Я слишком сломлена и слишком ущербна. Но никак не могу выкинуть его из головы. Подобно кислороду, связанному в собственной крови, он постоянно присутствующая константа, в которой я не могу себе отказать. Он со мной, слушает и смотрит, как я играю, его темные глаза непостижимы, густые волнистые волосы падают на лицо, мягкий рот изогнут в одну сторону в своей бесящей манере. Даже будучи проекцией моей собственной головы, я не могу понять, о чем он думает, когда прислоняется к перилам палубы под дождем, его поза расслаблена и в то же время напряжена.
После тридцати минут перебора множества ситуаций и возможностей, когда мне удается преодолеть тот вред, который причинили мне Джейк Уивинг и его друзья, и я каким-то образом набралась смелости сказать Алексу, что он мне нравится, я понимаю, что мне только удалось убедить себя, насколько все это было бы невозможно. Не тот результат, на который я надеялась, но, похоже, это правда. Иногда я просыпаюсь, задыхаясь, мокрая от пота и, запутавшись в простынях, пытаюсь побороть эхо насилия, которое уже сказалось на мне. Какое-то время я даже не могла вынести прикосновения мамы или папы без того, чтобы не выпрыгнуть из собственной кожи и не раствориться в приступе панической истерии.
Алекс недостаточно безопасен, чтобы быть подходящим для меня, и я тоже недостаточно цела, чтобы быть подходящей для него. Это все, что нужно.
После обеда я беру продукты, которые мне нужны, благодарная за длинный уик-энд и дополнительный день, который я смогу провести в коттедже. Магазин наживки и снастей сделал выводы из того, что он был единственным магазином в радиусе пяти миль от настоящего озера, и расширился, превратившись в более удобный, чтобы запастись всем необходимым, что требуется большинству отдыхающих, пока они находятся вдали от дома. Я беру немного хлеба, сыра, молока... некоторые ингредиенты, чтобы приготовить макароны, а также продукты для завтрака и закуски. Мерл, владелец магазина, болтает со мной, пока считывает мою карточку и списывает мой платеж; я смеюсь и шучу с ним, помогая загружать товары в бумажный пакет, когда чувствую, что мой мобильный телефон гудит в заднем кармане джинс.
Я никогда не получала сообщения здесь, на озере. Никогда. Однако мне потребовалась секунда, чтобы осознать тот факт, что только что произошло нечто странное. Когда до меня доходит, я вытаскиваю свой телефон и смотрю на экран, пытаясь понять, что вижу.
— Довольно круто, да? Они поставили один из этих замаскированных шестов 5G на склоне холма на другой стороне холма Уитли. Теперь, время от времени, мы получаем звонки, и все сообщения приходят.
— Зачем? — Странное онемение проникает в кончики пальцев, поднимается по рукам, опускается в суставы.
— Маленькая девочка утонула здесь полгода назад, — говорит мне Мерл. — Такой ужас. Ей было всего восемь или девять лет. С тех пор родители постоянно проводят кампанию. Сказали, что это безответственно, что нет никакой возможности позвать на помощь. Они считают, что их дочка выжила бы, если бы они смогли вызвать скорую помощь. Но мне кажется, что они просто пытаются найти кого-то другого, на кого можно было бы свалить всю вину. Они не следили за маленьким ребенком. Девочка не могла соскользнуть под воду и сразу исчезнуть. Ты ведь хорошо плаваешь, правда, Сил?
Я ему не отвечаю.
Я не могу.
Я слишком занята, глядя на видео, которое только что пришло на мой телефон. Не знаю этого номера, его нет в контактах, и я его не узнаю. Там нет ни сообщения, ни имени в самом тексте сообщения. Есть только видео: Алекс сидит с Джейком у края бассейна, держа в руках пиво. Они слишком далеко, чтобы прочесть выражение лица Алекса, но я прекрасно представляю себе это, потому что в воде Кейси и Зен обнажены, их тела освещены огнями бассейна, и они целуются как сумасшедшие.
Черт.
Бл*дь, Алекс.
Я закрываю видео и выхожу из меню «Сообщения», убирая телефон обратно в карман. Мерл все еще болтает о маленькой девочке, которая утонула, и о новом шесте 5G на другой стороне Уитли-Хилл.
— Твой дом достаточно высоко, и если повезет, то связь должна там ловить. Но я бы на это не рассчитывал. Если тебе по какой-то причине понадобится помощь, просто приходи сюда, хорошо? Не важно, сколько будет времени. Я почти всегда не сплю допоздна. Проклятый радикулит не дает мне спать. Я обязательно открою дверь, если ты окажешься в беде, ты же знаешь.
Я натянуто улыбаюсь ему, забирая свои продукты с прилавка. Через его плечо резиновая механическая рыбка, сидящая на деревянной доске, поворачивает голову, смотрит на меня остекленевшими глазами и начинает петь: «Не волнуйся, будь счастлив».
— Тьфу ты, чертова дрянь, — ворчит Мерл. — Никогда не замолкает. Мне нужно вытащить батарейки. — Он отворачивается от меня, отмахиваясь от рыбы, и я использую этот момент, чтобы сбежать. Чувствую, что не могу дышать. У меня глаза щиплет как сумасшедшие. Бл*дь, я даже дышать не могу.
Выйдя на улицу, я бросаю продукты на пассажирское сиденье и снова смотрю видео, Руки трясутся, сердце колотится в груди. Не имею права сердиться. Алекс мне абсолютно ничего не должен. В течение следующих пятнадцати секунд я колеблюсь между гневом и обидой, хотя чувствую себя совершенной дурой.
Я набираю сообщение, прежде чем успеваю остановиться. Не ответ на видео. Сообщение для Алекса
Я: Поздравляю с завоеванием. Зен всегда получает то, что хочет. Рада, что ты хорошо провел ночь.
Почти сразу же появляется пузырь с тремя точками — я вообще не ожидала от него ответа, не говоря уже о том, что так чертовски быстро, но Алекс печатает его. Я сижу, уставившись на экран, и страх сжимает мою грудь, словно кулак.
Три точки внутри пузырька продолжают перемешиваться, сигнализируя, что он все еще печатает, но затем они просто... исчезают. Я мгновенно хватаюсь за голову. Провела весь день, убеждая себя, что никогда не смогу быть с Алексом, и в следующую гребаную секунду я позволяю втянуть себя в это дерьмо, позволяю себе погрузиться в какую-то отвратительную спираль, потому что он мог переспать с Зен или Кейси. Или трахнул их обеих. Боже. Нет. Я содрогаюсь от этой мысли.
Телефон звенит, как раз когда я бросаю его рядом с продуктами на пассажирское сиденье. Сижу очень тихо, пытаясь решить, как мне поступить дальше. Я не должна читать это сообщение. Должна вернуться в хижину и оставить все это позади. Уже достаточно плохо, что я написала ему первая. Должна была проигнорировать видео и, бл*дь, удалить его.
Затем телефон снова звенит.
Чееерт.
Я беру телефон, ненавидя себя за это.
Алекс: Завоевание?
А затем…
Алекс: Где ты сейчас?
Роняю трубку, пораженная этим вопросом. Почему он хочет знать, где я нахожусь? Ему вовсе не обязательно знать, где нахожусь. Я действительно чертова идиотка. Мне не следовало говорить ни слова. Должна была держать рот на замке и притворяться, что мне все равно, даже если мысль о том, что он с кем-то еще, особенно с одной из моих бывших подруг, действительно задела меня на секунду. Итак, я кинула приманку в неловкой манере, от которой будет трудно отговориться.
Не обращай на него внимания, Сильвер. Не отвечай. Лучший способ справиться с этим — просто притвориться, что этого не было.
— Отличный совет, идиотка, — ворчу я на себя. — Ты отлично притворяешься, да? Это твой конек.
Я хмуро смотрю на экран, несколько коротких слов, которые Алекс послал мне, пылают там черными буквами, и не могу придумать, что еще можно сделать. Я веду машину всю дорогу до хижины, проклиная себя. Когда я проверяю свой телефон, припарковавшись на подъездной дорожке, вижу в верхнем левом углу экрана значок отсутствия сигнала, и испытываю огромное облегчение. Но даже я знаю, что глупо испытывать облегчение, когда не могу прятаться от него вечно. Этот уик-энд может быть на день длиннее, но до вторника не так уж далеко. Мне все равно придется встретиться с Алексом в школе. Я удаляю видео вместе с текстом, чтобы больше не мучить себя этим.
