У меня аж рука заболела! Ага, конечно, я так старалась не придавать этому значения, что застыла, чувствуя, как его грудная клетка вздымается под ладонью от дыхания. – Бруклин. – Мэтт произнес мое имя, и это вернуло меня к реальности.
Я отдернула руку, с досадой подумав о том, какой она была холодной.
– Ты меня бесишь! Сначала, когда на том вечере ты пошел за мной в туалет, я подумала, что нравлюсь тебе. Но теперь я поняла – ты пришел мне на помощь в туалет, чтобы никто не увидел, как ты это делаешь. Потому что я была из обслуги. Я недостаточно хороша, чтобы нас вместе видели на людях. Это так?
– Бруклин…
– А это твое молчание, когда мы встречались в коридорах? В классе ты разговаривал со мной только по необходимости. Или когда все вокруг были слишком пьяными и на утро ничего не смогли бы вспомнить. Или когда нас никто больше не видит. – Я махнула рукой, показывая на пустой актовый зал. – Бруклин…
– Ты ясно дал мне понять, что я нахожусь ниже тебя по положению!
Его кадык опускался и поднимался, пока он выслушивал меня, и на мгновение я даже забыла, как сильно на него сердилась. Все в нем казалось таким прекрасным. Меня возмущало то, что я любовалась его красотой, в то время как он видел во мне лишь особу более низкого происхождения. Я никогда не смогла бы вписаться в его жизнь. Он был одним из «Неприкасаемых». А я просто… неприкасаемой. – Зачем ты это делаешь? – спросила я. – Что, черт возьми, тебе от меня нужно?
Он шагнул ко мне.
– Пожалуйста, скажи, что я не опоздал.
– Для чего?
– Для этого.
Не успела я опомниться, как губы Мэтта прижались к моим. Его пальцы запутались в моих волосах и приподняли голову, чтобы я могла смотреть ему прямо в лицо. И мое тело ожило. Как будто впервые за месяц я задышала полной грудью, как будто сердце снова забилось в прежнем ритме.
Его язык проник между моих губ. На вкус он был, как корица. Я не особенно любила сладкие десерты, но мне никогда еще не приходилось пробовать нечто настолько приятное. Господи, как же я возжелала чего-то большего! Он застонал, и этот стон почудился мне самым чувствительным стоном на свете! Огонь охватил все мое естество. Казалось, еще немного, и Мэтт просто сожжет меня дотла.
Мэтт убрал одну руку от моих волос и провел кончиками пальцев по шее, а затем прижал ладонь к моей груди. Словно хотел ощутить биение моего сердца. Словно пытался убедиться, что я живая, и понять, чувствует ли мое сердце то же самое, что и его.
А потом он как-то слишком быстро отстранился от меня.
– Скажи, что я не опоздал.
– Куда? – Я тяжело дышала. Мне отчаянно хотелось повторить поцелуй. Я не сводила взгляда с его губ.
– Стать первым, кто поцелует тебя.
О боже! Блин! Я оттолкнула его. Черт возьми! Этот поцелуй предназначался не для него! Я уже обещала его Феликсу. Феликсу! Черт. Он, наверное, ждал меня в раздевалке. Да что со мной такое?
– Ты… ты… украл этот поцелуй, Мэттью Колдуэлл!
Конечно, проще свалить вину за случившееся на Мэтта.
– Но ты тоже поцеловала меня в ответ.
Я судорожно сглотнула слюну.
– Я этого не делала.
– Еще как делала!
Внезапно мне показалось, что в актовом зале стало ужасно жарко. Поскорее бы отсюда выбраться. Господи, что я натворила?
– Нет, не целовала, – крикнула я ему, пока мои дрожащие пальцы шарили в темноте в поисках дверной ручки.
– Я стану твоим первым, Бруклин.
Наконец я распахнула дверь. Свет из коридора ослепил меня.
– Самым первым, – послышался за спиной голос Мэтта.
Я вырвалась из актового зала. Мне хотелось убежать как можно дальше, ведь я боялась, что Мэтт окажется прав. Он мог получить все, что пожелает. Ведь он – Мэттью Колдуэлл, черт его дери. Он никогда не спрашивал, а просто брал. И он похитил мой первый поцелуй. Но я не позволю ему украсть у меня что-то еще.
Глава 16
Четверг
Пока я бежала в раздевалку, мне в голову пришла ужасная мысль. Мысль пострашнее огорчения из-за украденного поцелуя. А что, если… что… у меня перехватило дыхание.
Боже, что, если мы с Мэттом родственники? Пока что я только прояснила ситуацию насчет Феликса. А вдруг парень, который поцеловал меня первым, окажется моим сводным братом? И, кстати, Мэтт не ошибся… я поцеловала его в ответ, будь он неладен. Нет. Я этого не делала. Или все же сделала?
– С тобой все хорошо? – спросила Кеннеди. Она стояла, прислонившись к своему шкафчику. – Все готово к обеду трех амигас? Мне хочется поскорее уже пойти домой.
– Да. Нет. Нет, со мной все хорошо.
– В чем дело? – Улыбка, намертво приклеенная к ее лицу в последние дни, исчезла. – Бруклин, ты такая бледная. Не заболела случайно?
– Я просто… я… просто… он…
– Эй, – послышался за моей спиной голос Феликса.
Я развернулась, и чувство вины за поцелуй с Мэттом возросло раз в десять. Я ведь обещала Феликсу отдать свой первый поцелуй. Но проблема заключалась даже не в этом!.. Мне хотелось, чтобы именно Феликс первым поцеловал меня. Дурацкий, придурковатый Мэтт!
– Что случилось? – взволновался Феликс. – Ты белая, как лист бумаги.
Потому что Мэтт высосал весь кислород из моего тела! Возьми себя в руки, Бруклин!
– Все хорошо. – Вот только мой тон говорил об обратном. Нужно срочно прийти в себя, иначе все узнают о произошедшем. А Феликс не должен был узнать правду. Никто не должен был.
Боже, возможно, я только что поцеловала своего брата! И мне это понравилось.
Нет. Мне это не понравилось.
– Не хочешь сходить в медпункт? – спросила Кеннеди.
– Все путем. – Я глубоко вздохнула. – Пойдемте уже.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– Ладно. – Кеннеди встала между мной и Феликсом. Я была ей так за это благодарна. Она словно поняла, что мне потребуется немного времени, чтобы привести в порядок мысли. Мы направились к выходу.
Понятия не имею, почему возникло неловкое молчание, но у меня сложилось впечатление, что именно я сбила ребят с толку. Я смотрела вперед, когда мы проходили мимо актового зала.
Интересно, Мэтт все еще был там?
– Земля вызывает Бруклин! – распела Кеннеди и легонько толкнула меня локтем.
– Что?
– Твоя рука, – сказала она с таким видом, словно задавала этот вопрос уже в сотый раз. – Что у тебя в руке?
Я опустила взгляд. В пальцах была зажата последняя записка от Мэтта.
– Ничего.
У выхода из школы мы прошли мимо мусорного бака. Мне хотелось выбросить записку. Хотелось, чтобы разум убедил сердце, что этот поцелуй ровным счетом ничего не значил. Но вместо этого я разгладила записку, сложила ее и спрятала в карман. В голове постоянно крутилась фраза: «Пожалуйста, скажи, что я не опоздал».
– Итак… – протянул Феликс.
Боже, он догадался! Он все понял! Я почувствовала, как сердце рикошетом отскакивает от грудной клетки. Что это? Чувство вины?
