— Мы не жили прекрасно, — парировал Руслан. — Ты, видимо, приняла нас всех за марионеток, дорогая бывшая невеста, но никто из нас не был доволен подобным.
Я вопросительно взглянула на Руслана, и он коротко пояснил:
— Я был женихом Марины на не совсем добровольных началах. Потом расскажу.
— Ты остаешься моим женихом, — в голосе Марины холод, в позе — неестественное спокойствие. — Мирон выживет, он поймет. Я не хотела, это аффект, да и не грозит мне ничего. Брат на сестру не заявит. Яна уедет из города, и…
— Нет, — перебила я резко. — Я больше не собираюсь бегать.
— Ты уедешь, — надавила голосом Марина. — Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали, что ты любишь толпой? Если не уедешь, то узнают обязательно, поверь, милая. Может, даже подловят тебя, и отлюбят так, как ты предпочитаешь!
В ушах зазвенело, Руслан подался вперед, что-то зло выговаривая Марине.
Она отвечает. Я вижу, как шевелятся её губы, но звуки до меня не долетают. Угрожает рассказать? Она может. И в нашем поселке найдутся те, кто решится на изнасилование. Ни совсем молодые парни, ни мужчины не знают слова «нет».
Я ведь уже проходила это.
Но сейчас меня заботят не угрозы Марины, пожалуй, мне плевать. Я просто хочу, чтобы Мирон выжил, чтобы поправился, и чтобы Марина получила по заслугам.
Какие же они разные — Мирон и его сестра! И как я могла долгие годы быть настолько слепой? Как?!
— Я не уеду, — прошептала я.
— Ты не уедешь, да. Я все улажу, — пообещал Руслан.
— Ты просто идиот, — усмехнулась Марина.
— Хватит! — повысила я голос. — Мы решим все позже, сейчас нам всем нужно думать о Мироне!
Марина хотела съязвить, но наткнулась взглядом на Руса, и отвела взгляд на двери в реанимацию. В коридоре пусть и темно, я знаю, что уже утро, что эта ночь завершилась. И, наверное, за окном уже солнечно и ярко.
Но солнца я не вижу. Только темноту.
Я даже пожалела, что попросила прекратить скандал. Тяжело. Очень тяжело слышать эту густую тишину, вдыхать больничный запах, и понимать, что бессильна, и ничем не можешь помочь. Лучше, наверное, занимать себя скандалом, чем думать.
Думать о том, насколько виновата в произошедшем.
Останься я в комнате с Мироном, этого бы не было. Нет, я не жалею о том, что было между мной и Русланом, это было хоть и пошло, но прекрасно. Сейчас все видится четко — это было предопределено, Мирон правду говорил, что рано или поздно нас бы притянуло друг к другу. Но нужно было дождаться, пока он расстанется с Мариной. Тогда до реанимации бы не дошло.
«Хватит! — приказала я себе. — Уже ничего не изменить. Хватит!»
Но мысли не подчиняются приказам, и я снова вижу кровь на своих руках. Красную, густую, почти черную… И эта картинка исчезает, разбитая на осколки неуместно громким звонком мобильного.
Кто-то звонит Русу. Значит, жизнь не остановилась.
— Да, — ответил он устало. — Уже… хорошо, да. Один? Она со мной… да, тоже… минут через двадцать, ждите.
Рус нахмурился, отложил смартфон, и обратился ко мне:
— Нас вызывают в полицию. До вас с Мариной не могут дозвониться, я сказал, что вы со мной. Нас всех ждут в участке.
— Я не поеду, — заявила я.
— По делу Аллы, — прошептал Рус мне на ухо. — Мы быстро. Здесь мы точно ничем не поможем.
— Не поеду, — всхлипнула я.
Дверь из реанимации открылась, и к нам вышла усталая женщина в белом халате. Мы все вскочили с лавок, я прижала ладони к мертвеющим губам. Снова в ушах проклятый гул, мешающий слышать и понимать, что происходит.
Страшно. Мне очень-очень страшно.
— На данный момент угрозы жизни нет. Состояние стабильное, критическая фаза миновала.
— Можно увидеть Мирона? — прохрипела я.
— Нет. На данный момент он в реанимации. Вы можете отправляться по домам, раньше вечера мы не пустим к пациенту даже родственников. А сейчас простите, мне пора.
Женщина надела маску на подбородок и нос, кивнула нам, и вернулась в реанимационный коридор.
— Я же говорил! Все с Миром будет хорошо, скоро увидим его. А сейчас придется ехать, Ян. В участок. Всем нам, — Руслан снова приобнял меня за плечи, и заставил сделать шаг от двери в реанимацию. — Мы вернемся сюда после участка, обещаю. А сейчас поехали.
Глава 39
Глава 39
Вышли из больницы, и поразилась тому, как на улице уже светло.
Вчера вечером к школе я подошла в сумерках, и дальше ночь, казалось, не закончится никогда. А сейчас утро — пасмурное, небо хмурое, тяжелое.
И такое же у меня настроение.
Оглянулась на окна больницы — не хочу уходить, споткнулась на невысоких каблуках. Меня придержал Руслан.
— Сейчас приедет такси, — он достал телефон, продолжая удерживать меня за локоть другой рукой.
Марина топчется рядом. С нами ехать собирается. У нее после ночной истерики вся косметика размазалась, под глазами темные круги. Я сама выгляжу не лучше, наверное, а нам надо в полицию.
Но меня это не волнует совсем.
Поэтому, когда Марина достала зеркальце из сумочки и уставилась в него — я пораженно хмыкнула.
— Ты и сумку прихватила? Когда твоего брата, всего в крови, на носилках забирали из дома?
— Ян, — Руслан предостерегающе сжал мой локоть.
Я и сама заметила, что повысила голос, он звенит в пустом парке, кроме нас здесь никого.
— Мне уже и в зеркало посмотреть нельзя? — огрызнулась Марина. И злобно щелкнула крышечкой, в сумке нашарила платок. — Руслан, ты слышал? Твоя шлюха читает меня нотации, думает, что…
— Умолкни, — бросил он сухо. И потянул меня в сторону лавочек.
— Мы не должны молчать, что это Марина виновата, — сказала, не понижая голоса, продолжая оглядываться на бывшую подругу, которая осталась у крылечка. Стоит и слюнявит платочек.
И стирает осыпавшуюся под глазами тушь.
— Мирон сам решит, что с ней делать, — отрезал Руслан, сунул в карман сотовый. — Успокойся. Я тебя прошу.
Посмотрела на свои руки. Кожу стягивает, пальцы словно до сих пор в крови. Отвернулась и подняла глаза к окнам.
Чувство такое, что мне не нужно уезжать, бросать его здесь одного. Руслан рядом, локтем касаюсь его напряженного тела.
Дернулась и отступила на шаг.
— Что такое? — он достал сигареты, щелкнул зажигалкой. Посмотрел на меня, сощурившись. — Подойди ближе, — в его голосе послышались властные ноты.
Не шелохнулась. Покосилась на Марину — его невеста закончила с лицом и теперь с ожесточением чешет волосы расческой, еще немного — и искры полетят.
Она глаз с нас не сводит. И я не могу не думать, что она все видела, как я отдавалась двум мужчинам, в их доме.
Мне место в аду.
Отвернулась и обняла себя за плечи. Утренняя прохлада студит голову и мысли, стою и мелко дрожу.
Я еще на балконе должна была прекратить это.
Закричать, убежать. Не соглашаться. Не позволять.
Раздался звук мотора. В открытые ворота въехала черная такси с шашечками. Руслан щелчком пальцев отправил бычок в урну и первым двинулся к машине.
Распахнул дверь в салон.
Не глядя больше по сторонам уселась на задний диван. Подвинулась, когда Руслан забрался следом.
Марина впереди, с водителем, тычет пальцами в магнитолу и переключает радио, она будто в клуб едет, развлекаться.
Город у нас маленький. Можно было и пешком дойти, рядом с отделением такси затормозила минут через десять.
На улице ощутила руку Руслана на своей и высвободилась. Почувствовала его пристальный взгляд и ускорила шаг.
Мы с ним потом поговорим про ночь, и обо всем, вспоминать об этом не хочу, с каждой минутой все больше и больше начинаю стыдиться.
В холле дежурный сказал нам подождать и кивнул на неудобные стулья у стены.
— У меня брат в больнице, при смерти, а вы нас ждать заставляете? — возмутилась Марина и тряхнула волосами. — В конце концов, мы не преступники, не подозреваемые. Это одолжение с нашей стороны, что мы приехали. И почему только мы?
