— Пожалуйста, Кларисса, не выбросишь же ты меня на улицу. Посмотри на меня.
Кларисса посмотрела. Вид у него был вполне безвредный.
— Ладно, я ложусь спать, — заявила она. — Увидимся утром. Или, скорее, днем.
— А поцелуй? — жалобно заныл он, когда она поднялась с дивана. — Маленький сладенький поцелуйчик на ночь?
— Все поцелуйчики в прошлом, — ответила Кларисса. — Ты меня потерял, а ведь я была так близко. Вот так! — Она переплела пальцы.
— Я тебе подоткну одеяльце, — пообещал он и тут же вновь отрубился.
Кларисса долго смотрела на Саймона, своего бывшего бойфренда, отключившегося на диване. И принялась его раздевать.
А как удержишься?
Сперва ботинки, Гуччи. Затем носки, черные, кашемир с шелком.
Брюки — весенняя коллекция «Прада».
Кошелек. Двести пятьдесят баксов наличными. Кларисса взяла себе двадцатку. Ну, пусть две двадцатки… В конце концов, она ведь дала ему приют на ночь.
Белье? Само собой, Кельвин Кляйн.
Кларисса разбудила Саймона чашкой кофе, которая, простояв полночи, выглядела уже далеко не так аппетитно.
— Доброе утро. — Она уселась рядом, сменила несколько различных поз и оставила выбор на самой соблазнительной — «я только что из будуара».
Саймон разлепил веки, скривившись от солнца, которого и в помине не было. Ах, какой он все же симпатяга, когда страдает.
— Кларисса?.. — начал он. — Что случилось?
У Клариссы отвисла челюсть, но она тут же вернула ее на место — спохватилась, что подобные гримасы старят кожу.
— То есть как это — что случилось?
— Что ты тут делаешь? — Он с трудом повернул голову, глянул по сторонам.
— Между прочим, это моя квартира. И подобный вопрос должна задавать тебе я. Впрочем, я так и сделала. В три часа ночи.
— О боже… — простонал Саймон. — И что я сказал? Я был такой пьяный…
Кларисса насупилась.
— Не такой уж ты был и пьяный.
— Что я сделал? — спросил он. — Мы же не…
Кларисса лишь повела бровью.
— Да?! — ахнул Саймон.
— А разве нет? — изумилась она.
— О!
— «О»? И все? — Кларисса запахнула халатик от Фретте: Саймон не заслуживал такого роскошного вида. — Ты попросил, чтобы я к тебе вернулась.
— Правда? — Он заморгал, сморщился от боли. Потер лоб.
— И я согласилась. Так что мы опять вместе. Думаю, пора известить знакомых, что скажешь?
У Саймона был озадаченный вид.
— Только не говори, что ничего не помнишь… — Она поскребла ноготками по его бедру. — Ты все время повторял, что я — самое лучшее, что у тебя было в жизни.
— Правда?
— Конечно. А теперь слушай. Скоро придет Аарон. Я хочу обо всем сообщить ему с глазу на глаз, так что давай-ка ты…
Саймон, подскочив, начал было собирать штаны, носки… и вдруг застыл.
— Нет. Я останусь. На всякий случай.
— Не стоит. Сама справлюсь.
— Кларисса, ты не так уж хорошо его знаешь. Я останусь и сам во всем разберусь… Это моя забота… А ты делай, что считаешь нужным.
— Саймон, — перебила Кларисса, — повторяю, я справлюсь. — Она подняла с пола и вручила ему ботинки. — Позвоню, когда все будет кончено, идет?
— Я подожду снаружи в машине. Если что — свистни, и я тут как тут.
— Нет! Довольно, Саймон. Я просто пошутила насчет вчерашнего. Ничего не было.
— Кларисса, — Саймон коснулся ее лица, — мы оба знаем, что все было. Я вспомнил. А почему бы нам не… — Широким жестом он указал на спальню.
— Знаешь что, — внезапно объявила Кларисса, — я совсем забыла: мне нужно к врачу. Срочно.
— С тобой все в порядке?
— Да, но… мама… Маме плохо! — Кларисса начала подталкивать Саймона к дверям.
— Что-то с сердцем? — забеспокоился Саймон.
— Да, именно. Похоже, оно усыхает.
Саймон кивнул, поглощая дезинформацию.
— Кларисса, мне кажется, на сей раз у нас все получится.
Кларисса заглянула ему в глаза:
— Ты говоришь это не только потому, что у меня появился кто-то другой?
Саймон улыбнулся:
— Кларисса, я теперь повзрослел и знаю, чего хочу. Кларисса тоже улыбнулась, вытолкала его за дверь и осталась на пороге чесать в затылке.
— Повзрослел? — буркнула Грэйви. — Да он сущий Питер Пэн, только без чулочков.
— Слушай, а он меня не переиграл? — спросила Кларисса. — Это возможно?
Девушки выбирали в «Тиффани» обручальное кольцо. Грэйви, страдая от похмелья и обычного после пьяной вечеринки приступа самоуничижения, с радостью нацепила бы темные очки по всему телу.
— Вот что я тебе скажу, Кларисса. Саймон не просто очаровашка — он идол для поколения от девятнадцати до двадцати четырех, но он никогда не повзрослеет.
— Мне вон то нравится, а тебе? — ткнула пальчиком Кларисса.
— За сто двенадцать тысяч?
— Думаешь, дорого?
Грэйви подняла руки. На левой красовался бриллиант в 2,5 карата с изумрудной огранкой. На правой — с круглой огранкой в 1,75 карата, окруженный бриллиантовой крошкой.
— Который? — спросила Грэйви. — Который из двух тебе больше нравится?
— Не знаю, честное слово, не знаю… Да и откуда мне знать?
Грэйви опустила холеные ладони на плечи Клариссе.
— Камни, дорогая. Я говорю о бриллиантах.
Чуть позже в тот же день, в розовой, тускло освещенной комнате с видом на лужайку, где вскорости их должны были обвенчать, Кларисса с Аароном общались с похожей на тумбочку устроительницей свадеб. Аарон, твердо вознамерившийся не выглядеть лохом на собственной свадьбе, завалил устроительницу вопросами: «Сколько гостей мы должны пригласить?»; «А можно заказать бургеры вместо лосося?»; «Обязательно свадебный марш или подойдет «Вольная птица» группы «Линирд Скиннирд»?»
Устроительница ни разу не моргнула, не вздохнула, и улыбка ее не утратила теплоты. Более того, она всякий раз перефразировала вопросы Аарона и отфутболивала их Клариссе, которая бережно вела своего суженого по пути разумного планирования торжества, в конце которого их ожидала свадьба, богатая, светская и роскошная. То есть как раз из тех, что наводили на него ужас.
Потом они вернулись домой к Аарону и, держась за руки, по винтовой лестнице поднялись в спальню. Кларисса времени даром не теряла и мысленно перекрашивала все стены и примеряла цветовые сочетания и «темы» комнат. Аарон развернул Клариссу лицом к себе и начал раздевать. Медленно.
Очень медленно.
— Ого, сколько пуговиц, — протянул он.
Кларисса прокляла свою новую шелковую блузку цвета слоновой кости. Эх, была не была… Со вздохом она рванула блузку за ворот и сдернула с себя.
