– Лиза, ты готова прийти ко мне сегодня ночью? – хрипло спросил Бенедикт и замер в ожидании ответа.
Кровь прилила к лицу молодой женщины, дыхание перехватило, а губы пересохли. Она растерянно молчала, а потом кивнула в ответ.
– Лиза, мне не нужна твоя жалость, – прошептал мужчина. – И покорность не нужна. Мой ребенок должен быть зачат в любви.
– Любовь – это свобода выбора, – вдруг произнесла Лиза. Она в один момент поняла, о чем ей так долго говорил любимый – человек сам решает, какую роль играть в своей жизни. Ты либо жертва, либо победитель. И Лиза решила, что достойна быть победителем в этой игре. Она может проиграть сейчас, и ей будет больно, если Бенедикту не понравится ее бунт, и этой желанной ночи любви так и не будет. Она может проиграть, но она обязана самой себе начать эту игру, чтобы не быть жертвой. – Я работаю у тебя, а значит, я не свободна.
В комнате повисла тишина. Лиза слышала, как от волнения бьется ее сердце.
– Я принимаю твой протест, – тихо сказал Бенедикт. – Ты свободна. Твой контракт аннулирован. Ты можешь уйти, можешь остаться, причем на любых условиях. В этом доме ты желанный гость.
– Я остаюсь, – тоже тихо ответила Лиза. – Я остаюсь, потому что хочу выносить и родить тебе ребенка.
Девушка услышала прерывистый вздох Бенедикта и поняла, как ему тяжело дались его слова и еще тяжелее – ожидание ее ответа. Она бросилась к нему на шею, и их губы слились в страстном поцелуе. Уже не существовало ни сомнений, ни страхов, ни вопросов – было только желание стать единым целым, почувствовать силу страсти друг друга, насладиться вкусом и запахом тел. Они задыхались от желания, когда вошли в его спальню. Лиза нашла в себе силы оторваться от любимых губ и осмотреться – это была святая святых, это была комната ее единственной в жизни любви. Над огромной кроватью, застеленной белоснежным бельем, висел огромный портрет, с которого на нее смотрело ее же изображение. Сердце Лизы забилось еще чаще и сильнее, и она снова впилась в мужчину губами.
Дрожащими руками Бенедикт снимал одежду с любимой. Он делал это с таким трепетом, с такой нежностью, словно она была фарфоровой куклой, но в тот момент, когда обнажилась ее полная грудь с темными заостренными сосками, он издал животный рык. Искаженное от страсти лицо было еще уродливее, чем всегда, но Лиза так хотела именно этого мужчину, что сорвала с него одежду и плотно прижалась к нему обнаженным телом. Его восставшая плоть уткнулась ей в живот, и она обхватила руками его ягодицы, чтобы прижать мужчину к себе еще плотнее. Повалив Лизу на кровать, Бенедикт начал жадно целовать ее грудь, потом живот, потом опустился еще ниже… Девушка теряла сознание от силы своего желания и извивалась под губами любимого, не в силах сдерживать громкие стоны. Вдруг она перестала чувствовать его губы на своем теле, и в этот момент ей показалось, что, если он сейчас не дотронется до нее, она умрет… Через секунду Бенедикт вонзился в нее с неистовой силой голодного мужчины. Он властвовал над ней, раскачивая толчками ее лоно…
Они погрузились в пучину оргазма одновременно, издав единый протяжный стон, который пронесся эхом по всему особняку…
Света стояла в холле и ждала, когда подойдет ее новый работодатель. Наконец послышались короткие торопливые шаги.
– Израиль Давидович, – представился небольшого роста мужчина с круглым животиком и такой же круглой лысиной на голове.
– Света, – робко сказала девушка и вытерла об юбочку вспотевшие ладони.
– Не бойтесь, дорогая, я вас не съем, – засмеялся хозяин дома, и в этот момент в дом влетели трое мальчишек разного возраста.
Дети кричали и кидали друг в друга цветными резиновыми шариками, не замечая отца и гостью.
– Прекратить! – прикрикнул Израиль Давидович, и дети затихли.
Самый маленький из разбойников захлопал огромными карими глазами и вцепился в Светину юбку, а та, вместо того чтобы обнять малыша, окаменела – дети вызывали у нее священный ужас, так как сама она уже отчаялась когда-нибудь стать матерью. Мужчина сообразил, что опыта работы с детьми у девушки нет, и начал думать, что делать дальше.
– Как я понимаю, вы не работали няней, – осторожно начал он.
– Нет, – чуть не плача, сказал Света. – Но я очень люблю детей.
– А свои есть? – В голосе появилась надежда.
– Нет, к сожалению, – девушка совсем растерялась, и в глазах появились слезы.
Повисла пауза, которую прервал малыш.
– На шарик, тетя, – неожиданно для всех сказал он и раскрыл ладошку, в которой лежал оранжевый мячик.
– Спасибо, мой хороший. – Света улыбнулась своему юному спасителю, присела на корточки и обняла ребенка.
– Ничего, научитесь скоро. – Израиль Давидович успокоился – девушка действительно любила детей. – А пока будете помогать повару. Готовить вы, надеюсь, умеете?
– Я могу борщ сварить, – неуверенно начала Света. – Пельмени могу сделать, курочку запечь… Я не знаю блюд французской кухни.
– Ну и не надо, – хозяин дома удовлетворенно потер руки. – Я так соскучился по нормальной русской еде. Отлично. Я принимаю вас на работу, вы меня всем устраиваете. А сейчас вас отвезут в квартиру, где вы будете жить.
Света вошла в прихожую своего нового жилья и улыбнулась – ее встречал широкоплечий накачанный парень с открытой доброй улыбкой.
– Женя, – представился он и протянул руку.
– Света, – кокетливо произнесла девушка.
– Проходите, – молодой человек жестом пригласил гостью в квартиру. – Мы будем жить здесь втроем: я, вы и Алексей. Не переживайте, у вас будет отдельная комната со всеми удобствами. Пойдемте, я вам все покажу.
Они зашли в небольшую спальню, носившую отпечаток хорошего женского вкуса: кровать металлическая, но изысканная; рядом с ней маленький стеклянный круглый столик с ночником в рюшечках; белое трюмо со множеством ящичков, перед которым стоял мягкий пуфик; стенной встроенный шкаф. «Как мило», – подумала Света и обернулась к Жене.
– А это ваша ванная и туалет! – Молодой человек толкнул дверь в шкафу, и перед взором девушки оказались ванная, туалет и зеркало.
– Вот это да! – воскликнула Света. – Я буду просто королевой.
– Ну, королева, располагайтесь, а то с дороги устали. А потом попьем чайку с французской выпечкой, – с этими словами Женя вышел из комнаты и оставил Свету наедине со своими мыслями…
Утром Свете предстояло новое знакомство – с поваром по имени Викто@@р. «Наверное, он тоже русский, – про себя хихикнула девушка, когда ей представили того, с кем предстояло работать. – Выделывается просто, вот и имя себе исковеркал на иностранный манер». Однако девушка ошиблась – Виктор был французом, причем нетрадиционной сексуальной ориентации, что сразу же усложнило жизнь русской кокетке, потому что он ненавидел женщин. Учить Свету чему бы то ни было он не хотел и видел в ней конкурентку и именно поэтому старался усложнить подчиненной жизнь. Он мало рассказывал и делал все очень быстро, чтобы девушка не успевала замечать и запоминать, однако Света оказалась действительно хорошей ученицей. Она впитывала все, что слышала, как губка, а если она не знала, как называется тот или иной продукт, то просто зарисовывала его, а потом безошибочно находила в магазине. Но диалога с Виктором все равно не получалось, а значит, работать с ним в паре становилось невозможно.
