Но еще больше его взор притягивали ее глаза, небесно-голубые сегодня. Когда он рисковал отвлечься от дороги и встречал ее взгляд, его непременно тянуло снова и снова ими полюбоваться, даже если это подвергало опасности их жизни. Каприсия, давно убедившись в том, что он первоклассный водитель, из тех, с кем можно путешествовать на большие расстояния, ни разу не испытав дурноты или страха, осторожно сказала после одного из таких моментов:
— Вы совсем не сбавили скорость на повороте. Думаю, вам все же стоит сосредоточить все свое внимание на дороге.
И впервые с тех пор, как они познакомились, он откинул голову и с удовольствием рассмеялся.
— А вы кокетка, мисс Воган, — объявил он ей. — На самом-то деле вы вовсе не прочь пококетничать.
— Мне не нравится это слово, — запротестовала она.
— Нет? — Он сбавил скорость, к ее удивлению, совсем остановил машину и предложил ей сигарету.
— Почему мы остановились? — спросила она с недоумением.
Он взглянул на Каприсию, повернувшись к ней лицом, и уже не мог оторвать от нее глаз.
Они остановились в спокойном пустынном месте дороги, вокруг не было ни единой живой души, ни одного автомобиля. С двух сторон тянулись голые поля, золотилась живая изгородь. Казалось, день уже на исходе, хотя было только три часа. Над полями поднимался легкий туман. Они остановились прямо под великолепным дубом, медленно осыпающим их золотым дождем. Каприсия внезапно почувствовала себя неловко под его пристальным взглядом и посмотрела вверх, на склонившиеся над ними ветви. Вслух она заметила, что, как ни странно это кажется теперь, но всего через несколько недель вся листва опадет и дерево будет стоять полностью обнаженным.
— И тогда наступит зима, — добавила она.
— Вы еще не знаете, что такое английская зима, — напомнил он. — В Ферринфилде зимой бывает довольно холодно. Система центрального отопления находится на последнем издыхании, и дом не приспособлен к суровой зиме.
— Придется нам это исправить. К будущему году хорошо бы сменить всю систему отопления.
— Неплохая мысль. Я могу дать вам телефоны людей, которые смогут осуществить подобный ремонт.
Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.
— Надеюсь, они не из числа знакомых мисс Кэрфакс? Или близких друзей Тони Морсби? Он коротко рассмеялся.
— Определенно нет.
— Но, может быть, мисс Кэрфакс и мистер Морсби хотели действительно помочь мне? — попыталась оправдать своих благодетелей Каприсия.
— Все возможно.
— И мне казалось, что вы… положительно относитесь к мисс Кэрфакс, — пробормотала она, смутившись и опуская глаза.
— Я знаком с ней давно, — произнес он.
— Она сказала мне, что у нее есть богатый друг, который помогает ей содержать Хэдли Тауэрс.
Он молчал. Каприсия взглянула на него.
— Салли мне кажется очень привлекательной девушкой, — сказала она особым, кротким голосом, которым пользовалась иногда. — По-моему, мужчины должны находить ее чрезвычайно привлекательной.
У нее создалось впечатление, что этот разговор тяготит его.
— Уверен, что они так и думают, — согласился он довольно равнодушно. — Но мы обсуждали с вами вопрос о центральном отоплении в Ферринфилде.
— Это скучная тема, — остановила она его, недовольно морщась. — Лучше бы обсудить, как обставить дом.
— Вы собираетесь заново обставить Ферринфилд?
— Конечно. А что?
— Значит, вы хотите остаться жить в нем? — спросил он. — Не слишком ли этот дом велик для вас одной?
Она опять украдкой взглянула на него из-под приспущенных ресниц.
— Я могу выйти замуж…
— Разумеется, — согласился он. Он выбросил недокуренную сигарету за окно и закурил новую.
— И у вас уже есть кто-то на примете? — спросил он, резким движением стряхивая пепел. Каприсия таинственно улыбнулась.
— Вы уже как-то спрашивали меня об этом, — напомнила она.
— И вы сказали… Но, возможно, тогда вы были не до конца откровенны.
— Ничего подобного. — Она обхватила колени руками и улыбнулась так, словно вспомнила о какой-то шутке.
— Но только что, говоря о ремонте, вы произнесли слово «нам».
Голубые глаза с подчеркнутым простодушием взглянули на него.
— Я говорила о вас, мистер Винтертон, — ответила она. — Наверное, забыла, что вы собрались уезжать… Я уже привыкла смотреть на вас как на постоянного жильца.
Его лицо омрачилось. Должно быть, он решил, что она смеется над ним.
— Вы уже высказали мне свое мнение о постоянных жильцах, как только приехали в Ферринфилд, — напомнил он. — Если я правильно запомнил, вы попросили меня покинуть дом в двадцать четыре часа.
— И теперь вы в самом деле уезжаете? Он сердито повернулся к ней.
— Я ведь уже сказал вам…
Но тут что-то в выражении ее лица заставило его замолчать. Он отодвинулся в самый дальний угол сиденья, словно боялся даже случайно прикоснуться к ней, и лицо его стало таким мрачным, каким ей еще не доводилось его видеть.
— Может, вы приглашаете меня остаться? — спросил он отрывисто. Каприсия, потупившись, разглядывала свои колени.
— Вряд ли я могу это сделать, — пробормотала она, осмелившись бросить на него быстрый взгляд. — Даже если бы мне захотелось, чтобы вы остались в Ферринфилде — хотя бы потому, что в доме всего один мужчина, мистер Билль, а он уже стар, — я все же не могу попросить вас остаться. Это было бы неприлично… Представьте только, какие это вызовет сплетни!
Он опять выбросил в окно недокуренную сигарету и повернулся к ней — ее даже слегка испугало его изменившееся лицо.
— Но вы все-таки кокетка! — воскликнул он. — Вы уже решили, что я окончательно побежден и отныне стану совсем ручным, буду исполнять все ваши желания. А сейчас вы просто забавляетесь, смеетесь надо мной!
Он схватил ее за плечи и притянул к себе.
— Помните, что я уже сделал однажды? — спросил он. — И не думаю, что тогда вам это понравилось.
Он почувствовал, как на миг она сжалась и подалась назад. Но затем в ней вдруг словно проснулся озорной дух. Она решила предоставить событиям возможность идти их естественным путем. И все-таки, что будет, если его еще немного позлить?..
— Да, помню, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — И помню, как наградила тогда вас пощечиной.
— Ни одна из моих подруг не награждала меня пощечиной дважды…
Когда его пальцы крепче сжали плечи Каприсии и лицо приблизилось, оказалось совсем близко, она вдруг испытала небывалое волнение. Второй раз за короткий период их знакомства его губы коснулись ее губ. У нее перехватило дыхание, она почувствовала, словно каждая косточка в ее теле тает, и единственным оказалось желание быть как можно ближе к нему, так близко, насколько это только возможно.
