Дженнифер и Пабло сидели рядом, и Пабло вставал всякий раз, когда Дженнифер выходила из-за стола, и отодвигал для нее стул, и выслушивал рассказы про Самых Уродских Тварей На Свете (мопсов Джен), хотя его английский наверняка сводился к сигналам дорожного движения.
В общем и целом ужин прошел успешно. К десяти часам гости настолько увлеклись разговором, что никто даже не заметил, что фейерверк на кухне закончился и теперь оттуда доносились лишь периодические возгласы и шепот, а десерт, знаменитый карамельный пудинг, который Кларисса терпеть не могла, но мать все же приготовила, на столе так и не появился.
Кларисса уже хотела пойти взглянуть, что там с предками, как вдруг Аарон предложил:
— Я сам. Заодно отнесу тарелку. — И поцеловал ее в щеку.
Грэйви посмотрела на Клариссу, которая посмотрела на Дженнифер, которая посмотрела на Поло, которая посмотрела бы на Сьюзи, но вместо этого чихнула.
— Твоя мама не держит кошек? — спросила Поло.
Саймон вышел из-за стола, чтобы выкурить сигару — коричневую, импортную, на вкус такую же мерзкую, как и на запах.
Дженнифер жестом велела Пабло присоединиться к нему. Пабло кивнул и улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.
Девушки остались наедине.
Сьюзи вздохнула почти искренне.
— Аарон — не настоящий, — заявила Грэйви. — Он — точная механическая копия человеческого существа.
— Он — совершенство, — заявила Дженнифер. — По крайней мере, для тебя.
— С этим парнем что-то не так, — заявила Сьюзи.
— Ты имеешь в виду то, что он в меня влюблен? — осведомилась Кларисса.
— Для начала, — подтвердила Сьюзи.
— Счет? — поинтересовалась Кларисса.
— Два к одному, — вынесла вердикт Грэйви. — Розы Саймона, конечно, очень мило, но Аарон заслуживает золотой медали.
Тут в комнату вернулся Аарон, по-прежнему с тарелкой в руке. Лицо посерело, глаза затуманились; у него был вид человека, столкнувшегося с призраком.
— В чем дело, Аарон? Отравился? Тошнит? — спросила Кларисса.
— Не ходи туда, — велел он, падая на место.
Кларисса приподнялась — он удержал ее за руку.
— Я серьезно, Кларисса. Тебе не нужно этого видеть.
— Ты про десерт? — уточнила Грэйви.
Аарон покачал головой, и в этот самый момент Тедди с Клариссиной матерью, бодрые и радостные, как гости утреннего ток-шоу, ворвались в гостиную, вдвоем неся огромный бесформенный пудинг.
Кларисса заметила, что блузка у матери застегнута черт знает как, будто пытался одеться трехлетний ребенок.
— О боже… — выдохнула Кларисса.
— Прямо на разделочном столе, — шепнул ей на ухо Аарон.
— Но… дерево же впитывает, — пробормотала она в ответ.
Чуть погодя вернулись Пабло и Саймон, и Пабло внезапно подал голос.
— Я бы хотел сказать тост, — заявил он на превосходном английском. Затем перевел взгляд на хозяйку, что-то произнес по-испански, и та с улыбкой кивнула. Он заговорил на родном языке, голосом глубоким, удивительно успокаивающим, как колыбельная.
— В моей стране, когда двое людей очень любят друг друга, как ты, Кларисса, и ты, Аарон, им остается только одно — пожениться. Для меня большая честь оказаться здесь сегодня, с вашими чудесными друзьями и семьей, увидеть вашу любовь и преданность. Вы тронули мое сердце и душу. Я могу лишь надеяться, что когда-нибудь и мне повезет так же, как вам. Салюд!
Кларисса с Аароном улыбнулись Пабло; тот первым поднял бокал, а затем все присоединились к нему, растроганные словами, которых никто из них, кроме матери Клариссы, толком не разобрал. Кларисса посмотрела на мать, едва сдерживающую слезы радости, Перевода так и не дождались — впрочем, в нем не было нужды.
Даже Сьюзи утерла слезинку в уголке змеиного глаза.
— А, к черту! — Аарон вскочил, чуть не опрокинув стул, и поднял бокал: — За Клариссу, которая смутила, восхитила, утомила и очаровала меня больше, чем любая другая женщина на моей памяти.
— Я был первым, — пробормотал Саймон себе в стакан.
— Молчи, твое время прошло, — прошипела в ответ Кларисса и внезапно осознала: «Непьющий Саймон, кажется, надрался».
— Саймон, — шепнула Грэйви, — надо уметь проигрывать.
— Кларисса, я тебя люблю, — заявил Аарон.
Звездная Палата хором вздохнула, и этот звук был выразительнее хорала, а затем все (кроме Саймона, которому было уже ни до чего) чокнулись хрустальными бокалами (из лучшего материного набора), стараясь не пропустить никого из сидевших за столом, и наконец все разом, как изголодавшаяся армия, накинулись на пудинг.
Под конец вечеринки, которая смело могла бы войти в историю как худшая вечеринка на памяти человечества, Кларисса, улучив момент, поинтересовалась:
— Утомляю, говоришь? Я тебя утомляю?!
— Только временами, — ответил Аарон, помогая собирать со стола посуду: родители уже отправились в постель. Вместе. — Как правило, я совершенно зачарован. Знаешь, там, откуда я родом…
— Штат в форме сапога? — уточнила Кларисса.
— В форме сапога? Это страна… Италия.
— Тогда тот, что больше Аляски?
— Больше Аляски?.. Нет такого штата. — Аарон озадаченно сдвинул брови.
— Ну что ж, геология никогда не была моим любимым предметом.
Аарон засмеялся.
— Джорджия, — сказал он. — Джорджия. Там, откуда я родом, предложение обычно делает мужчина.
Кларисса рьяно терла тарелку, отчищая с фарфора несуществующее пятнышко. Ей не хватало смелости взглянуть ему в глаза. У Аарона были закатаны рукава; она отметила, какие у него крепкие предплечья с темными волосками… Предплечья Пирса Броснана… Красиво будут стареть.
Аарон обнял ее и прижал к кухонному столу; Кларисса сделала вид, будто пытается вырваться.
— А там, откуда я родом, Аарон… это в юго-восточной части Беверли-Хиллз, — уточнила она, — женщина, которая ждет, пока мужчина сделает предложение, называется «одиночкой».
Аарон вдруг оказался совсем близко. Кларисса заметила, что щеки его выбриты чуть неровно, почувствовала его теплое дыхание и взгляд — прямой, уверенный, бесстрашный. И вдруг ослабела.
Но тут же взяла себя в руки.
— Аарон, теперь без шуток. Ты говорил серьезно, когда…
— Нет. Я просто напился и взревновал.
Кларисса распахнула глаза. Аарон засмеялся.
— Черт возьми, Кларисса. — Взгляд его внезапно посерьезнел, и голос — тоже. — Я тебе нравлюсь, ты мне нравишься… Не тот я парень, чтобы упускать свой шанс… да и ты не из таких девчонок. Давай решаться.
— Пробный брак? — уточнила Кларисса.
— Нет, настоящий.
И они поцеловались. И еще раз. И еще.
