Наконец дверь открылась, и в комнату вошла женщина лет пятидесяти. Среднего роста, средней комплекции. Шатенка, коротко стриженная. Выглядит молодо, фигура подтянутая. На женщине был оригинальный костюм — шелковые брюки-галифе, сложная блуза черного цвета — вся какая-то перекошенная, но сидела отлично, черные же босоножки на высоченном каблуке, а руки, шею и уши украшали массивные серебряные украшения с бриллиантами и черным жемчугом. Хотя, возможно, это были не бриллианты, а фианиты — кто знает?
— Меня зовут Эмма, — представилась женщина и протянула руку.
Маша робко прикоснулась к ней и ощутила, что от хозяйки идет какое-то успокоительное тепло, — Маша немного размякла и заметно успокоилась.
— Присаживайтесь, — Эмма указала на диван.
Маша села, открыла рот и поняла, что не знает, с чего начать.
— Нет необходимости что-либо рассказывать, если, конечно, вам самой не хочется поделиться переживаниями, — заявила гадалка-астролог. — Но я не могу не напомнить, что за это мы просим отдельное вознаграждение.
— А что…
— Я все узнаю сама, — Эмма предупредила ее вопрос. — Вы же пришли не к психоаналитику, а ко мне. Так что доверьтесь.
Все заняло чуть больше часа. Эмма расспрашивала Машу о времени и месте рождения, записала имена всех родственников, ее адрес, адрес работы, адрес прошлой работы, адрес института, где она училась, имена большинства знакомых — сказала, что это для нумерологической эскпертизы, заставила трогать различные предметы — холодную металлическую вилку, горячую серебряную ложку, показывала карточки с множеством цветов и наконец отпустила ее, сообщив, что результатом Маша сможет насладиться через неделю.
Маша была несколько разочарована тем, что придется так долго ждать, но, если честно, Эмма ей понравилась. Даже уходить не хотелось. В этом доме было так уютно, так спокойно, а рядом с хозяйкой ничуть не думалось ни о чем тревожном, и Маше казалось — она бы с радостью провела здесь неделю или даже две — вместо отпуска.
Она попрощалась, оставила секретарше деньги, вышла на улицу и с удивлением заметила, что она в двадцать первом веке, в городе Москва, на задворках какого-то завода — шумят машины, воздух пахнет гарью, в небе висит желтый смог… Маша встряхнулась, завела машину и медленно поехала — как оказалось, совсем не в ту сторону.
В тот момент, когда она пыталась найти на карте улицу, где находилась, зазвонил телефон. Андрей. Маша слила звонок. Хотя… Что это изменит? Она перезвонила, но он не ответил. Еще раз перезвонила — опять не ответил.
— Алло! — воскликнула она, когда телефон завибрировал.
— Машка, это Саша! — завопила Саша в трубку. — Пойдешь с нами в «Дягилев»?
— А что там?
— Там сегодня круто-круто-круто! Приезжают англичане — будет угарная вечеринка!
— Ну пойдем… — вяло согласилась Маша.
Она заехала домой, приняла душ, переоделась, накрасилась поярче и без всякого вдохновения потащилась в клуб. Саша перехватила ее у входа в «Эрмитаж», встряхнула, выдала бессмысленную информацию о музыкантах-англичанах, о тех, с кем она Машу познакомит…
— Где-то здесь был Андрей… — сообщила Саша уже в клубе, вертя головой во все стороны. — Полезно будет с ним пообщаться в неформальной обстановке.
— Андрей? — воскликнула Маша.
Больше всего ей хотелось сказать, что она забыла выключить утюг, — и сбежать, но вместо этого Маша скорчила недовольную физиономию и заявила, что она сюда приехала отдыхать, а не поддерживать деловые связи.
— Глупая ты! — усмехнулась Саша. — Это бюргеры после шести отдыхают, а у нас все только начинается! Ты же хочешь денег и славы?
— Хочу, но без интима, — буркнула Маша. — И вообще, мне кажется, что для работы вполне достаточно того, что я умная, талантливая и образованная. Зачем мне дружить с клиентом, если я и так предлагаю ему хороший проект?
— Дело в том, пупсик, что в этом городе все умные, талантливые и образованные, — снисходительно пояснила Саша. — Но не у всех есть возможность попасть в «Дягилев» в пятницу вечером.
— А если я самая лучшая? — Маша уже сердилась, но старалась не подать виду.
— Докажи! — рассмеялась Саша и занялась стильным, загорелым молодым человеком с потрясающей мускулатурой.
Маша покосилась на супермена и решила, что в нем всего слишком: и загара, и мускулатуры, и стиля. Здесь вообще все были «слишком». У девушек были слишком откровенные декольте, слишком глянцевый макияж, слишком голые ноги, слишком ослепительные улыбки. Мужчины были слишком солидные, в слишком дорогих ботинках, в бумажниках у них было выставлено напоказ слишком много золотых кредиток — «Виза», «Американ Экспресс», «МастерКарт», «ДайнерсКлаб»… Молодые люди были слишком ухоженные, в слишком обтягивающих майках, слишком хорошо пахли…
Прямо-таки купечество новой волны — сплошная Византия… Большинство тех, кто здесь находился кроме девиц и молодых людей с настороженными, ищущими взглядами, могли позволить себе все, кроме роскоши быть естественными. Просто потому, что не знали — как.
Люди с большими амбициями, большими состояниями — они все еще не умели жить, их просто не научили, потому что нет пособия для тех, кто учился на инженера, а стал миллионером — некому показать им разницу между материальными ценностями и простым человеческим счастьем, некому рассказать, что «БМВ» для любовницы, которая еще вчера лузгала семечки у подъезда где-нибудь у себя в Джанкое, — это не благотворительность, некому объяснить, что дорогой костюм нужно научиться носить так, словно это пижама…
Они уже поняли, что девушки с большой грудью, которые отличают паленый «Версаче» от настоящего, — это не трофей, они поняли, что за одни только деньги их не любит никто — ни девушки, ни официанты в Куршавеле, ни собственные родители, но они еще не поняли, за что же их можно любить.
Маша подумала, что сейчас превратится в Льва Толстого с его заунывными причитаниями на тему разложения общества и пустоты светской жизни, встрепенулась, пошла к бару и чуть не упала — о барную стойку опирался Андрей, на котором висела девица с титьками, задранными аж до подбородка, разумеется, с копной белых волос и с такими ногами, что даже если бы мордой она была похожа на лейтенанта Коломбо, а на груди у нее росла бы шерсть — она бы все равно свела с ума любого мужчину. Или лесбиянку.
Маша взяла себя в руки, собрала волю в кулак и поступила, как разумная, сильная женщина со здоровой самооценкой — шарахнулась в сторону, чуть не сбила какого-то шкета в полосатом костюме, бросилась наутек и по стеночке поползла к выходу.
