Зарывается пальцами в блестящие пряди и сжимая их, тянет назад. Воспроизводит все, что происходило в кабинете.
Опускаю взгляд, не в силах выдержать подачи прожигающего взора. Выброс адреналина тошнотворный, что хочется закрыв ладонями лицо осесть на корточки.
— Рика, ты слышишь?! —щелчки мужских пальцев перед глазами выводит из остолбенения.
— Что? Ты что-то спрашивал, Богдан? — Нет, я не пришла в себя, состояние амебы продолжается.
— Выпить хочешь? —Мотаю головой. Мне сейчас только ледяной душ поможет. Я больше не в состоянии здесь находится. — Пошли потанцуем?
Фонтан тревоги бьет напором. Голова кругом. Я словно на шарнирах.
— Где Нинель, Богдан?
— Не знаю, — осматривается.
— Я хочу покинуть это место. Как можно скорее, — сжимаю ладонь парня.
— Куда поедем, Рика?
— Домой. Отвези меня, пожалуйста.
— Конечно, как скажешь.
— Тогда поехали? — улыбаюсь через силу. Переплетаю с ним пальцы, чисто на автомате, дабы не свалиться. Гнетущего раздрая в организме не способна выстоять на шпильках. Справится с собой неимоверно сложно, самообладание на честном слове находится. — Ты лучший Богдан, — зачем-то выделяю. Возможно, своеобразно извиняюсь за то, что чуть не ввязала его в неприятности.
Выйдя из помещения, я с удовольствием подставляю лицо вечерней прохладе. Вытравляю из легких воздух и алчно глотаю вновь.
Дыхательная терапия не помогает. Не удается унять бахающее сердце в позвоночник.
Богдан просит минуту ожидания, и удаляется на парковку за мотоциклом.
А я вновь в прострации.
Опасения оправдываются, чем дальше, тем хуже. Клубок все больше путается.
Я не успеваю переварить текущие обстоятельства, отчего теряется объективность.
Может покинуть город на пару дней, оказаться с природой один на один. Да и Елизавета отвлечётся.
Решение дождаться Богдана откидываю, лучше пойти следом за парнем.
Не помешает слегка прогуляться и избежать вероятности встречи со Степаном.
И шаг не успеваю совершить, все естество замирает.
— Госпожа Романова, — раздается за спиной раскатом грома.
ГЛАВА 37
Ледяные ноты раздающиеся в метре ощущаю ударом.
— Добрый вечер. Какая неожиданная встреча, — каждая буква пропитана промозглым холодом. И как обычно зловещая учтивость напрягает сильнее, чем открытые угрозы. — Вы уже уходите? — говорит с нажимом.
Серьезно?
Новая партия игры продолжается?
Не надо обладать аналитическим мышлением дабы понять что происходит. Только открытие ничего не дает. И не приближает к шагу понимания, что он за собой несет.
Измайлов словно хамелеон, меняющий окрас, а вот истинная суть не улавливается.
Его непредсказуемые поступки путают мысли.
Я уже действительно не распознаю, где правда, и ее антипод — ложь.
Но знаю точно одно, нельзя идти в открытую конфронтацию с заказчиком. Рано еще.
Особенно когда в данную минуту мужчина идентичен гипнотизирующему удаву.
И пьеса должна быть сыграна до конца, так как платит за музыку Измайлов.
— Вечер добрый, — глухо отвечаю повернувшись назад. Он наблюдает за мной исподлобья, обволакивая магическим биополем. От него, как всегда, исходит сила, превосходство над окружающими и нещадная бескомпромиссность. Дело даже не в его эксклюзивном костюме пошитым на заказ, и аристократическим происхождением, а он именно тот кто родился с личным банковским счетом пополненный внушительной суммой.
Скорее, потому что мужчина один их тех, кто претендует на большее. Намного больше.
У многих и мысли подобной не возникнет.
Измайлов метит на самого небожителя, в руках которого вседозволенность и отсутствие ограничений.
А красавица, удерживающая его под локоть, не более чем сопутствующий аксессуар, что-то из серии носового платка. Неужели брюнетка не понимает? — Вы верно отметили уже ухожу, — выискиваю взглядом мужскую фигуру.
— Вечер в самом разгаре, а вы нас покидаете. Неужели вам скучно?
— У меня появились планы.
— Что скажите по поводу выставки? Откликнулось творчество?
— С учетом того, что мероприятие оптимизировано на благотворительность. Прекрасное место.
— Только поэтому? — обнажает оскалом ряд белых зубов.
— Любое творение, таившее в себе загадку, несомненно отзывается. Мне импонируют модели, как и сама задумка перформанса. Невзирая на то, что контент застыл в моменте. Есть в них изюминка какая-то. Благородство что ли, — какого черта несу ахинею? Руки чешутся от желания дать себе по лбу.
— Благородство? Изюминка? К чему вся эта высокопарность? Или вы опять впадаете в лирику, госпожа Романова?
— Накатывает временами. Так и тянет обсудить то, чего не хватает в реальности, — рассчитываю, что скрытый смысл понятен. И если изначально мне показалось, что он выступил буферной зоной для нас с Богданом. То, как и было отмечено ранее, любое шевеление пальцем делается с умыслом.
— Так предложение в силе, госпожа Романова. Я готов пойти навстречу и обсудить с вами моральные аспекты, — напоминает о приглашение, а чувственные губы изогнуты кривой ухмылкой.
— Такие важные понятия обсуждаются с близкими людьми или друзьями, господин Измайлов. С теми, кто обладает порядочностью и гуманностью.
— Справедливости ради, у вас однобокая позиция. Именно близкие люди, друзья приносят боль и разочарование. Которое кстати может длиться годами, госпожа Романова. Так в чем вы увидели порядочность? — Кровь приливает к щекам, бьет по-больному. Еще бы он в курсе сложившихся обстоятельств и похождений бывшего. —Перечисленные вами термины понятия субъективные. В нашем современном мире, доверие большая роскошь, чтобы обнажаться изнутри, пусть даже и перед родными, — а вот тут он прав.
— Наверное сегодня, вы успели посетить госдуму, господин Измайлов? — язвлю преднамеренно. Разукрашенная девица рассматривает меня настороженно, видимо пытается понять в каких плоскостях наши отношения. Успокойся, милая. Кроме проекта нас ничего не связывает. Так я тогда предполагала, не догадываясь как глубоко ошибаюсь.
— Если только вы мне составите компанию, — выразительной чернотой вглядывается, словно ищет ответы.
— Сомневаюсь, что наши интересы совпадут и мы сможем найти общий знаменатель.
— И все же я настаиваю, — подается вперед.
— Надо посмотреть по графику, найдется ли для вас минута, — замолкаю на секунду, он щурится, догадывается какой ответ последует. — А нет, уж извините. Ни одной секундочки, — осаждаю грубо. Моя защитная реакция впервые мне необъяснима. Как и ересь, что со рта вылетает. — Вот и сейчас я очень спешу. До свидания, — успеваю спуститься на две ступеньки. Романова, что это было?
— И все же уделите еще пару минут. Ваш спутник задерживается.
— Не понимаю для чего. Или хотите огласить решению по ролику? Только по вечерам я не работаю.
— Я рад, что вы прислушались к моей просьбе.
— Вы здесь ни причем, — выпаливаю в момент, резко чувствуя смертельную усталость. Держать оборону сложно, а находиться под обсидиановым взглядом невозможно. И хоть пьеса не доиграна, на ее финальный аккорд сил не остается. Я буквально вымотана физически и морально. — Я вынуждена попрощаться с вами. Ваша подружка явно утомилась в ожидании окончания нашего диалога, нельзя игнорировать сей факт. В отличие от вас я не могу допустить подобного отношения к своему другу.
— Подождут. Я ведь прав зайка?! — произносит обманчивой мягкостью. — Кстати, я вас не познакомил. Моя спутница — Анжелика, Анжелика — это госпожа Романова Аурика, — гласные тянутся тонкими пружинами.
— Приятно познакомится, — скрежетом выдавливает из себя нимфа с прекрасными формами.
— Анжелика, — отзываюсь отчуждено. — Какое чудное имя, — вскидываю бровь.
— И правда, Лика, само чудо, — целует ее в висок, на что девушка ответом льнет к мужчине в явном возбуждении.
