
— Перед Новым годом. Ноэль мне помогала.
— Она отлично поработала. Мне нравится. А наверху? Там тоже все по-другому?
Раньше почти всю спальню Брайана занимала гигантская кровать с черным лакированным изголовьем.
— Совершенно по-другому. Ноэль передала всю старую обстановку на благотворительные цели.
— Позволь посмотреть.
— С удовольствием.
Взяв за руку, он повел Кэтрин по деревянной лестнице наверх, где она замерла в восхищении от новой спальни, с кроватью, покрытой стеганым пуховым одеялом. От старого остался только вид из окна, если только окном можно было назвать сплошь стеклянную стену.
Его изменить было просто невозможно, разве только закрыть шторами, что казалось настоящим преступлением. Стеклянная стена напротив кровати выходила на озеро. Придя сюда в первый раз, Кэтрин подумала, как это, должно быть, щекочет нервы — заниматься любовью, зная, что проплывающие мимо люди могут тебя видеть!
— Ты можешь выключить свет? — спросила она, и Брайан нахмурился.
— Могу. А зачем?
— Пожалуйста, сделай это.
Он послушался, и перед Кэтрин открылся прекрасный вид. Вот так рождаются романтические мечты… И незабываемые воспоминания.
Но это же и приближает неизбежную катастрофу. Брайан мог сменить машину, обстановку, но перемениться внутренне был не в состоянии. Он таков, какой есть, и оставалось лишь уповать на чудо. А чудес, как известно, не бывает…
Не думай сейчас об этом! — приказала себе Кэтрин. Просто делай то, что тебе хочется. Получи твою незабываемую ночь. Утро наступит очень быстро…
С бьющимся сердцем она обернулась, и медленным движением сняв пиджак с плеч Брайана, затем бросила его на стоящее рядом кресло.
Он собрался что-то сказать, но Кэтрин прижала палец к его губам.
— Молчи. Мне хотелось этого весь вечер, — прошептала она. — Больше я просто не могу ждать…
Проснувшись среди ночи, Кэтрин инстинктивно почувствовала, что Брайана рядом нет. Она была укрыта одеялом, которое, должно быть, натянула на себя во сне. А может быть, это сделал Брайан.
На первый взгляд спальня казалась пустой. И Кэтрин ни за что бы не догадалась, что Брайан сидит лицом к стеклянной стене в кресле с высокой спинкой, если бы как раз в этот момент он не поставил кофейную чашку на подлокотник. При этом Кэтрин увидела только его руку.
— Брайан, — тихо спросила она, — что ты делаешь там в такую рань? Тебе не спится?
— Мне часто не спится.
Безжизненность его голоса сначала поразила ее, потом испугала.
— Что-нибудь… не в порядке?
— Не в порядке? — отозвался он тем же безразличным тоном. — Что может быть не в порядке?
— Не знаю. Но что-то, очевидно, есть. Почему бы тебе не лечь в постель и не рассказать, в чем дело?
— Спи, Кэтрин.
— Но послушай…
— Да спи ты, черт возьми! — рявкнул он. Как ни поразила и ни обидела ее эта вспышка раздражения, Кэтрин не могла поступить так, как он сказал. Да и какая влюбленная женщина смогла бы?
Завернувшись в одеяло, она слезла с кровати и, подойдя к креслу, присела перед ним на корточки.
Брайан был обнажен, но его нагота сейчас совершенно не взволновала Кэтрин, настолько сильно ее встревожило болезненное выражение его глаз и странная нервозность. Никогда еще она не видела Брайана в таком состоянии. Кроме того раза, в больнице.
— Брайан, дорогой, — прошептала Кэтрин, кладя руку на его колено.
Он поднял голову и зло рассмеялся.
— Что, дорогая Кэтрин?
За внешней нежностью этих слов чувствовалась издевка.
Убрав руку на подлокотник, она пристально вгляделась в лицо Брайана, пытаясь понять, что с ним происходит.
— В чем дело?
Брайан вздохнул, как ей показалось, устало.
— Я все равно не в силах объяснить тебе. Скажем так, я надеялся на то, что все может стать по-другому, однако этого не случилось. Увы, как постелешь, так и выспишься.
— Ты прав, я не понимаю, о чем ты говоришь…
Однако, кажется, она начала догадываться. Брайан пытался объяснить, что не в состоянии переделать себя. Он просто любитель женщин, неспособный на настоящую любовь. Человек, который, несмотря на желание сделать приятное отцу, женившись и заимев детей, просто не в состоянии принять претивший ему образ жизни.
— Тебя расстроили слова отца, да?
Брайан с удивлением посмотрел на нее.
— Тебе хотелось бы угодить отцу, — осторожно продолжила Кэтрин. — Но ты отлично знаешь, что семейная жизнь не для тебя. И ты прав, Брайан: жениться без любви — самое последнее дело на свете!
Его взгляд подтвердил, что она угодила в самое больное место.
— А ты, Кэтрин? Собираешься ли ты когда-нибудь выйти замуж?
— Нет, — с тоской в голосе призналась она. — Нет, не собираюсь…
Как права оказалась Джейн! Забыть Эдвина она, конечно, сможет. Разве уже не забыла? Но Брайана? Нет… Брайана забыть невозможно. Разве способен какой-нибудь мужчина сравниться с ним?
Поэтому Кэтрин решила не откладывать дело в долгий ящик.
— Я… я хотела сказать тебе об этом утром, — начала она, собравшись с духом. — Думаю, что нам пора вернуться к прежним дружеским отношениям.
Брайан был искренне поражен ее словами.
— Почему? Разве тебе было плохо со мной?
— Сам знаешь, что хорошо. Однако…
— Однако — что?
— Мне кажется, этого не достаточно.
— А что для тебя было бы достаточно, Кэтрин? — фыркнул он. — Быть влюбленным в своего любовника?
— Что-то в этом роде.
— Так что же тебе остается? Начать вести целомудренный образ жизни, и так до конца твоих дней?
— Возможно.
— Никогда не поверю, что женщина, столь самозабвенно предававшаяся любви прошлой ночью, способна отказаться от плотских утех. Я не шучу, Кэтрин, ты действительно можешь свести с ума любого, честное слово. Я совершенно опустошен, если позволено будет так сказать. Если подобное ощущал и он, тогда понятно, почему старина Эдвин всегда возвращался к тебе.
Кэтрин чуть было не заплакала от обиды и унижения. И у Брайана вырвался тоскливый стон.
