Питер придвинулся к ней, и Эмма ощутила, как его теплое дыхание коснулось ее плеча.
— Я никак не могу тебя разгадать…
— Я тебе не ребус.
— О, да ты та еще головоломка! К примеру, твои слова о том, что ты боишься грозы… Мне казалось, что ты вообще не способна испытывать страх.
— Ты меня совсем не знаешь.
— Согласен. Ведь ты меня не подпускаешь к себе близко. — Он вдруг коснулся губами ее обнаженного плеча. Эмма прикусила губу, боясь произнести хотя бы слово. — Позволь мне побыть рядом без всяких условий.
Он прильнул к ней, обнял одной рукой, а другой погладил ее по волосам. Эмма не шевелилась. Она прислушивалась к своим ощущениям, готовясь дать отпор, если Питер зайдет слишком далеко. Однако Эмма ничего не сделала, даже когда он поцеловал ее. От прикосновения его теплых губ у нее перехватило дыхание. Эмма молчала, изумляясь тому, как приятны ей поцелуи Питера. Она провела ладонями по его плечам. Питер оторвался от ее губ и заглянул ей в глаза. Он не ждал от нее чувств. Он надеялся разбудить в ней страсть. И, судя по всему, это ему удалось. Питер потянул вверх старомодную ночную сорочку, и Эмма помогла снять ее с себя. На мгновение он даже перестал дышать: как она прекрасна! Пышная упругая грудь, тонкая талия, сияющая кожа, гладкая, словно атлас… Питер нежно провел пальцами по ее телу.
— Ты такая красивая…
— На днях ты назвал меня тощей курицей, — напомнила ему Эмма.
— Прости. Беру свои слова назад.
Он прижал Эмму к себе, и их губы слились в поцелуе. Питер уложил ее на спину и накрыл тяжестью своего тела. Он покрывал поцелуями ее грудь, гладил нежную кожу бедер, а Эмма прерывисто дышала, вздрагивая от его прикосновений. Отвлекшись на мгновение, чтобы надеть презерватив, нашедшийся в кармане брюк, Питер вновь обнял ее, и она довольно вздохнула. Эмма обвила его тело ногами, позволяя проникнуть в себя. Мучительно медленно он вошел в нее. Эмма застонала и с этого момента перестала соображать, на каком свете находится. Она словно каталась на американских горках: то верх, то вниз, так что дух захватывало. Питер же, зная, что эта ночь никогда больше не повторится, целиком погрузился в волны безумной всепоглощающей страсти.
Эмма не знала, сколько прошло времени, да и не хотела знать. Она лежала, прижавшись к Питеру, а его дыхание щекотало кожу на ее шее. Он спал, умиротворенный и счастливый.
Почему я не стала сопротивляться? — размышляла Эмма. Ха! И я еще спрашиваю? Я ведь хотела его! Я ждала, что он воспользуется ситуацией этой ночью. Глупо себе лгать, Эмма Сент-Джон. Ты втайне мечтала о том, чтобы заняться с Питером сексом. Вот только когда именно я поняла, что готова переспать с ним? Наверное, особенно четко я это ощутила в момент нашего первого поцелуя. И что же будет теперь? Он проснется, посмеется надо мной и мне опять придется обороняться? Он говорил, что устал от наших ссор, но ведь я устала не меньше! Если он не лгал, тогда у нас есть шанс наладить отношения. Мы, разумеется, никогда больше не будем заниматься сексом — не следовало вообще поддаваться страсти. Однако нам предстоит еще долго работать вместе. Может быть, теперь мы сможем найти общий язык. Если опять же Питер не вздумает шантажировать меня. Он знает, как дорога мне моя безупречная репутация. Значит, надо убедить его в том, что я нисколько не стыжусь того, что произошло этой ночью, и не боюсь, что кому-то станут известны интимные подробности.
Она осторожно высвободилась из объятий Питера, обмоталась сползшей ночью на пол простыней, подошла к окну и слегка отдернула штору. Занимался рассвет. Буря отправилась в другие края, оставив после себя ужасный беспорядок. На земле валялись поломанные ветки деревьев, цветы на клумбе под окном были вырваны с корнем, а посреди сада лежала большая жестяная бочка, прикатившаяся невесть откуда.
— Ну как погодка? — услышала Эмма ленивый голос Питера.
— Лучше, чем вчера вечером, — не оборачиваясь, ответила она.
— Иди сюда. Я хочу тебя.
Он произнес эти слова так легко, будто пожелал доброго утра. Эмма даже почувствовала легкую зависть: сама она не могла открыто признаться в своих желаниях.
— Вот как? — Она повернулась к нему и улыбнулась. — Хорошенького понемножку, Питер.
— Ну уж нет! Я не позволю тебе командовать сегодня! — Он вскочил, подбежал к Эмме, подхватил ее на руки и принялся жадно ее целовать.
— Питер… перестань… — простонала она, но сама прижалась к нему еще крепче.
— Перестану, — пообещал он, укладывая ее на кровать. — Но не сейчас.
Они снова занялись любовью. Эмма будто парила в облаках, и ей не хотелось спускаться на землю. Питер был умелым любовником. Он легко довел Эмма до экстаза, заставив ее громко стонать от наслаждения.
Теперь уже точно моя репутация безнадежно испорчена. Почему меня это совершенно не волнует? — отстраненно подумала Эмма.
Когда они, обессиленные, распластались на простынях, солнце уже поднялось над горизонтом. Эмма не спала полночи, но чувствовала себя бодрой, как после длительного отдыха. Питер тоже был полон сил. Он начал что-то напевать, но замолчал, когда увидел улыбку Эммы.
— Я тебя раздражаю своим пением?
— Совсем нет. Пой на здоровье.
— Я бы лучше чего-нибудь съел.
— От вчерашнего ужина кое-что осталось. Давай спустимся на кухню и приготовим завтрак. Не думаю, что Джейн обидится, если мы немного похозяйничаем в ее доме, пока она спит.
— А если и обидится, нам-то что? — улыбнулся Питер.
— Как насчет совместного душа перед завтраком? — игриво спросила Эмма.
— О, я в восторге от твоего предложения. — Он потерся носом о ее щеку. — Знаешь, такая Эмма — немного развратная и откровенная — мне нравится гораздо больше прежней. Скажи, ты снова притворяешься или на сей раз я вижу настоящую Эмму Сент-Джон?
— А Питер Лейден, которому я сейчас смотрю в глаза, настоящий?
— Я всегда настоящий.
— Ой ли?
— Клянусь, я никогда не играю.
— И всегда выставляешь свои чувства напоказ?
— Обычно я выбираю, какие чувства выставить на первый план. Это не считается ложью.
— Но и не открывает всей правды.
— И что с того? Разве не все так делают?
— Все, — признала Эмма. — Даже я не исключение.
— Ты так и не ответила на мой вопрос.
— На какой именно? — Она не дала Питеру возможности произнести хоть слово, закрыв ему рот поцелуем.
Эмма давно убедилась в том, что откровенность лишь в редких случаях бывает полезной. Зачем Питеру Лейдену знать, что этой ночью он действительно видел настоящую Эмму?
