— Ты даже не представляешь, как мне хочется снять с тебя этот ужасный костюм.
Каролина рассмеялась, но ее голос уже дрожал от страсти. Губы Хенка становились все горячее и почти обжигали, касаясь обнаженной кожи.
Трепещущими руками Каролина тоже сбрасывала с Хенка одежду. Она уже так хорошо знала его тело, что всего несколько касаний заставили его голос охрипнуть от страсти.
— Я так по тебе скучал, Каролина!
— Но мы же не виделись чуть больше дня.
— Даже один день без тебя — целая вечность.
Каролина откинула шелковое покрывало и потянула Хенка в постель. Их обволокло мягкое шелковистое белье. Насколько же оно было приятнее жесткой земли Южной Дакоты!
Не прекращая поцелуев, Хенк пробормотал:
— Мне всегда хотелось быть с тобой именно так.
Каролина прижалась к Хенку и обвила руками его плечи. Как сладостны его ласки! Они пробуждают в ней ни с чем не сравнимое чувство, смесь нежности и сладкой грусти. Она закрыла глаза, чтобы полнее ощутить присутствие Хенка; И подумала, что теперь, в этот самый момент, он стал принадлежать ей. Только ей. Как и она ему — отныне и навеки.
Каждое движение наполняло Каролину чистой радостью. Она чувствовала, как его пальцы оставляют на ее коже пылающие следы. На груди, на плечах, как будто хотят навсегда впечатать его имя в ее жаждущую плоть.
Внезапно Хенк прошептал:
— Открой глаза, любимая. Я хочу тебя всю.
Она скрестила ноги на его спине. Ее захлестнул исходящий от Хенка огонь страсти. Этот огонь разорвал полумрак спальни. Хенк снова начал двигаться, сначала медленно, потом все наращивая темп, унося ее глубже и глубже в океан любовных наслаждений.
Каролина чувствовала, что полностью растворяется в этом океане. Она таяла от его прикосновений. Их сердца, казалось, слились в одно новое, единое сердце. Они соединялись все жарче, неистовей, яростней…
Каролина закричала. Ее заливала кипящая лава любви, она гибла в жарком огне страсти, но для нее не было ничего желаннее этой гибели.
Долго они лежали неподвижно, словно боясь расплескать свое счастье. Вся остальная Вселенная продолжала свое существование без них. Весь мир Каролины ограничивался Хенком.
Он вернул ее к реальности, проведя рукой по щеке и прошептав:
— Милая, как ты?
— Хорошо, любимый!
— Я люблю тебя.
Эти слова еще никогда не звучали так прекрасно.
— Я люблю тебя, — эхом откликнулась она. — Я хочу быть с тобой. Каждый день, каждую ночь.
— Да, каждый день и каждую ночь, — Хенк коснулся губами ее виска. — Мы поженимся.
— Поженимся?
— Это тебя пугает?
— Нет, — уверенно сказала Каролина. — Мне хочется выйти за тебя замуж. Я хочу все и сразу.
— Детей? Свой дом? Собаку и резную калитку? — Хенк улыбался.
— Вот именно.
— И у нас будет медовый месяц?
— Естественно. Только давай проведем его в цивилизованном месте. Лучший номер в отеле. И никаких палаток и костров.
Хенк вздрогнул.
— Даже не напоминай.
Шесть недель спустя Хенк наслаждался абсолютным комфортом. Он сидел в удобном плетеном кресле, закрыв глаза и подставив тело последним лучам теплого летнего солнышка.
Единственное, что его раздражало, это мычание скота в отдалении.
Чуть слышные шаги заставили его улыбнуться. Не открывая глаз, он почувствовал, как над ним склонилась Каролина и запечатлела у него на лбу горячий поцелуй.
Он пробормотал:
— Поверить не могу, что мы ехали в такую даль, в Италию, чтобы слушать, как мычат коровы.
— Никуда не денешься. Похоже, коровы есть везде. Я говорила с нашей хозяйкой. Она сказала, что сегодня — рыночный день и местные фермеры везут свой скот на продажу. Так что это ненадолго.
Хенк открыл один глаз и посмотрел на жену. Она выглядела такой красивой, милой и родной! Ее светлую головку украшала соломенная шляпка. На стройном теле великолепно смотрелось легкое летнее платьице, открывающее тронутые золотистым загаром плечи.
Она присела рядом, придвинулась поближе и положила руку на его бедро.
— Если нам повезет, хозяйка купит замечательную говядину и к завтрашнему обеду у нас будет стейк из парного мяса.
Хенк сощурил глаза и внимательно посмотрел на нее.
— Мы что, остаемся здесь до завтра?
— Я сдала наши билеты. Мы остаемся до следующего понедельника.
Хенк открыл оба глаза. Только сейчас он заметил, что жена буквально светится счастьем.
— Любовь моя, у тебя были какие-то особые причины поменять наши планы?
— Да. Мне нужно закончить некоторые исследования для статьи, которую я пишу, — сказала Каролина. — Нам надо будет завтра подняться на гору Алойзиус и сделать несколько фотографий. А потом сходим к озеру, уже послезавтра.
— А ты уверена, что эту статью напечатают?
— Я уже переговорила с одной газетой в Сиэтле. Они готовы ее купить. А серия статей, мне кажется, составит неплохую книгу.
— Какую еще книгу?
— «Италия — страна для молодоженов».
Хенк улыбнулся, протягивая к ней руку.
— Уверен, тебе дадут премию.
— Вообще-то идею мне подсказала Бекки. Она пишет, что они с Четом никак не могут решить, где им провести медовый месяц.
— Она никогда не уедет из Южной Дакоты.
— Ну, им же нельзя бросать ранчо, дорогой!
— Поцелуй меня.
Каролина исполнила его просьбу нежно и ласково.
— Сейчас все в городе разошлись по домам на сиесту. — Ее голос стал ниже и почти перешел в мурлыканье.
— Ты предлагаешь последовать их примеру?
— Да, и немедленно.
Хенк провел рукой по ее платью и остановился на пышной округлости груди. Наградой ему послужило зардевшееся лицо и улыбка Каролины.
Единственное, что не нравилось Хенку в Италии, это любопытные соседи. Они вечно торчали у открытых окон верхних этажей, словно ожидали интересного продолжения спектакля. Он взял жену за руку и увел с балкона в комнату, где осторожно спустил бретельку платья с ее плеча.
Каролина наблюдала за его действиями с любовью во взгляде. Наконец она задумчиво произнесла:
— Я все думаю…
— О чем, милая?
— Ну… Что, если наши дети будут другими? Не будут любить путешествия, новые страны, рестораны и кафе? Концерты и старинные книжные магазины?
— Ты хочешь сказать… — Эта неожиданная мысль заставила Хенка отпустить Каролину и присесть на постель.
— Да. Что, если они будут любить лошадей и коров?
— Ну, мы сделаем все, чтобы такого не случилось.
— Знаешь, некоторые вещи предопределены заранее. — Каролина вздохнула, села рядом и положила голову на его плечо. Было видно, что ее грусть притворна: молодая женщина лучилась счастьем.
— Ты имеешь в виду…
