- Это и есть Большой Вождь?
Харпер качает головой:
- Нет, это Лазутчик. Он идет впереди парада, выслеживая другие группы «индейцев». Надо очень постараться, чтобы заслужить почетное право быть Лазутчиком. А за ним, - она показывает жестом руки на другого «индейца», только что появившегося на улице, - появляется Знаменосец.
Его костюм столь же ярок как и у Лазутчика, но отличается желтым цветом. Кроме того, Знаменосец несет большое полотнище, украшенное перьями.
- У каждой группы есть свой флаг. Когда Лазутчик находит другую «индейскую» команду, он начинает улюлюкать и пускается в пляс. Знаменосец посылает сигнал Большому Вождю, а после – сообщает Лазутчику о решении Большого Вождя.
- Вау. Так все сложно.
- Да. Но зато весело.
Лазутчик начинает самоуверенно двигаться вперед. Где-то я это уже видела. Так вот откуда у нее эта нахальная походочка. Протягиваю руку вперед и глажу ее пониже спины, получая в ответ шаловливую усмешку.
За этим персонажем следует с песнями второй ряд, разбрасывая вокруг разные безделушки. Мы все стараемся поймать их. Со стороны наверное выглядит смешно – взрослые люди, прыгающие как дети, чтобы словить дешевые пластиковые бусы.
Я вешаю нить из бусинок вокруг шеи Кристиана.
За Лазутчиком на приличном расстоянии следует Знаменосец. А за ними – целая толпа «индейцев». Один из них идет посреди, и его окружают несколько человек.
- Это и есть Большой Вождь?
- Да, это он.
- А зачем ему телохранители?
- Во-первых, положено по статусу. А во-вторых, из-за сигарет. Их костюмы очень легко воспламеняются. Некоторые люди стараются подойти слишком близко. В прошлом в связи с этим было несколько несчастных случаев, - неожиданно Харпер прыгает вправо. – Йес! – шумно ликует она, с восторгом показывая дублон, который только что словила.
- Спасибо, тетя Харпер, - говорит Кристиан, забирая его себе.
Выражение ее лица бесподобно.
Мне нравится Карнавал.
* * *
В середине дня мы уже находимся во Французском квартале, на балконе прекрасного здания, откуда наблюдаем за самым ярким костюмированным соревнованием, которое мне только приходилось видеть. Очень хорошо, что мы не в толпе, потому что у меня начала развиваться самая настоящая клаустрофобия после того как мы потолкались на улице Бурбонов. Конечно, прямо сейчас я вжата в объятия Харпер, пока мы смотрим на это шоу, но в данном случае я совсем не возражаю.
- Посмотри на этого парня! – восклицаю я и показываю рукой. У одного из соревнующихся на голове находится копия Тадж Махала, размером метр на два. – Он же повредит себе шею.
- Ага, думаю так и будет, - соглашается Харпер, прижавшись носом к моей шее.
Как же хорошо быть на людях и в то же время оставаться незаметными для всех, тем более что большая часть публики здесь геи. Я никогда особо не ассоциировала себя с ними, но теперь чувствую определенную связь.
- Когда-то один парень даже привел с собой тигра.
- Ты должно быть шутишь?
- Нет, честное слово, у него был настоящий тигр. И конечно же он выиграл соревнование. Теперь он один из судей.
- Ну еще бы, - показываю на другого участника. – Посмотри-ка на этого.
Один из участников одет как карусель, с пони и шарманкой, играющей рядом.
- Мне нравится вот тот, - Харпер показывает на парня, одетого в костюм архангела, у которого крылья размахом в два метра.
- А что, женщины не участвуют в конкурсе?
Она пожимает плечами.
- Некоторые да, но мужчины всегда выглядят интересней.
- Ну, просто у них нет округлостей, из-за которых стоит волноваться, - Боже, что она подумает обо мне, когда я забеременею и буду размером с дирижабль.
Ее большие ладони скользят по моему животу, и она крепче прижимает меня к себе.
- Но их вид несравним со светящейся от счастья беременной женщиной.
Я накрываю ее руки своими и склоняю голову, чтобы посмотреть на нее.
- Таблоид, ты что, читаешь мои мысли?
Она гладит мой животик, пробираясь большим пальцем внутрь моих джинсов.
- Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя беременной нашим ребенком, любимая. Ты будешь самой красивой женщиной в мире.
Я встаю на носочки и целую ее.
- Думаю, мне стоит пока оставить тебя для себя.
* * *
Мы с шумом вваливаемся в дом, хотя вроде и не пьяны, несмотря на пару бокалов пива, выпитых во Французском квартале. Это больше из-за того, что мы счастливы и ведем себя как дети. Обожаю Новый Орлеан, где я чувствую себя частью этой семьи.
Во время церемонии награждения мы поймали еще несколько бус, которые сейчас висят у нас на шее. Харпер пояснила, что у бус тоже есть своя система оценки. Чем длиннее и тяжелее, тем более ценны. Двое каких-то идиотов даже начали драку из-за очень хорошей нитки бус. Такие люди меня попросту удивляют.
Харпер словила еще восемь дублонов, но только двух цветов. Не хватает еще трех. Интересно, как обстоят дела у Роби.
Лишние дублоны я конфисковала у нее в пользу моего маленького друга Кристиана.
- Ну как прошла церемония награждения? – окликает папа из гостиной. Он читает Уолл Стрит Джорнал и курит сигару. Удивительно, что мама разрешает это ему.
- Это было невероятно. Я никогда не видела таких сложных костюмов. Должно быть, на их изготовление потратили целый год.
Он кивает.
- Так и есть. Харпер, звонил твой брат. Он просил передать тебе «три».
- Черт.
Я хихикаю.
- Милая, все будет хорошо.
- Я хочу выиграть, - протестует она. – Ладно, папа, мы немного поспим перед вечерней прогулкой, - с этими словами Харпер обхватывает меня руками, прижимая поближе к себе.
Сегодня такой чудесный день. Наши объятия и касания помогали мне забыть о боли в некоторых частях тела, о которой я и не подозревала раньше.
- Мы немного утомились после парада. А кое-кто не хотел сегодня рано вставать.
Я слегка толкаю ее локтем в ребро.
- Поэтому мы идем немного вздремнуть.
- Вот как вы это называете теперь? – спрашивает папа, заставляя меня покраснеть. Он переворачивает страницу газеты. – Надо будет спросить вашу маму, не хочет ли она вздремнуть со мной попозже.
- Эээ, папа, это излишняя информация, - стонет Харпер, склонив голову за моей спиной. – Мне понадобится интенсивная терапия, - шепчет она мне на ухо.
Я смеюсь, беру ее за руку, собираясь уйти прежде чем ее отец вгонит ее в краску еще больше.
- Хорошего вам сна, - громко желает он нам вслед.
* * *
- Ох, - вздыхаю я, запрыгивая на кровать, - мне потребуются дни, недели и годы, чтобы избавиться от этой картинки в уме.
