кабинет. Папа тоже не любил проявления эмоций на людях.
— Сносно, — ухмыльнулся Жуков, притягивая меня ближе к себе. — Бесишься?
«Скучаю!» — чуть не ляпнула я в ответ, ощущая жаркую волну внизу живота, которая поднималась от прикосновений Кости. Его ладонь бесцеремонно залезла ко мне под футболку и поглаживала нежную кожу спины, отчего я невольно подрагивала и кусала губу, палясь на кухарку, которая никак не желала уходить.
— У меня всего пара часов, после чего нужно вернуться домой и упаковать остатки вещей. — Костя все еще недоверчиво вглядывался в мое лицо. — А я-то думал, ты рвешь и мечешь из-за моих слов.
Мне показалось или он выглядел разочарованным? Ну, не только же Жукову быть сильным, стойким и хладнокровным, я тоже умею вживаться в роль королевы, недаром незримая корона в волосах запуталась.
— Рвала и метала, — призналась я Костику, который улыбнулся и еще крепче прижал меня к себе, заставляя задирать подбородок, чтобы не упустить ни одну эмоцию, мелькнувшую на его лице.
— Я пытался принять взвешенное решение, — оправдывался Жуков, — думал, что так лучше.
— Вдали друг от друга? — спросила я Костю, а тот поморщился, дернул меня в гостиную, показывая головой на дверь.
— Проедемся, — и в голосе знакомая «сталь».
Жуков давил на педаль «газа» и молчал, я тоже не мешала ему думать, занятая бурей, которая поднималась внутри меня всякий раз, стоило оказаться с ним в тесном пространстве автомобиля. Так долго продолжаться не могло! Рано или поздно я вспыхну, как спичка, и придется ему тушить меня всеми возможными способами.
— Ален, — Костя резко затормозил, отстегивая ремень безопасности и растирая лицо ладонями. Его напряженный голос начинал нервировать, и я заглянула парню в глаза, уловив там пугающую неуверенность. — Ты ведь серьезно?
Он смотрел на меня с затаенной болью, а я понимала, что сама во всем виновата. Столько лет игнорировала его явные знаки внимания, высмеивала его чувства, играла ими, натравила Андрея. Так просто он этого не забудет!
— Конечно, нет, — улыбнулась я Жукову, отмахнувшись от его слов. — Я просто ищу повод, чтобы бросить учебу и безнаказанно свалить в Питер — самый сырой и облачный город из всех, где мне давилось побывать — а тут ты.
— Не шути, Ален. Не сейчас! — попросил Костя, затрагивая те струны души, которые я предпочитала никогда и никому не показывать.
— Я хочу быть с тобой, Костя, — ответила я парню, глядя в его глаза. — Хочу попробовать, — добавила с вызовом, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Это жизнь, мы не застрахованы ни от чего, в том числе и от расставаний.
— Я тебя никуда не отпущу, — предупреждающе насупился Жуков, а я рассмеялась.
— Сама уйду, как… — но договорить Жуков мне не дал, дергая на себя и закрывая рот поцелуем. Тем самым, жарким, крышесносным, продирающим до нутра. Он целовал так, как будто я самое ценное его сокровище — трепетно, жадно, лихорадочно и в тоже время нежно. Его руки сжимали плечи, настойчиво притягивая все ближе, а губы сминали мой рот, выдыхая признания в любви.
«И этого парня я хотела променять на другого?! Где были твои глаза, Алена, все это время?!» — последняя здравая мысль, промелькнувшая в моей голове прежде, чем объятия Жукова стерли их все разом.
До вечера, Жуков
(Алена)
Дождливый серый Питер, в который либо влюбляешься, раз и навсегда, либо ненавидишь, и на всю оставшуюся жизнь, нагонял на меня уныло-зевотное состояние. Я, привыкшая к умеренному климату центральной России, взирала на сырое безобразие под ногами с видимой неприязнью, вытаскивая новые кожаные сапожки из очередной ледяной лужи. Пусть от дома до остановки длился вечность.
— Мда, еще немного и эта осень превратиться для меня в настоящее испытание! — пробормотала я себе под нос, отскакивая от очередного несущегося с бешеной скоростью транспорта, норовившего всю грязь выплескать мне на лицо. — Жуков, чтоб тебя!
Не помогло!
Время тянулось примерно так же медленно, как тягуче и неспешно плыли низкие черные тучи у меня над головой. Важные, разбухшие от влаги, привносящие сырость в и без того серое пространство города.
Жуков опаздывал. Я ждала Костю на остановке примерно двадцать минут и за это время продрогла до костей от порывистого осеннего ветра, но мой парень не торопился. Мы уже не попадали в кофейню, а ведь договаривались!
Наконец, его черный внедорожник припарковался напротив меня, и Жуков выскочил в одном свитере и джинсах, виновато разводя руками.
— Садись, воробышек, — он хмыкнул, оглядывая недовольную меня с ног до головы, и открыл дверь, помогая забраться внутрь мягким хлопком по попе, отчего мое возмущенное бормотание превратилось в разъяренный вопль.
— Не трогай! — крикнула я Жукову, пристегивая ремень, пыхтя, как паровоз, и краем глаза наблюдая, как Костя садиться на свое место и ждет чего-то, продолжая мягко улыбаться. И выглядит он настолько обалденно в этом кремовом свитере, новых джинсах и со стильным кожаным ремнем новых часов, которые я лично подарила Косте на день рождения, что у меня пропадает всякое желание злиться.
— Прости, Аленушка, отец задержал после лекций на «пару слов», — Жуков перестал улыбаться и провел ладонью по лицу, как бы смахивая усталость и последствия неприятного разговора. Я представляла, что именно сказал Косте отец, и поддержала любимого, сжимая его ладонь.
— Снова претензии? — спросила я Костю тихим голосом.
В последнее время родители Жукова насели на парня из-за проблем в семье, заставляя выполнять бесконечные поручения, которые отнимали у него львиную долю времени. Мы виделись только по вечерам и то не каждый день, а на все выходные Жуков пропадал в новой квартире родителей, то помогая им обустроиться, то развлекая племянников, то катаясь от больницы до офиса брата. И при этом Костя успевал учиться и возить меня на дизайнерские курсы три раза в неделю. Его плотному графику позавидовал бы и президент.
— С каждым днем только хуже, — с тяжелым вздохом поделился со мной Костя, заводя мотор. — Если Лена не сделает аборт, все может стать еще хуже.
Дело в том, что жена Костиного брата лежала в больнице в тяжелом состоянии. У нее отказала почка, и врачи советовали сделать аборт, пока не наступил третий триместр, потому что анализы Лены ухудшалось, но она упрямо отказывалась.
— Мне ее не понять, — развела я руками, всеми силами стараясь поддержать Костю и показать, что я не злюсь на него за опоздание, что я вообще разучилась злиться на него! — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Жуков, я готова возиться с твоими племянниками, терпеть
