У старушки так задрожали руки, что Алекс мгновенно пожалел о своем грубом тоне. Чета Джилли была как бы частью семьи Хайтауэров еще при жизни родителей Алекса.
– Простите, Луэлла, я не хотел вас обидеть. Я знаю, вы беспокоитесь не меньше меня, но надеюсь, что это просто ее очередная выходка. Попытка привлечь мое внимание. Я обещал сегодня поговорить с ней, но был так завален делами в офисе…
Женщина похлопала его по плечу.
– Ах, выходка… Я только подумала, может, мисс Ангелина знает, не обидел ли кто ее, ведь они такие подруги. Ребенку нужна мать. Мисс Ангелина, конечно…
– Не начинайте, миссис Джилли. Мне не нужна другая жена, а Сэнди прекрасно справлялась без матери.
– Ну хорошо, а без подруги, без женщины, с которой можно поговорить…
– На тот случай, если ей понадобится поговорить с женщиной, у нее есть вы, вот пусть и разговаривает.
– Вы же не хуже меня знаете, мистер Алекс, что я все бы сделала для этой девочки, но я не умею говорить на языке нынешней молодежи, даже не знаю, с чего начать. В мое время…
Конечно, она права. Алекс достаточно наслышался о юности Луэллы Джилли и понимал, что между ними – языковая пропасть, не говоря уже о разнице в возрасте в пару поколений. Обняв старушку за плечи, он проводил ее до лестницы.
– Спуститесь вниз и скажите Филу, что все под контролем. Потом сварите нам чаю и, пожалуй, кофе, если вам не трудно.
Как только домоправительница завершила мучительный спуск по винтовой лестнице, Алекс вернулся к телефону и быстро набрал номер.
– Питомник… А, это ты. Что случилось? Даже не дослушав, она бросила трубку и мгновенно примчалась, не потрудившись сменить комбинезон и старый желтый свитер с потертым воротом. Волосы, как всегда, растрепаны, из пучка на затылке торчит забытый ею карандаш.
Она тщательно изучила цветочные узоры на полу.
– Видимо, у нее не нашлось ничего другого для рассадки кустарника…
– О чем ты, черт возьми, говоришь? Она же изрезала это треклятое покрывало! Не знаю, что по этому поводу думаешь ты, но, с моей точки зрения, это признак повреждения рассудка.
– Не обязательно. – Поставив локоть на ладонь, Ангелина подперла кулачком подбородок. Сэнди пробовала себя в планировании цветочных клумб, используя рассаду в горшочках, припомнила Ангелина, и звала Гаса оценить ее усилия.
– Хочу позвонить в полицию. Я собирался позвонить им раньше, но подумал, что она могла укрыться у тебя.
– Подожди. Успокойся и дай мне подумать, хорошо?
– О, черт, это моя вина, – произнес он чуть позже. Голос его дрожал от боли и беспокойства. – Если бы я не переволновался.., если бы не умчался к тебе вчера вечером и потом…
– И потом не потратил бы столько времени в моей постели.
– Я этого не говорил.
– И не нужно. Но пойми, Алекс, это не твоя вина. Сэнди – умная девочка. И если она сбежала среди ночи из дома, не сказав никому ни слова, значит, на то есть важные причины.
– Какая ночь? Сейчас три сорок семь дня.
– Ты знаешь, что я имею в виду, Алекс. Она просто пытается достучаться до тебя, вот и все. Наверняка вскоре позвонит и спросит, получил ли ты сообщение.
– Сообщение! Если это сообщение, то дурацкое! Ты можешь рыться здесь и искать эту профанацию сколько хочешь. А я собираюсь найти сопляка Монкрифа и выбить ему несколько зубов, пока не узнаю, что происходит!
Спорить Ангелина не стала. Она знала точно:
Сэнди не может быть с Арвидом, потому что, какой бы притягательностью ни обладал этот мальчишка, он потерял ее навсегда. А это значит, что, побегав вокруг, Алекс позвонит в полицию и они скажут то, что обычно говорят полицейские, когда девочки-подростки среди белого дня уходят из дома, не говоря ни слова, и теряются на несколько часов.
Ну, скажут, что она пошла по магазинам или околачивается с друзьями. Или просто спряталась от докучливых назиданий отца. В общем, все зависит от того, чего она хочет добиться.
Хотя если были причины изрезать покрывало, значит, что-то действительно случилось.
Девочка чем-то расстроена.., но чем? Ангелина услышала, как на улице взревела машина Алекса. Слава Богу, Монкрифы живут по соседству, потому что в его состоянии ездить по дорогам явно опасно. Переключив внимание на шкафчик Сэнди, Ангелина попыталась вспомнить каждую вещь, которую они доставали оттуда и обсуждали однажды вечером, когда подбирали вечернее платье. Она просматривала все снова и снова, но вещей было так много, что невозможно было сказать, пропало ли что-нибудь.
Через десять минут Алекс примчался назад. Она слышала, как хлопнула дверца машины, потом входная дверь. Затем наступила тишина.
Очевидно, в доме Монкрифов дела пошли не так гладко.
Ангелина продолжила свой поиск улик. Или, вернее, недостающих улик. Где ее новые серьги? Наверное, она надела их. Расческа? Зубная щетка? Косметика? Все это в беспорядке валялось на туалетном столике между флаконом светло-розового лака для ногтей и пакетом с фотографиями, подпертым потрепанным желто-зеленым помпоном. Да еще конверт. Целых тридцать секунд Ангелина смотрела на него, перед тем как взять в руки. Словно не письмо это было, а гремучая змея.
Письмо было адресовано отцу. Конверт заклеен. Ангелина не знала, читать или не читать. Почувствовав внезапный озноб, начала вскрывать конверт, но потом передумала.
Когда Ангелина нашла Алекса в гостиной, руки ее были все в пыли, в голове вертелся миллион мыслей – и ни одной утешительной.
Запечатанный конверт означал, что Сэнди вряд ли просто пошла по магазинам. Она бы сказала миссис Джилли, если бы только это было у нее на уме. Или прижала бы записку магнитом к холодильнику.
Письмо в запечатанном конверте, адресованное отцу, означало, что она действительно сбежала. Но зачем, черт возьми, она сначала искромсала прекрасное покрывало от Лауры Эшли?
– Алекс, – произнесла Ангелина из дверей, пытаясь говорить спокойно и уравновешенно, что совсем не отражало ее чувств, – я нашла записку.
Развалившись в большом кожаном кресле в гостиной и поставив на пол перед собой телефон, Алекс невидящим взглядом смотрел на нетронутый стакан выпивки в руках. Глаза его мутились от беспокойства. Ясное дело, он не нашел ее у Арвида и сейчас настраивал себя позвонить в полицию.
Он взглянул на Ангелину с такой надеждой, что у нее появилось странное чувство, будто она укачивает его на руках и обещает, что с ним больше ничего страшного не случится.
Однако жизнь полна острых углов…
– Письмо? – настороженно спросил он. – Что в нем?
– Я не вскрывала. Оно адресовано тебе. – А ведь Дина могла поступить так же, подумала она. Сбежать без предупреждения, оставив записку на туалетном столике.
