– Не читай мне мораль! – огрызается Лида, вставая с кресла. – Как только Макс признает Веру, можешь валить на все четыре стороны.
– Зачем нам ждать этого времени! – вскакиваю на ноги. – Я могу свалить прямо сейчас! А ты! – тычу в сестру пальцем. – Учись справляться со своим ребенком сама, пока твой Макс не отвалил тебе бабла на няньку!
Я хватаю свою сумку, не оглядываясь на Верунчика, выбегаю сначала из комнаты, потом вообще из квартиры. Останавливаюсь только после того, как в правом боку начинает колоть и легкие болят от нехватки кислорода. Прислоняюсь к кирпичной стене дома, закрываю глаза. Чувствую, как меня потряхивает.
Зря я, конечно, ушла. Сейчас у меня от беспокойства за Веру болезненно сжимается сердце. Трясущимися руками достаю телефон, вызываю Богдана. Мне нужно услышать его спокойный голос, его слова утешения и поддержки.
– Алло, – отвечает после второго гудка.
– Привет, – шепчу, давя в себе слезы.
– Что-то случилось? – Богдан даже на расстоянии улавливает мое настроение. Я громко всхлипываю и тут же слышу, как Коршунов сдержанно ругается. Он кому-то что-то говорит, звонок не сбрасывает.
– Рассказывай! – командует через минуту.
И я пересказываю весь разговор, параллельно делясь своими переживаниями за Веру. Богдан меня выслушивает, не перебивает. Мне вполне хватает его дыхания в трубке телефона. Выговорившись, становится легче. Теперь тишина на том конце провода напрягает.
– Как ты говоришь звать отца Веры? – глухо переспрашивает Богдан.
Если я додумалась до версии, что Лида и Полина крутили шашни с одним и тем же мужчиной, Коршунов сходу похоже смекнул.
– Макс. Максим, наверное. Я о нем от Лиды только сегодня услышала.
– Ясно, – скупость ответа Богдана напрягает.
Пусть я Коршунова не слишком долго знаю, но у меня сложилось впечатление, что человек он сдержан, на поводу эмоцией не идет. Мне кажется, что Богдан в принципе не умеет злиться и орать на кого-то до срыва голосовых связок. Однако сейчас, слушая его ровный голос, тревожное чувство змейкой заползает внутрь меня и сворачивается под сердцем колечком.
– Богдан…
– Ммм…
Эти три точки еще больше нервируют, чем бесконечный поток слов. Не зря в народе говорят, что в тихом омуте черти водятся. Кто знает, как Коршунов поведет себя с человеком, крутившего шашни с женой, которого лично знал, с кем общался, кому руку жал.
– Все будет хорошо?
– Обязательно.
И я ему верю. Хочу верить.
21 глава
– Богдан –
Глушу машину и смотрю на многоквартирный дом одного жилого комплекса. Сжимаю руль, желая его раскрошить в руках. Во мне бурлит ярость подобна кипящей лаве в спящем вулкане.
Отстегиваю ремень безопасности, выхожу. Не спеша выхожу и направляюсь к подъезду. Сколько раз мне приходилось приехать к этому дому, не счесть. Много раз я приезжал сюда с Полиной. И ни разу… Ни разу не заподозрил, что моя жена изменяла мне с лучшим другом.
– Богдан? – Макс удивленно вскидывает брови, открыв дверь. – Проходи! Рад тебя видеть, – друг лучезарно улыбается, пропускает меня в квартиру. Я борюсь с желание врезать ему и схватить за грудки и вытрясти правду.
– Жена дома? – интересуюсь присутствием домашних дома, так как с Максом поговорить с глазу на глаз. Жена Макса предпочитает закрывать глаза на похождения мужа. Не каждая решится выйти за рамки комфортной, сытой жизни.
– Уехала с тещей.
Макс направляется на кухню, я за ним. Пытаюсь сообразить, как начать разговор. Впервые я понимаю насколько Макс, считая его другом, пропитан гнильцой. Тошно от самого себя за то, что зная о его шурах-мурах, я предпочитал закрывать глаза. Не мое дело лезть в чужую личную жизнь.
– Выпьешь? – Макс оглядывается на меня, держа бутылку с янтарной жидкостью.
– Нет, спасибо, я за рулем, – усаживаюсь в кресло, расстегнув пуговицу на пиджаке. Макс со стаканом присаживается наискось. Вопросительно смотрит на меня.
Мы сто лет уже не виделись. Наверное, последний раз за неделю до того, как Полина ушла от меня. Пару раз созванивались, но я прикрывался работой, делами, а потом сам Макс куда-то уехал и пропал с горизонтов. Как теперь понятно, Полина видимо была с ним.
– Что привело тебя ко мне? То ты был занят, то мне было не до посиделок.
Друг ухмыляется, а я пристально его разглядываю и пытаюсь понять, как мог в нем ошибиться. Еще меня терзает мысль, почему Полина именно с ним мне изменила. Шокирует еще то, что Макс прямо смотрит в глаза и не отводить взгляд в сторону, словно ни в чем не виноват передо мной.
– Полина вернулась, – разглядываю свои руки, но при этом не упускаю с виду реакцию Макса. Он не удивляется.
– Слышал. Вы сошлись?
– Нет, мы в процессе развода.
– Но… – Макс выглядит растерянным. – Она же беременна.
– Я в курсе, но не от меня, – склоняю голову на бок. О моем диагнозе знают единицы. – Хочу папашу призвать к ответу.
– Ч..что? – темные брови друга ползут вверх. – Полина тебе изменила? – его изумление выглядит таким натуральным, что подкупает.
– Да, – трудно говорить об измене жены, пусть и бывшей. – Считаю, что несправедливо лишать не рождённого ребенка отца. У тебя случаем нет на стороне детей?
Мой вопрос заставляет Макса вздрогнуть и опустить глаза. Между нами повисает неловкое молчание, которое хочется заполнить, а не чем, кроме пустословия.
– Откуда у меня дети? Мы с женой еще не пожили для себя, – смеется, но как-то натянуто.
– Давай, Макс, начистоту, – подаюсь к Максу, спешно доставая из внутреннего кармана фотографию, на которой Надя узнала свою сестру. Протягиваю ее другу. Он берет осторожно, словно я даю ему ядовитую змею. На его лицо набегает тень, поджимает губы и рассматривает фотографию.
– Ты ведь не только с Полиной шашни крутил, но и с Лидой, а она родила тебе дочь, – тон мой серьезный, строгий и не допускающий сомнений. Макс не отрицает, подавлено молчит. Кладет фотографию на журнальный столик и залпом выпивает содержимое своего стакана. Взгляд его пустой.
– Откуда тебе известно о Лиде? – хрипло спрашивает Макс, откинувшись на спинку кресла.
– Ее сестра меня нашла с ребенком на руках. Она думала, что девочка моя дочка.
– А откуда она о тебе узнала? Лида с тобой лишь раз пересекалась.
– Это уже не столько важно, важно то, что у тебя растет дочь, – неожиданно перехватывает дыхание.
Мне оказывает сейчас сложно говорить о Вере Максу. Я в мыслях давно считаю малышку своей, как и Надю. Для меня они самое дорогое, что есть у меня. Не зря я Наде говорил, что они для меня маленькая семья.
– Да, я в курсе, Лида говорила. Мы с ней тут недавно пересеклись, – Макс трет глаза, сжимает переносицу. – Потребовала от меня признания малышки и алименты, иначе подаст в суд и привлечет прессу.
– Но тебе сейчас шумиха ни к чему, – между делом замечаю я, хмурясь. – Ты потеряешь выгодный контракт с британцами.
– Именно! – эмоционально реагирует Макс. – Эта стерва хочет разрушить мою налаженную жизнь!
– Ты сам виноват, – у меня совершенно нет сочувствия к другу из-за возникшей ситуации. – Но я могу тебе помочь.
Макс выпрямляется, устремляет на меня серьезный взгляд. Я могу только догадываться, о чем он думает, но судя по исходившему от него напряжению, прикидывает варианты, о какой помощи я говорю.
– Так чем ты можешь мне помочь?
Заинтересованность Макса подсказывает мне, что если я подберу правильные слова и доводы, он будет на моей стороне. Именно поэтому я не спешу выпаливать свои мысли вслух. Молчание немного нервирует друга, но он в курсе, что я не из тех людей, которые тут же все выкладывают.
– Мне нужно лишить Лиду родительских прав.
Макс удивленно вскидывает брови, потом хмурится, пытается понять смысл, точнее мотив мой. Видимо не может меня связать с бывшей любовницей.
– Зачем?
– Ты меня похоже плохо услышал. Мне нужно Лиду лишить родительских прав. Я хочу забрать у нее ребенка.
