насмехался надо мной, — но не удовлетворённая.
— Хочу… — сглотнув, заставила произнести себя слова, которые отчего-то сказать сейчас практически невозможно, — вас… в себе.
— Вот как… — услышала шелест фольги и на короткое мгновение лишилась мужских прикосновений. — Ты пьёшь противозачаточные, Кристина?
Отрицательно помотала головой.
— Зря, — недовольно отозвался Градов.
Почувствовала, как член Градова оказался напротив моего входа и упёрся в него, ещё больше распаляя моё желание.
— Пожалуйста… — пыталась дёрнуть бёдрами навстречу, но меня крепко прижимали к спинке дивана, даже пошевелиться удавалось с трудом.
— Евгений Александрович, Кристина. Назови меня по имени.
— Пожалуйста,… — заминка… — Евгений Александрович.
Только эта фраза сорвалась с губ, как толчком он вошёл в меня, и я задохнулась от ощущений. Я давно не была так возбуждена, и кажется, будто способна почувствовать его даже без движения — самой мысли, что я занимаюсь сексом с Градовым, достаточно для того, чтобы взорваться в оргазме. Но… то лишь видимость.
Я могла только стонать и хныкать, пока он врывался внутрь меня, до конца, а затем вдруг снизил темп и начал играть, продвигаясь так медленно, что я потеряла ощущение реальности.
Остались только прикосновения, сладкие движения и огонь, текущий по венам. Время перестало существовать и появилось только тогда, когда мышцы ног, не привыкшие к долгому напряжению, начали ныть, и мне пришлось переминаться, чтобы избавиться от дискомфорта. Градову, воистину опытному любовнику, этого достаточно, чтобы понять моё неудобство.
— Хочу видеть твои бесстыжие глаза, — произнёс он и, лишая меня своего присутствия, обошёл диван. Сел на него и взглядом показал на себя. Послушно устроилась сверху, замерев перед тем, как опуститься на его член. Ухватив меня за руки, Градов сам заставил завершить начатое, и наши стоны слились в единый унисон.
Кружево бюстье недолго скрывало грудь — оно вдруг оказалось брошенным на пол, и мужчина с упоением впился взглядом в открывшуюся картину, а затем и вовсе поймал губами только и ждущий этого напряжённый сосок. Невольно сжала внутренние мышцы бёдер, начав двигаться не вверх-вниз, а вперёд-назад, подыгрывая поясницей, чтобы сполна насытиться ощущениями.
— Да… — выдохнул Евгений Александрович. — Я в тебе не ошибся, Кристина. Ты весьма… талантливая, — одобрение его хриплого голоса — это именно то, что мне нужно сейчас услышать.
Обхватила его за шею, прижимаясь к груди и настойчиво выпрашивая поцелуй.
— Поцелуйте меня, пожалуйста… — умоляющий взгляд не дал возможности отказать, и наши губы встретились в страстном слиянии. Как же это… охренительно-невыносимо. С Денисом я никогда не ощущала такого пожара внутри себя, как сейчас. Господи, да до этого момента я была практически бесчувственной, даже не подозревая, что могу так наслаждаться близостью.
В голове стало пусто и темно — словно я вобрала в себя космос, сама стала Вселенной. Больше не было его и меня, были Мы, нечто единое, горячее, страстное. Сплошное удовольствие, наслаждение и упоение.
В какой-то момент оказавшись под Градовым, я не могла отвести взгляд от его, цвета чернёного серебра, глаз. Он шептал что-то нежное и пошлое одновременно, ловил мои стоны, не позволяя молчать и скрывать свои чувства. С ним я была открытой, распахнутой настежь — делай со мной всё, что посчитаешь нужным, только не покидай меня.
— Кончи для меня, — очередной едва слышный приказ, и его руки подключились к ласке, своими прикосновениями даря ту самую нотку остроты, которой не хватало, чтобы накапливающееся удовольствие превратилось во взрыв. Сколько прошло времени? Секунды, минуты или часы? Я потерялась в ощущениях, вымоталась ими, и потому, нахлынувшую на меня цунами удовольствия, встретила со слезами на глазах.
— Да, вот так, умница, — его губы собрали с моих скул слёзы. — Повернись на живот и сожми мышцы.
Послушно исполнила приказ, и Градов навис сверху, толкаясь в меня бёдрами. Редко, медленно, так, что я смогла прочувствовать каждый сантиметр его тела. Напрягла внутренние мышцы до собственного изнеможения — и ответный взрыв не заставил себя ждать. Градов застонал и замер, а я… я наслаждалась его пульсацией внутри себя. Такая чувствительная, будто вся превратившаяся в комок нервных окончаний, оголённых, жадных до прикосновений.
Преподаватель перекатился с меня, и я смогла расслабиться, повернувшись на спину, раскинувшись на скользком после нашего слияния диване. Распущенные волосы запутались, лицо горело, а по телу разлилась приятная истома.
— Я в душ, — Градов поднялся на ноги. — Чувствуй себя, как дома.
Проводила его взглядом и прикрыла глаза — ну что, можно было себя поздравить с победой. Желаемое получено, Евгений Александрович в каком-то смысле стал «моим», так что… Буря в душе утихала, оставляя вместо себя поганое ощущеньице, словно сегодня я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Не просто свернула не туда, а спрыгнула в пропасть, из которой мне теперь ни за что не выбраться. С вероятностью в девяносто девять процентов теперь мы разойдёмся с Градовым, как в море корабли, и он больше не вспомнит, что раздвинул ноги какой-то студенточке. Но несмотря на это я не жалела о содеянном ни капли.
Налила воды в стакан из стеклянного графина и медленно, смакуя, опустошила его. Двухкомнатная квартира, в которой мы сейчас находились, была огромной, но безликой и неуютной. Идеально продуманный интерьер отталкивал от себя, казался неживым: словно лишь картинка в глянцевом журнале.
— В ванной есть полотенце для тебя, — заявил с порога Градов, одарив меня откровенно-разглядывающим взглядом.
— Спасибо, — кивнула. Захватив свою одежду, прошествовала в душ.
Рассматривала отражение в зеркале — спутанные волосы, шальные блестящие глаза и опухшие от поцелуев губы. Хорошо хоть следов от пылкой страсти на шее не осталось. Тушь стойко выдержала свалившееся на её долю испытание и не потекла, что не могло не радовать.
После прохладной бодрящей воды прикосновение мягкого и пушистого полотенца к телу казалось чем-то ирреальным, приятным до одури. Одевалась нехотя — возвращаться из воплотившихся в жизнь фантазий в обычные серые будни желанием не горела. Мне, как и Золушке, предстояло растерять парчовые наряды и вместо кареты увидеть подгнившую тыкву. Из страстного любовника Евгений Александрович вновь станет холодным преподавателем, а я — Кристиной Беляевой, девушкой, которой изменяли и которая решила изменить в ответ.
К тому моменту, как я вернулась в комнату, Евгений Александрович уже застёгивал рубашку. Обернулся:
— Готова?
— Да, — я держала дистанцию, не позволяя себе подойти близко к Градову. Но кто бы знал, как мне хотелось ещё раз ощутить его поцелуи на своей коже… Вместо этого я замерла в проходе, ожидая дальнейших действий от Евгения Александровича.
— Хорошо. Поехали, мы и так слегка… — он сделал паузу
