— Мирон, — невольно подскочила, забыла, что и голая, и что у него нож — это просто в голове не укладывается. — Ты сам сегодня что сделал? Я тебя ждала, а ты подослал друга, — высунулась из-за Руслана. — Кого ты теперь обвиняешь?
Может, правда, это его право — обвинять, он меня домой привел, а я тут с Русланом, на платье его сестры, но…
— С тобой потом разберусь, — бросил, не глядя. — Рус, выходи.
Руслан неспешно нагнулся. Поднял с пола брюки.
Мирон ждет, прислонился спиной к стене. Вертит нож в руке, смотрит на лезвие.
— Положи это, — попросила и голос сорвался. — Чего ты этим добьешься? — смело вышла из-за Руслана. Напугана, но не верю, что Мирон может сделать такое — на лучшего друга наброситься, на меня.
Он поднял голову, встретились взглядами — и я на месте замерла, так жадно он еще никогда не смотрел, даже сегодня на балконе, когда я руку могла протянуть — и его коснуться.
Пока Руслан вжимал меня в перила.
Его взгляд скользнул на голую грудь, и соски вмиг затвердели, Мирон чуть наклонил голову, и я невольно плотнее сдвинула ноги. И проклятая волна жара медленно растеклась внизу живота.
— Надо успокоиться, — сама не поняла, что говорю, насколько эта банальность сейчас звучит глупо. Но из головы разом пропали все логичные мысли, эта ночь просто сумасшедшая.
Шагнула еще ближе.
— Успокоиться? — переспросил Мирон с усмешкой. Нож с негромким стуком упал ему под ноги. Мир рывком подался вперед, на меня и схватил за талию, дернул на себя.
На груди расцвели засосы, ими меня его друг украсил. Мирон наклонился и носом вжался в мою шею, замер.
То, что происходит — неправильно, я пять минут назад стонала под Русланом. Но даже не дернулась, когда ощутила горячие губы на коже, и сглотнула протест, когда Мирон прикусил шею.
Лизнул языком.
Его руки с талии скользнули на бедра, сжали голые ягодицы, под его напором встала на носочки. Я вся в мурашках, Мирон языком их слизывает, мнет ягодицы и вжимает меня в себя.
В лобок упирается твердый бугор его ширинки.
— Яна не против повторить, Мир, — позади прозвучал негромкий, низкий голос Руслана, и вторая пара мужских рук легла на мое тело.
Сквозь полуопущенные ресницы увидела, как Мирон мутным взглядом смотрит мне за спину, на друга.
Его хватка на ягодицах стала сильнее, жестче, он вдавил меня в себя, запрокинул голову и, не мигая, уставился в лицо.
Почувствовала, как сзади прижался Руслан. Все еще голый, он так и не оделся, он знает Мирона лучше меня, и знал — чем это кончится.
Его пальцы скользнули в промежность, накрыли влажные складки.
Стою, не двигаюсь, между ними зажата, от них двоих такой жар идет, что я плавлюсь.
— Вижу, что не против, — хрипло отозвался Мирон. И вдруг разжал руки, отступил. Развернулся спиной, и я услышал, как звякает пряжка, вжикает ширинка на брюках.
Он сел в кресло, широко расставив ноги — напряженный член торчит колом, Мирон поманил пальцем.
Меня подтолкнули сзади, Руслан, не разжимая объятий, шаг за шагом подвел меня к креслу. Он отпустил — и тут же за руки схватил Мирон, привлек ближе.
— Сядь.
Ноги дрожат, неуверенно оперлась коленом о кресло. Я из дома Руслана сбежала, проклиная их обоих, а сейчас…
Послушно оседлала Мирона, замерла в воздухе, лицом к лицу с ним, и взглянуть на него не решаюсь — только вниз.
Он обхватил себя одной рукой, направил член.
Что мы делаем.
Слушаю рваное дыхание, и сама дышу прерывисто, жадно. Вскрикнула, когда член толкнулся в набухшие складки и Мирон за бедра насадил меня на себя.
— Мир, — вцепилась в его плечи, меня так тряхнуло, что все мысли из головы выбило, про стыд и неправильность, пусть оно все к черту идет, лишь желание осталось, черное и густое.
Я бороться не в силах, я отдалась.
Он начал двигаться, и я вжалась в него грудью, в спине выгнулась и затряслась от быстрых толчков во мне, они безжалостными ударами обрушились, с силой и глубоко, с таким голодом, что я не сразу услышала шепот Руслана.
— Охренительно, — его ладонь ударила по ягодице, и от звонкого шлепка уши заложило на миг. А потом его слова, такие порочные, оглушили снова. — А меня хочешь, Яна? Нас вдвоем.
Его палец скользнул между ягодицами и толкнулся.
Вскрикнула, от этого действия, сижу на члене Мирона, и он так туго, плотно во мне.
— В попку, — Руслан двинул палец глубже, и во мне стало настолько тесно, что просто невозможно терпеть.
— Нет, — простонала и уткнулась в плечо Мирона, я не должна получать удовольствие, но получаю его, Мирон двигается во мне, с каждым толчком наращивая скорость, Руслан сзади.
Ощутила, как палец выскользнул, и вместо него ко входу пристроилась горячая упругая головка.
— Нет, нет, нет, — в беспамятстве повторила и снова выгнулась, когда мужская ладонь уперлась между лопатками удерживая меня на месте.
— Да, да, Яночка, — повторил кто-то из них, я уже не различила голоса. И пугливо, будто меня на месте преступления застукали, дернулась, услышав звук хлопнувшей двери.
Глава 37
Глава 37
Я растянута до предела. В лоне пульсирует член Мирона, заполняющий меня так, что, кажется, еще миллиметр его длины, и я не выдержу. И Руслан сзади, он еще не вошел, только головка слабо давит, вклинивается в меня.
Это так порочно, что я тону в этой сладкой боли и испуге.
И слышу хрип:
— Что это… что за… Руслан! — завизжала Марина.
Я не вижу ее. Я слышала хлопнувшую дверь, сейчас я почувствовала, как Руслан отстранился. Давление его члена исчезло, но я не смотрю на них.
Только на Мирона. Испуганно.
— Марина, выйди, — спокойно бросил Руслан.
Сжалась от этой ситуации. Боже, Марина здесь, она видела. Она всё видела, как я с её братом и женихом, и… и я ведь думала об этом, когда была с Русланом. Даже хотела, чтобы она вошла и поняла, что он больше не её, что он мой, что всегда моим был.
Но то был бред.
И сейчас я больше всего хочу провалиться сквозь землю.
— Марина. Вон! — рявкнул Мирон, и ссадил меня с себя.
Буквально через долю секунды на мне оказалась футболка. По запаху определила — Руслан. Он на меня её надел, закрыл от взгляда его невесты.
— Это что? — разревелась Марина. — Что вы устроили? Что за бордель? Я же… я… это моё платье. Моё!
Услышала топот, звук пощечины, и с ужасом поняла — мне пора взглянуть страху в лицо.
И я обернулась, обнимая себя руками. Футболка длинная, совсем немного выше колен, она как платье мне, но я все равно голая под ней. И Марина видела. И я… я снова позволила сделать с собой это, только теперь я не могу сказать, что меня обманули.
Я желала этого. Не одного Руслана, не одного Мирона.
Их.
Вместе.
Чтобы брали, чтобы подчиняли, чтобы делали меня своей. Чтобы пошло, эгоистично трахали, используя моё тело для собственного удовлетворения. И чтобы нежно любили.
А сейчас я даже не то, что голой себя чувствую. Я словно кожи лишилась.
Обернулась, и взглянула на Марину. Рус не одет, его щека пылает, как я понимаю, от пощечины. И Марина у его ног — красная, в слезах и ярости. И смотрит она на меня глазами полными ненависти.
— Сука! Ты специально? И не одного, а сразу обоих у меня забрать решила? — прошипела она.
Я перевела взгляд на Мирона. Он не меньше моего виноват, и изначально он и подтолкнул меня к такому шагу, но я всегда помнила одно — виновата всегда женщина. В глазах мужчины. И именно в его глазах я ожидала увидеть обвинение, сочувствие к сестре.
Ненависть.
Злость.
Но Мирон собран и холоден. Он натянул джинсы, и сказал:
— Марин, иди к себе.
— К себе? Потаскуху свою отправьте к себе, — заорала она, и саданула пол ладонями. — Яна, убирайся из моего дома! Пошла вон! Ненавижу!
Она прекратила кричать, и зарыдала громче, надрывнее.
