в руки – не выходит. Никак не могу сконцентрироваться, чувствую, как щеки горят. Кирилл же, кажется, и вовсе ничего не смущается. Спокойно расхаживает голым по номеру и что-то печатает в телефоне. Не хочу думать, что он может там делать, но все равно возвращаюсь к этому и нервничаю, конечно же. Волнует меня, кому мой муж может писать среди ночи после секса со мной.
– Кто пишет? – спрашиваю у него, набравшись смелости.
Я, в конце концов, имею право.
– Я своему безопаснику. Фото отправил с твоего телефона. Очень хочу узнать, кто его так мастерски обработал и с какой целью.
Глава 21
Кирилл
Утро начинается с жутко раздражающего звонка смартфона. Не моего, конечно. Когда понимаю, что Кира и не думает отвечать, распахиваю глаза и сажусь на кровати. Кира спит. Под этот жутко раздражающий звук спокойно дрыхнет на кровати, подложив руку под щеку. Телефон затихает, и я планирую лечь обратно, но мелодия разрывается снова. Пищит так, что уши закладывает. Встаю, конечно, забираю ее телефон с тумбочки и отключаю звук. На экране имя ее матери, моей типа тещи. Смешно даже, учитывая, что по возрасту мать Киры мне больше в любовницы годится. В староватые, конечно, но есть и такие любители.
Разговаривать с ней не хочу, но понимаю, что лучше ответить, так как звонить она точно продолжит. Выхожу в соседнюю комнату, тихо прикрываю за собой дверь и отвечаю на очередной звонок.
– Кирочка, ты почему не отвечаешь? – тарахтит ее мать в трубку. – Я волнуюсь, между прочим.
– Кира спит, – отвечаю охрипшим ото сна голосом.
Пока повисает пауза, пытаюсь понять, зачем звонить новобрачной в семь утра с переживаниями.
– Спит? – с какими-то странными интонациями в голосе переспрашивает ее мама.
Реагирую на вопрос спокойно, но задевает, конечно. Ощущение, что новоиспеченная теща ожидала от Киры звонка посреди ночи со слезами и требованием забрать ее обратно, а утром, не выдержав, позвонила сама. Не думают же они, что отдали ее в замок Синей Бороды?
– Спит. Ей что-то передать?
– У нее все в порядке?
– Марина Константиновна, все в полном порядке. Как только Кира проснется, сможете в этом убедиться. Она просто устала. Брачная ночь, сами понимаете.
Знаю, что говорю слишком прямо, но не вижу причин скрывать то, что у нас с ее дочерью не договорной брак, а самый что ни на есть настоящий. Марина молчит, выдерживает паузу, а затем желает мне всего хорошего и просит передать дочери просьбу позвонить, как только она проснется.
Отключив звонок, оставляю телефон в гостиной на диване. В отеле прекрасная шумоизоляция, так что есть шанс не услышать, если будут названивать снова.
Тихо открываю дверь, чтобы не разбудить Киру, запоздало вспоминая о том, что минуту назад ее не разбудил даже ужасающе громкий и назойливый звонок телефона. Вхожу уже спокойнее, не крадусь, забираюсь на кровать в надежде поспать, но зависаю, разглядывая свою жену. С жадностью впитываю в себя ее образ, запоминаю каждую черточку лица, родинку на теле. Сказал бы мне кто-нибудь, что буду подобным заниматься – вызвал бы ему дурку. Сейчас же чувствую, что и самому провериться не помешает, так как пары минут беспрерывного разглядывания хватает, чтобы у меня встал член.
Реагирую на нее слишком остро и непонятно для самого себя. На запах дергаюсь, ощущая себя хищником, почуявшим, что где-то пролилась кровь. Непонятные чувства накрывают, необъяснимые. Скольжу взглядом по ее лицу, шее, груди, наталкиваюсь на манящие светло-розовые вершины сосков и сжимаю челюсти до хруста, чтобы не сорваться и не облизать их.
Торможу себя, осознавая, что Кира устала после вчерашнего вечера, а сегодня нам предстоит тоже немало. Нужно показать ей свой дом, ввести в курс дела, познакомить с персоналом. Отвлекаюсь всего лишь на мгновение, а затем снова на ней концентрируюсь. Слышу, как издает то ли стон, то ли вздох, меняет позу, поворачиваясь в другую сторону, и снова замирает.
Мне кажется, эта пытка дана мне свыше. После длительного воздержания оттопыренная назад задница Киры такую волну возбуждения во мне вызывает, что я снова не сдерживаюсь и, как пацан, зажимаю в руке член. Невольно вспоминаю ее пошлую фразу и улыбаюсь, хотя возбуждение это ни на грамм не сбавляет. Только усиливает, хотя мне никогда не нравилось, когда женщины пытались пошлить. Я почему-то уверен, что Кира ляпнула это, не подумав, на эмоциях. И от этого только накал сильнее. Чувствую, как внутри закипаю до запредельной отметки, а затем и вовсе срываюсь.
Придвигаясь к Кире, прижимаюсь ближе. Вчера так и уснули голыми, сейчас это только усиливает максимальный контакт. Кожа к коже прислоняюсь к Кире, вдавливаю пенис ей между ягодиц и сжимаю губы от вибрации возбуждения, пронизывающей все тело. Из того, что моя жена даже не дергается, делаю вывод, что у нее прекрасный крепкий сон, но я все равно планирую его нарушить.
Обхватываю рукой полушарие ее задницы, ласкаю, провожу пальцами по промежности. Утром Кира мокрая, и меня это только заводит. Возбуждает так, что я вжимаюсь в ее попку еще раз и только потом понимаю, что она проснулась. Поворачивается. Сонно смотрит сначала на меня, затем уводит взгляд вниз, широко распахивает глаза, когда замечает готовый вздыбленный член.
– Доброе утро, – говорю ей и резко нависаю сверху.
Вижу, что Кира еще дезориентирована, но ничего не могу с собой поделать. Хочу ее до искр из глаз.
– Боже, Кирилл… – выдыхает. – Надо в душ сначала.
– К черту, – бросаю резко и спускаюсь вниз.
Несмотря на адское желание войти в нее сразу же, понимаю, что ее тоже нужно возбудить. Она, конечно, мокрая, но это не повод вставлять ей сразу по пробуждении.
– Что ты…
Договорить ей не даю, прислоняюсь языком к клитору, надавливаю. Кира стонет сразу же, выгибается. Нравится ее податливость, возбуждает не на шутку, когда она так открыто проявляет свое желание, не сдерживается, и видно, что не имитирует.
– Господи, – шепчет, когда я к языку добавляю еще два пальца.
Ввожу их в нее медленно, растягиваю, подготавливаю. Ощущаю, как смазки становится больше. Вдыхаю запах ее
