— Исключительно редкостный говнюк, — усмехается Назаров бледными губами. Всего лишь цветочки. И дальше не последуют ягодки. Только выжженная прерия, где даже пеплу не останется места.
А этот раунд остался за Измайловым.
ГЛАВА 39
Не имею понятия как выдержала идиотский вечер?
Откуда взяла силы на противостояние? Эмоциональные качели сродни мозгодробильному квесту в основу которого заложен фильм ужасов.
Да и я оказалась хороша, с сарказмом бубню про себя.
Мое поведение можно смело трактовать аналогичным эпитетом.
Идиотство. Идиотка. Вести себя полной дурой, только у меня ума хватило.
Вечер, сулящий праздности и облегчения, вылился в очередную пытку.
А в результате вновь замкнутый круг.
Вопросы. Противоречия. Страх.
Удавка, увитая шипами ощутимее на шее. Отчаянно трепыхаюсь. Но при каждом сопротивление, она вонзается глубже.
Благодарность Богдану непомерна. Парень он умный, сложив дважды два, оценил обстановку на месте.
И не побоялся. До последнего учавствовал в театре абсурда. Что, несомненно, заслуживает уважения.
Он задал всего лишь один вопрос, затаив дыхание в ожидании. Хотя бесспорно имелось немало.
— Так ты всерьез про вечернее турне, и чашку кофе?
А после отрицательного кивка молча привез меня домой.
Уже в спальне уткнувшись лицом в подушку, жмурю глаза закусывая ткань. Сжимаю челюсть до боли, а затем надсадно вою в нее. Из груди выходит глухое мычание. Ох, если бы это мне помогло.
Со всех сторон атакует прессинг.
Нервное и психологическое напряжение настолько тяжелое, что сомкнуть глаз не удается. Хоть на пять минут выключиться и напрочь забыться.
Настигает очередная ночь без сна.
Борюсь с желанием набрать Нинель, и закидать вопросами.
Нет она не должна передо мной отчитываться, но к чему скрывать подробности задания.
А затем память подбрасывает наш с ней диалог, где она намекала и приглашала с собой на мероприятие.
Я к ней не справедлива. Она же так нервничала.
Господи, если и дальше будет продолжаться в таком духе, то я запросто потеряю всякую возможность рационально мыслить.
Я перелопатила все варианты в голове.
Почему Степан непреклонен и упорно претендует на роль супруга? Что означают его угрожающие взгляды? И почему бывший тотчас свалил, стоило ему побыть одну минуту в обществе Измайлова?
К тому же рядом с ним эффектная, роскошная представительница женского пола.
Холенная. Красивая. Многогранная. Имеющая кучу талантов. Я про постель. Ведь в ней он явно нашел, то, что во мне отсутствует.
Я не ханжа и отдавалась Романову со всей страстью, на которую способна. И все же данного обстоятельства явно не хватило для крепкого союза.
Согласна брак не держится только на сексуальной составляющей, но он для мужчин первоочередной.
Безусловно он влюблен. И это не обман зрения. Его чувства транслируются за версту. Бонусом ее молодость. Двадцать пять лет ей максимум.
Однозначно Романов ведет двойную игру. С руководством. И со мной, в том числе.
Только угнетает меня другой человек. Безотчетные эмоции превалируют, заточены на Измайлова.
Какие цели он преследует?
Со счета сбиваюсь, задаваясь навязчивым вопросом.
Он целенаправленно меня цепляет. Изматывает. Искушает. Бьет по всем граням. Вовлекает в безумство, за которым ждет беспросветная ночь. Подвел к разверстой пропасти.
Но перед самим падением видимо желает сломать меня как личность и всласть насладиться.
Боже... Только... Как же сложно признаться в своей слабости...
Сумерки явились откровением, и не утешающим прогнозом.
Только никому не известно как, собственно самому Измайлову, полет напропалую идет.
Голова кругом, развивается мигрень. Поэтому к утру разбираться с хаосом нет желания. Иначе можно сойти с ума. Глотаю таблетку обезболивающего.
После завтрака и ободрительной чашки крепкого кофе, усаживаюсь перед зеркалом.
Рассматриваю себя в зеркале. Всматриваюсь. Долго. Провожу короткий анализ внешности.
— Печальная картина, Романова, — в итоге тяжело выдыхаю.
Осунулась. Темные круги под глазами составляет немалых трудов спрятать под тональным кремом. Скулы заострились, ключицы выпирают пуще прежнего.
Одежда висит. Остается вещи ушить, ну или обновить гардероб. Ходячий труп.
Только зеленый лихорадочный взгляд выдает, признаки жизни.
И он для меня совсем неузнаваем.
Между тем начинать необходимо с другого.
Пишу главному, об опоздании, невзирая на предупреждение. Но тут же стираю смс, вспомнив вчерашнюю дискуссию.
Беру отгул на целый день в новом сообщении. Команда без меня справится.
Крашусь по накатанной.
Стрелками выделяю глаза, затем тушью прокрашиваю ресницы.
Наношу тональную базу, без него лицо как у призрака. Брови, румяна, а затем немного косметического масла на губы.
Волосы собираю под гребень с зелеными камнями. Надеваю красивое нижнее белье. Бирюзовое платье футляр, каблуки, бежевый плащ.
Напоследок кидаю взгляд в зеркало. Что ж косметика сделала свое дело. Временно, конечно. По крайней мере на приведение не смахиваю.
Считаю, что не только замуж выходить надо красивой. Но и разводиться, между прочим.
Так что да, сегодня особенное утро.
Жизнь разделена на "до" и "после".
И если «до» обличающего момента я полностью растворялась в семье и бывшем. То «после» каждый день намерена проживать только для себя и дочери.
Подаю заявление на развод. Нам сразу назначают дату в суде. Отказываюсь от раздела имущества.
Маленький за тык все же имеется в одном — наличие общего ребенка. Бракоразводный процесс может затянуться, если нам не удастся договориться по-хорошему.
Выйдя из здания, чувствую неоднозначность.
Сомнений в принятом решение нет, но внутри идет незримая тяжесть.
Нет ощущения свободы или крыльев за спиной, лишь медленное принятие необратимой ситуации.
Подавляю в себе грустные мысли, не для этого брался выходной.
Чтобы развеяться, захожу в первый попавшийся магазин.
Приобретаю несколько нарядов. Один из них планирую надеть на официальную презентацию ролика «Изиндастрис».
С удовольствием расплачиваюсь за покупки. Деньги, которые откладывала в помощи бывшему с оплатой ипотеки трачу на себя. Приятно.
Крышу не сносит, но ловлю некую блажь. На дисплее мобильного высвечивается Николай Петрович. Звонки Нинель и Богдана остались неотвеченными, вернее я не услышала, только вот проигнорировать вызов шефа непозволительно.
ГЛАВА 40
— Здравствуйте, Николай Петрович.
— Здравствуй, Романова. Что случилось? Что за срочность в отгуле?
— Семейные обстоятельства.
— Какие на хрен семейные обстоятельства, когда столько работы на носу? — Динамик от напряжения вот-вот треснет.
— Я в загс ходила подавать на развод, — придумывать нелепые объяснения не имеет смысла. Рано или поздно всем станет все известно.
— Как развод, Рика? —тон смягчается моментально. —Девочка, что случилось? В чем причина?
— Банальная, Николай Петрович. Измена.
— Урод, — характеризует бывшего, одним словом. —Тебе дня хватит восстановиться?
— Более чем достаточно.
— Ладно, — на фоне чиркает зажигалкой. Судя по всему никотиновое пристрастие взяло верх над убеждениями правильного образа жизни.
— А что по «Изиндастрис»? — спрашивает после затяжки. Слюна приобретает горечь и желудок сжимается, воспоминания играют яркими вспышками. Затылок тянет по новой. Видимо синяк от укуса образовался.
— Я отвезла вчера запись. Только мне неизвестен конечный ответ руководства, — произношу часть правды.
— Плохо, — резюмирует. Но не давит, как прежде. — Сегодня утром позвонил Наумов. Он был резок, категоричен и в срочном порядке потребовал созвать совещание. Жаждут увидеть полный материал. Довольно неожиданно, так как сдача ролика намечалась к следующему понедельнику. Внезапные перемены не к добру. Откуда появилась нетерпимость?
