уверенно заявляет она. – Он тебе нравится, и ты ревнуешь.
Я смеюсь.
– О нет, нет. Только не пытайся мне сказать, что я влюблена в друга. Боже, какая ерунда.
Она пожимает плечами.
– А кто говорит, что влюблена? Возможно, заинтересована.
– Это не так.
– Послушай, Никки, только не подумай, что я пытаюсь учить тебя жизни и говорить о своей мудрости только потому, что старше на несколько лет. Нет, я просто скажу, как это вижу я, ладно?
Я киваю.
– Давай.
– Вы втроем хорошие друзья, и вам действительно комфортно вместе. Это заметно, вы заботитесь друг о друге и такой дружбе можно только позавидовать. Но. Влечение тоже есть, причем у вас у всех. Я вижу, как ты смотришь на Калеба, и как он смотрит на тебя и невооруженным взглядом видно, что совсем скоро вы вдвоем окажетесь в кровати. С Райаном посложнее. Он тоже смотрит на тебя. Не так как Калеб. В его взгляде что-то другое. Мой тебе совет, подруга. Разберись в себе, подави ревность, переспи уже с Калебом и не пудрите вы все друг другу мозги. Расставь все по местам. Ну а мне все равно нравится Райан. Он милый. Замуж за него я не собираюсь, у меня другие планы. Так что расслабься.
Она подмигивает мне и уходит, прихватив с собой авокадо. Я еще несколько минут сижу на кухне, размышляя о ее словах. То, что я нравлюсь Калебу для меня не секрет. Между нами есть влечение, это правда. Но чтобы Райан в отношении меня…
Нет, ей определенно это показалось. Каталина может быть не права. Это полная ерунда.
* * *
Они начали встречаться. Райан однажды пришел с букетом цветов и пригласил Каталину на свидание. Причем это было даже романтично. Такого Райана я еще не видела. Мне даже показалось, что он влюбился. Каталина рассказала мне о их первом свидании в гончарной мастерской. Со временем мы сблизились и тот наш разговор за завтраком благополучно забылся. Но иногда мысленно я возвращалась к нему.
Час назад Каталина и Райан ушли к ее друзьям на вечеринку. Я поздно вернулась из студии, поэтому никуда не пошла.
Приняв ванну, я накладываю на лицо маску и ложусь на диван. Еще несколько минут назад мне хотелось спать, а теперь вообще ни в одном глазу. Сегодня в студию заходил Калеб и пытался поговорить со мной. Но у нас ничего не вышло, потому что сегодня я была с мистером Торренсом, который быстро завалил меня работой. Теперь я лежу и думаю, о чем же хотел поговорить Калеб. Если честно, я устала от этого ни к чему не приводящего влечения. Мы оба знаем, что нравимся друг другу. Почему нет? Может он хотел поговорить об этом? Тогда почему молчит сейчас?
Решившись, я набираю сообщение.
спишь?
Ответ приходит моментально.
нет, работаю над проектом
хорошо, работай
И ставлю смайлик. Калеб набирает ответ.
а ты почему не спишь? думал, ты у стала сегодня
так и есть, – отвечаю я.
Он перезванивает сразу, как получает ответ.
– Что ты мне хотел сегодня сказать? – сразу же начинаю я.
Калеб пару секунд раздумывает. Очевидно он не ожидал такого вопроса сразу в лоб.
– Хотел наконец-то пригласить тебя на свидание.
Я улыбаюсь и радуюсь тому, что в этот момент он не видит моего лица.
– Наконец-то.
Я хотела, чтобы это прозвучало как вопрос. То есть: наконец-то? А получилось так что я сказала с облегчением: ну наконец-то.
Но Калебу это нравится. Он смеется.
– Да. Ты ведь согласна?
– А ты как думаешь? – игриво интересуюсь я.
– Не хочу испытывать судьбу.
Я тоже смеюсь и отвечаю.
– Конечно я согласна.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
сейчас
Курьер снова приносит цветы на следующий день. Я вышвыриваю их в мусорное ведро. Меня тошнит от самой себя, я ненавижу себя. Боже мой, я ненавижу себя.
Зачем? Зачем я сделала все только хуже? Я усилила свою боль в невероятном объеме. К чувству раздавленности приложилось чувство вины. Возможно, кто-то бы назвал это отмщением, но нет. Это мерзкое чувство. Не знаю, что еще может быть хуже.
Весь следующий день я сижу в своей студии. Рисунки получаются мрачными, таких у меня еще никогда не было. Вокруг меня хаос. Кисти, мольберты, холсты, обычные альбомные листы. Я рисую с бешеной скоростью и истеричностью. Пытаюсь унять боль, оставленную Калебом. Унять боль, нанесенную самой себе.
Я предала его. И даже сейчас я не могу сказать в оправдание то, что он предал меня первым. Это не важно. Важно лишь то, что я предала его, предала себя.
Я выключаю телефон в середине дня. А может быть он садится сам от бесконечных звонков Калеба и Райана. Это просто невыносимо, я не знаю, как переживу все это.
Калеб возвращается вечером.
– Нам нужно поговорить, – говорит он все тем же виноватым тоном. Он не знает. Не знает, что я сделала. Что сделали мы.
– Нет, – кратко отвечаю я.
Он проходит в студию и в шоке смотрит на мои рисунки.
– Никки, что с тобой происходит? Почему ты даже не пытаешься меня выслушать? Дай мне все объяснить. Пожалуйста.
Я смотрю в его глаза. Они полны раскаяния и отчаяния. Еще вчера я бы дала ему эту возможность. Но не сегодня. Сегодня уже поздно. Ничего уже не исправить.
– Уходи, Калеб. Я не хочу говорить, не хочу вообще ничего.
Он вздыхает и устало проводит ладонью по лицу.
– Прошу тебя. Мы должны хотя бы попытаться.
Поздно, поздно, поздно.
– Не сейчас, – шепотом
