— Посмотрим на твое поведение.
* * *
Она позвонила в дверь Савельевых. Никого. Тогда позвонила соседке Марине.
Та, увидев ее, в испуге замахала руками.
— Ключи, — резко потребовала женщина. — Быстро!
— Но у меня их нет... Их забрали...
— Кто?
— Приходили две женщины, они сказали, что там находится лекарство для Сергея Петровича, и я отдала им ключи.
— Тогда я воспользуюсь твоим балконом. Ты не возражаешь?
Марина не то что не возражала — она вообще уже ничего не соображала. Сейчас эта женщина повторит ее утренний маршрут? И что же — она займет ее место?
— Вас не может быть... — пролепетала Марина.
— Считай, что ты меня и не видела.
Оказавшись в своей квартире, которая теперь напоминала бойню: всюду битое стекло, снег, еда и вещи, разбросанные где попало, она позвонила сестре:
— Ада, это я. Не падай в обморок, лучше бери инструменты и со своим Михаилом приезжай ко мне — надо привести в порядок балконную дверь. Моя соседка сошла с ума, она выбила здесь стекла и устроила погром...
А глубокой ночью, когда Ада, почти в бесчувственном состоянии после потрясения, вызванного воскрешением из мертвых своей сестры, лежала рядом с ней в постели, Ольга рассказала, что произошло с ней в тот вечер.
— Когда я увидела его глаза, то подумала, что кто-нибудь умер... И вдруг Сергей стал говорить мне такие чудовищные вещи! Он оскорблял меня, кричал, а потом начал бить по лицу... Я понимала: что ему кто-то что-то ужасное наговорил, поскольку совесть моя чиста и я ни в чем не виновата. Но что я могла сделать, когда он был похож на сумасшедшего?! А потом я, наверное, упала с лестницы и потеряла сознание. А когда поднялась, то поняла, что у меня что-то случилось с ногой... Слушай, ты же видела мои синяки? И вообще, на кого я стала похожа? — Рыдания перехватили ей горло.
— Не плачь, успокойся! Какое счастье, что ты вернулась... Мне до сих пор не верится!
— Ну, слушай дальше. Я решила ехать к тебе. Хотела остановить такси или добраться до автобуса. Но возле меня остановилась машина. В ней было трое мужчин. Двое, на заднем сиденье, усадили меня к себе на колени. А рядом с водителем сидела женщина. Она даже не смотрела в мою сторону. Меня привезли на какую-то квартиру. Хотели изнасиловать, но я показала им справку о том, что у меня сифилис...
— Сифилис? Ты уверена?
— Конечно.
— Это ту, которую тебе сделала Надя Никитина?
— Да.
— А ты читала ее?
— Если честно, то просто не успела.
— Она же сделала тебе справку о том, что ты ВИЧ-инфицированая. Что у тебя СПИД, а вовсе не сифилис!
Ольга пыталась осознать услышанное.
— Так вот почему они меня избили и выбросили из машины! Что было со мной потом — не помню. Скорее всего, меня подобрали бомжи, потому что я очнулась в каком-то сарае, это оказалось автобусным кузовом... Дальше я тебе рассказывать не буду. Разве что позже, а сейчас я устала. Давай спать.
— Оля, ты побывала на том свете, честное слово... А мы тебя так искали вместе с Сарой и еще одной знакомой... Ты никогда не слышала о Наталии Ореховой?
— Слышала. И она мне вскоре очень понадобится.
— А что будет с Савельевым?
— Он никогда не переступит порога этого дома. Я не смогу ему простить всего этого... Как он мог поверить?
Ада рассказала ей про письмо.
— Я знаю, — сухо сказала Ольга. — Я все знаю... А теперь давай спать.
* * *
Утром Логинову позвонили и сказали, что Демидов повесился. Узнав об этом, Наталия была просто в шоке.
— Сколько же из-за Хрусталевой погибло людей! Теперь еще и Демидов — такой симпатичный, несчастный... — Вдруг, что-то вспомнив, она позвонила Сапрыкину: — Сережа? Ты еще не узнавал, о чем я тебя просила?
— Узнавал. Да, он был женат. Но его жена исчезла.
— А как ее звали?
— Нина Петровна Акчурина.
— У вас случайно нет ее фотографии?
— Нет.
— Хорошо, спасибо.
Она позвонила Романову:
— Вася, это Наташа Орехова. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос... Ольга Савельева еще у тебя? За ней еще не приходили?
— Нет. Сестра обещала забрать ее сегодня утром. А что?
— Подожди, я сейчас приеду...
— Ты куда? — Логинов ничего не понимал. — Зачем тебе Савельева?
— Если хочешь, поедем со мной... Я все объясню тебе только после того, как Романов кое-что для меня сделает.
Василий встретил ее улыбкой, но, увидев ее бледность, перестал улыбаться и развел руками:
— Не приехали еще.
— Покажи мне, пожалуйста, ее еще раз...
Василий привел ее в комнатку, где на стеллажах в холоде хранились трупы. Здесь было нечем дышать.
— Вот, смотри... Только непонятно, что ты можешь увидеть — она же почти вся сгорела.
— Ты не мог бы взять какой-нибудь инструмент и проверить шейку бедра? Там должен быть металлический протез...
Василий ушел, вернулся со скальпелем, сделал надрез и почувствовал что-то металлическое.
— Да, ты права. Вот он, металлический протез — такой ставят, когда ломается шейка бедра. Но откуда ты узнала и какое это имеет значение?
— Катю Хрусталеву искали семь лет. А теперь могли похоронить ее как Ольгу Савельеву. Может, это даже и хорошо, что ее муж, Валерий Демидов, так никогда и не узнает, кем была его жена все эти семь лет. И как погибла.
— Я ничего не понял, — сказал Логинов.
— Катя Хрусталева — жена Стаса Караваева. Сбежав в ту ночь, она, должно быть, попала в руки к нему или к его брату. Она была красивой девушкой и, возможно, Караваев взял ее к себе. Она поменяла фамилию и зажила совершенно другой жизнью...
— Но как ты об этом узнала?
— Мне Демидов рассказал, что у нее была сломана шейка бедра и что ей вставили протез. Вот я и подумала хорошенько... Спасибо, Василий!
Она повернулась, чтобы выйти, как вдруг увидела Аду.
— Ада, это не Ольга, это совсем другая женщина... Так что ты напрасно приехала.
— Кто бы ни была, я похороню ее.
Наташе показалось, что она даже не удивилась.
Тогда наступила очередь удивляться Наталии:
— Ты в порядке, Ада?
— Да.
И только тут Наталия заметила, что Ада пришла не одна — в коридоре стояла еще одна женщина.
Эти зеленые глаза, алый рот...
— Ольга, это вы? Как же это?
— А вы Наташа Орехова? Мне надо с вами поговорить. Понимаете, это длинная история, но она еще не закончена. И я бы хотела попросить вас помочь. Мне нужно узнать, что ждет меня в будущем. Вы себе даже представить не можете, какой ужас мне пришлось пережить... Но я выполнила свой долг и нисколько не жалею об этом.
Они вышли на свежий воздух. Снег слепил глаза. Ярко светило солнце.
